Персоны

« вернуться к списку

версия для печати

Чумаков Александр Николаевич
Первый вице-президент Российского философского общества, д.ф.н., профессор

"Есть основания опасаться, что найдутся люди, которые на волне реформы РАН попытаются прибрать обширное имущество Академии к рукам"

21 марта 2007

Чумаков Александр Николаевич, фото из архива персоны Александр Николаевич, Вы – первый вице-президент Российского философского общества. В чем заключается деятельность этой организации?

РФО – общественная организация, которая объединяет, прежде всего, профессиональных философов, преподавателей, но она открыта для вступления всех, кто интересуется философией и кто хотел бы таким образом поддержать свой профессиональный или научный интерес.

Философское общество было образовано еще в советские времена, в 1971 году, как ФО СССР. После того как не стало Союза, оно было перерегистрировано в РФО. История – предмет другого разговора. Но, надо сказать, в последние годы, РФО очень активно развивается: и количественно – рост членов организации, количества публикаций, выход за рубежи России, – и качественно. Я имею в виду не только увеличение числа конференций, проводимых в России и в зарубежных отделениях РФО, – не меньше 100 в год,– но и качество тех вопросов, которые ставятся, результаты конгрессов, конференций, которые проходят, их резонанс в обществе. Это дает основание говорить о хорошей динамике в развитии организации.

Какие цели и задачи она выполняет? Дает ли какие-нибудь преимущества членство в РФО? Или это просто желание войти в некое близкое профессиональное сообщество?

В первую очередь, это профессиональный союз, который позволяет людям не только вырабатывать теоретические идеи, но и доносить их до широкой аудитории. Прежде чем идеи будут положены на бумагу, они должны пройти обкатку, сопоставление с другими точками зрения коллег. И сделать это можно только посредством диалога, дискуссий – в печатном или устном виде... Именно поэтому в России и в мире – это всеобщая практика – научные сообщества живут и развиваются, чтобы поддержать этот корпоративный дух, дух творческого общения, у которого могут быть различные формы – круглые столы, конференции, или, например, проводящиеся в нашей стране с 1997 года Российские философские конгрессы. Все это абсолютно необходимо для профессионального роста, что, конечно же, особо привлекательно для молодежи.

Российское философское общество – второе по численности в мире. Чем вызван подобный интерес к философии в нашем обществе? Это традиция СССР или связано с какими-то причинами, которые имеют место быть в современной России?

Действительно, формально по численности первое место в мире занимает Американская философская ассоциация – APA. Но важно подчеркнуть, что она объединяет различные организации, которые во множестве присутствуют в США. У Американской философской ассоциации три крупных отделения и, приблизительно, 11 тысяч членов (по их сведениям). Подчеркиваю: приблизительно. Цифры о членстве дают организации, которые входят в APA. Например, Феноменологическое общество заявляет о 300 активных членах, Североамериканское общество Сартра указывает цифру около ста своих сторонников и т.п. Эти цифры, в конечном счете, и дают общую численность АРА. Поэтому они никогда не могут сказать о своей численности с точностью до единицы. Это такая форма организации, которая позволяет различным обществам собираться вместе. Они съезжаются раз в год и решают теоретические, организационные вопросы – проводят что-то вроде конгрессов или крупных региональных научно-практических конференций. Почему так подробно рассказал о США? Потому что в мире сейчас две наиболее крупные организованные структуры: это APA и РФО. Все остальные – намного меньше, но их много. Это национальные общества Германии, Франции, Индии, Китая... Все они объединены в Международную федерацию философских обществ (МФФО), которая уже более века раз в 5 лет проводит Всемирные философские конгрессы. Ближайший – двадцать второй – в следующем году пройдет в Сеуле.

Интересно, что РФО является самым организованным Обществом в том плане, что членство в нем определяется исключительно по результатам уплаты членских взносов. Наступает осень, и в каждом третьем номере нашего ежеквартального журнала "Вестник РФО" мы публикуем полный список членов Общества. А членом РФО может считаться только тот, кто в текущем году заплатил членские взносы. Год заканчивается – и каждый человек снова подтверждает своё членство следующим взносом. Кроме того, существует небольшой регистрационный взнос при вступлении – 50 рублей. Если член РФО не делает перерывов в уплате членских взносах, он, единожды уплатив регистрационный взнос, больше его не платит.

Реальные контуры РФО стало обретать с 1996 года, когда были введены упомянутые выше правила, и за эти годы выросло с нескольких сот человек до абсолютно точно ежегодно просчитываемого числа. Так, например, на конец 2006 г. эта цифра составила 5583 чел (см. журнал "Вестник РФО", 2006 г. №3 и №4, дополнительный список членов РФО, а также сайт РФО: www.logic.ru/~phil-soc).
Следует отметить, что Российское философское общество существенно отличается от Философского общества СССР (ФО СССР), правопреемником которого оно стало. Как и прочие организации того времени, ФО СССР было подобием КПСС. В нем точно также платились членские взносы с отметкой в членском билете, проводились свои съезды, пленумы, где на первом плане были задачи партии, где давались идеологические оценки, установки и т.п. Сегодняшний членский взнос принципиально отличается от прежнего тем, что платится персонально, по личной инициативе без какого бы то ни было явного или неявного принуждения, а членский билет по существу утратил свою функцию, т.к. заменен официально ежегодно публикуемым списком всех членов Общества.

Тогда Философское общество являлось продолжением партийной структуры и членство в нем было скорее необходимой формальностью. Количество членов Общества считали по количеству кафедр в стране и выводили примерную цифру 11-12 тыс. чел. Сейчас же обязательных билетов не существует. Билет – это музейная вещь. Ничего, кроме морального удовлетворения, эти корочки не несут, ведь членство определяется по присутствию в списках заплативших взносы. Я не устаю объяснять – не в билете дело, а в том, что человеку дает РФО. Он регулярно получает необходимую для профессиональной деятельности информацию, он может публиковаться, он выезжает на конференции, где (как член Общества) освобождается от уплаты регистрационного взноса, получает литературу со скидкой и т.п. – и все это делает его принадлежность к РФО оправданным и даже необходимым.

Наконец, почему в России имеет место такой интерес к философии?
Россия и Америка не являются "древними" философскими странами в отличие, например, от Греции или Китая. Тем не менее, российская и американская философские школы очень быстро обрели свое лицо, набрали вес, если можно так выразиться. Российская философская мысль уже к началу XX века в полной мере стала самостоятельной. Расцвет продолжался до отплытия "философского парохода" в 1922 году. И.А. Ильин много говорил о том, что после исчезновения Советского Союза (в чем он нисколько не сомневался) понадобится немало времени и труда, прежде чем на нашей вытоптанной почве произрастет что-нибудь стоящее в плане философских идей. Я думаю, что в Философском обществе сегодня, если говорить без ложной скромности, идет важная работа в этом направлении. Ведь у России действительно есть философские традиции и, главное, богатая культура, которая подпитывает философию. В каждой стране философия имеет свои особенности. Нельзя, например, сказать: немецкая, французская, американская физика. Но можно и нужно говорить о русской, американской, немецкой, французской и т.п. философских системах, школах, потому что философия аккумулирует, абсорбирует в себя все сферы общественной жизни, все сферы культуры – начиная от литературы, музыки, кино, и заканчивая бытовыми вещами. В философии отражается общественная жизнь и менталитет соответствующего общества. С другой стороны, она сама генерирует многие элементы культуры. Именно поэтому, будучи оторванной от своих корней, философия – по существу – перестает быть таковой. История дает множество примеров, и один из самых драматичных – наши философы в эмиграции. Остается только гадать, что бы они написали, оставшись на Родине. Окажись у русской философии возможность развиваться так, как она и должна развиваться: в борениях, дискуссиях – сегодня мы жили бы в другой стране. В этой связи хотел бы особо подчеркнуть – философские проблемы требуют уважительного отношения к мнению оппонента и в судах они не решаются, тем более, не решаются они в лагерях и застенках...

Поэтому, когда Союз развалился, был шок, который испытало всё общество и философы в том числе (в особенности – убежденные марксисты). Мы встали перед задачей посмотреть на мир по-новому. Можно сказать, что до середины девяностых годов как существование РФО, так и преподавание философии были чисто формальным делом. До этого времени не было даже литературы, по которой можно было преподавать по-новому.

Многие стали действовать за пределами философии – пошли в бизнес. Одни остались там, другие снова вернулись в философию, т.к. к середине 1990-х годов быть в бизнесе и одновременно заниматься философией означало окончательную потерю квалификации. Пришлось определяться. Я, например, в 1991 году защитил докторскую диссертацию, с 1992-го работал по совместительству профессором. Тогда же мы с коллегами создали Ассоциацию "Открытый мир" – очень интересная была организация – и на всю страну вели образовательные программы. Я был президентом этой Ассоциации. В середине девяностых годов мы решили, что пора определяться: либо мы работаем в организации "Открытый мир", либо – занимаемся РФО. Пришлось распустить "Открытый мир".

А совместить это было никак нельзя?

До определенного момента можно было совмещать, но потом пришлось сосредоточиться: постоянное внимание требовалось и там, и там. До 1995 года на том потенциале, который был накоплен во время защиты докторской, можно было ехать. Но если ты пишешь книги, участвуешь в конференциях, дискуссиях, на конгрессы выезжаешь, если ты занимаешься научной деятельностью – это поглощает тебя полностью. Если же занимаешься философией вполсилы, отвлекаясь на другую деятельность, в один прекрасный момент ты увидишь, что твой потенциал значительно ниже твоих коллег. Ты входишь в аудиторию, и что ты будешь там говорить? Кто тебя будет слушать, читать?

Да, у нас были интересные программы: мы по полсотни зарубежных специалистов в области социально-психологических тренингов приглашали сюда, они научили нас работать с большими аудиториями, показали, как можно на демократических принципах построить эффективную работу в общественных организациях и производственных коллективах. Мы по пять-шесть дней проводили семинары, которые представляли большой интерес не только для ученых, но и для людей бизнеса, политики. Вместе с тем было ясно, что это – больше бизнес, чем наука. Поэтому было принято решение сосредоточиться на Российском философском обществе, которое существовало тогда скорее формально, чем реально. А логика была такая: если мы хотим реальных и действительно прогрессивных изменений в своей стране, то нужно соответствующим образом менять сознание. Но, если мы хотим влиять на сознание, нужно проводить социально-психологические прививки. В России есть целая армия людей, которая имеет возможность воздействовать на огромную аудиторию – это преподаватели философии, а философия преподается в каждом вузе и по каждой специальности. Заметьте, во всем мире вы не найдете ни одного серьезного высшего учебного заведения, где не было бы философии. И Россия не составляет здесь исключения.

Однако в первой половине 1990-х годов российское философское сообщество пребывало в упадническом настроении, и рассчитывать, что философы окажут на позитивное влияние на общественное сознание, было невозможно. Именно поэтому в 1996 г. в основу деятельности Российского философского общества были положены новые принципы, наработанные нами в Ассоциации "Открытый мир", и первым заметным шагом в этом направлении стали: обязательная уплата членского взноса, выпуск журнала "Вестник РФО", регулярное проведение Российских философских конгрессов и конференций. Таким образом, интерес к Философскому обществу стал подогреваться самим характером деятельности философов.

Когда человек идет на конференцию, лекцию или семинар, он не просто должен обладать набором знаний, идей, представлений; эти знания, идеи необходимо постоянно апробировать, выверять, сопоставлять, критически переосмысливать, что практически невозможно сделать вне общения с профессионалами. Так, например, вы не можете стать хорошим боксером, если у вас не будет достойного противника. Классные футболисты не стали бы такими, если бы, еще мальчишками, не гоняли мяч во дворе и не следили бы за игрой французов или бразильцев, если бы в их распоряжении не были достижения отечественной тренерской школы. Здесь очень важен сам дух, в хорошем смысле этого слова, – идеология профессии. Поэтому РФО играет очень важную роль для обретения и поддержания его членами высокого профессионального уровня.

Александр Николаевич, Вы не раз были участником Всемирных философских конгрессов. Для чего они собираются? Ставятся ли там какие-то общие для философского сообщества проблемы и если да, то какие? Как решаются потом эти проблемы? Какой выход имеет философский конгресс? Вот, например, собираются экологи, ставят проблемы глобальные и могут предложить своим странам, как эти проблемы решить.

Я участвовал в четырех последних Всемирных философских конгрессах: в Брайтоне (1988), в Москве (1993), в Бостоне (1998), в Турции (2003). Теперь вот готовимся к следующему – XXII конгрессу, который пройдет в Сеуле в 2008 г.

Конгрессы не могут собираться часто. Всемирные конгрессы собираются раз в 5 лет, российские – раз в 3 года. Конгресс собирается для того, чтобы ученые могли обменяться самыми передовыми идеями, новыми разработками. Если хотите – такие встречи дают возможность "сверить часы", посмотреть, над чем сегодня работают философы во всем мире и что они могут сказать по этим вопросам.

У каждого конгресса есть своя тематика. Главная тема задает направленность работы секций и круглых столов, хотя от конгресса к конгрессу определенная часть секций – онтология, антропология, логика, проблемы глобализации и т.п. – неизменно повторяется. Но каждый раз они трансформируются под общую тему конгресса и события, происходящие в мире. Даже за 5 дней, в течение которых проходит конгресс, успевает много чего случиться. Например, бостонский конгресс назывался "Пайдейя: философия в воспитании человечества". "Пайдейя" – это термин из древнегреческой философии, который означает гармоничное воспитание человека: физическое, интеллектуальное, нравственное, духовное. Данный термин возродили, чтобы понять, какую роль играет философия в воспитании в современном мире. И много внимания на том конгрессе уделялось, казалось бы, давно выясненным вопросам: а что же такое философия? Как её сегодня преподавать? Как она может помочь воспитанию?

В этой связи следует заметить, что каждая эпоха решает такие вопросы по-своему. Стоит сказать и о том, что на конгрессах не принимаются какие-то обязательные для исполнения решения. Конгресс – это, прежде всего, ярмарка идей. Вы приезжаете на конгресс с одной – двумя идеями, которыми хотите поделиться, а уезжаете с большим количеством идей. В этом и есть ценность таких форумов. Как в той притче: если у меня есть яблоко и у тебя есть яблоко, и мы поменяемся ими – у нас будет по одному яблоку. Но если у меня идея и у тебя идея, и мы поменяемся, у нас будет по две идеи. А там много идей.

Всемирные конгрессы собирают порядка 2500– 3000 человек. И там можно не только уточнить реальное положение дел с философией, например, в современной Франции, Греции, США, Бразилии или Германии, но и установить личные контакты с интересными людьми, в частности, работающими над теми же проблемами в других странах.
Ну а посвящены конгрессы, как правило, самым актуальным проблемам, имеющим универсальный характер. Так, последний XXI конгресс проходил в Стамбуле (2003) и назывался "Философия лицом к глобальным проблемам". Для поездки на этот конгресс российские философы зафрахтовали специальный "философский пароход" и повезли туда подготовленную по нашей инициативе Международную междисциплинарную энциклопедию "Глобалистика", изданную на русском и английском языках. В авторский коллектив этого издания вошли 445 наиболее известных ученых из 28 стран мира, которые представили широкий спектр научных взглядов по проблемам глобализации. Разумеется, что такой труд вызвал широкий резонанс как на конгрессе, так и в нашей стране, где это издание получило в 2003 г. первую литературную премию в жанре энциклопедии (см.: www.globalistika.ru).

С каждым разом от России на конгресс выезжает всё больше участников. Так, в Бостоне было около 60 делегатов, а в Стамбуле – уже более 150. Мы полагаем, что не меньше 100 российских философов будет и в Сеуле. Кстати, обратно мы планируем возвращаться не теплоходом, как из Стамбула, а поездом из Владивостока в рамках культурно-просветительской акции, которую предполагается осуществить по окончании конгресса. Участники этой акции совершат перелет из Сеула во Владивосток, а затем по железной дороге (будут специально зарезервированы отцепные вагоны) возвратятся домой, делая остановки в Хабаровске, Улан-Удэ, Иркутске (с выездом на Байкал), Красноярске, Новосибирске, Казани, где помимо культурно-познавательной программы состоятся научные конференции, круглые столы, встречи с философской общественностью и т.п. Это будет полезный обмен опытом, т.к. участники конгресса смогут рассказать о нем тем философам, которые не смогли поехать в Сеул, а сами, в свою очередь, посмотрят на жизнь – какова она за Уралом, в Сибири, на Дальнем Востоке.

Отличная идея – проехать по всей стране. Говорят, что Россия – коридор между Востоком и Западом, и тут выпадает случай реально это продемонстрировать.

Кстати, многие иностранцы, а также некоторые отечественные общественные и политические деятели, представители бизнеса уже выразили желание присоединиться к нашей акции. Мы не против.

А по какому принципу выбирается место конгресса? Подобно столице Олимпиады?

Именно так. На конгрессе проходит сессия Международной федерации философских обществ: на ней, в том числе, принимается и решение о проведении нового конгресса. Обычно несколько стран подают заявки и ставят свои кандидатуры на тайное голосование.

В этих странах не обязательно должно быть своё философское общество?

Без своего философского общества страна не может полноценно быть представленной в Международной федерации философских обществ. В Южной Корее, например, также есть свое Философское общество, на которое возложена вся организационная деятельность по подготовке предстоящего конгресса. Стоит заметить, что немного стран найдется, где нет своих философских организаций. В Китае их даже несколько – и если они объединятся, американцы с русскими останутся позади.

А что касается российских конгрессов, то эта идея родилась у нас во второй половине девяностых годов. В 1996 году мы провели первую конференцию после развала СССР – "Проблемы преподавания философии" – и поняли, что к мероприятиям всероссийского масштаба есть огромный интерес. Решили: следующее мероприятие провести в Петербурге. Для меня абсолютно очевидно, что Москва чересчур централизовала всю жизнь: научную, политическую, культурную, духовную. И это очень большая проблема, большой изъян всей нашей общественной жизни, доставшийся нам еще с советских времен и еще больше усугубившийся к настоящему времени. Москва, как и прежде, остается монстром, подавляющем инициативу и самостоятельность на местах, "пылесосом", если хотите, втягивающем в себя все творчески активное и неординарное; она, наконец, аккумулирует практически все ресурсы – от финансовых до политических. Она как капля жира на воде, а то и вовсе как инородное тело выделяется на фоне непростительной (для богатой России) бедности. Так вот, в общественной жизни должно произойти то же самое, что и в экономике нашей страны, а именно – ее диверсификация. Но чтобы на местах, в регионах культурная и научная жизнь поднималась, следует создавать там соответствующие условия. Если говорить о философии, то мы в этом отношении делаем все от нас зависящее. А понимание необходимости такой работы пришло в 1996 году. Мы тогда были удивлены, что на Всероссийскую конференцию по проблемам образования приехало 36 человек из различных регионов страны. Признаюсь – по тем временам, когда царила разруха, когда не было материальных ресурсов, мы ожидали лишь несколько человек. Вот тогда, на той конференции, мы с петербургскими коллегами договорились, что попробуем сделать всероссийскую конференцию в Санкт-Петербурге. Однако уже на следующей рабочей встрече, которая проходила в Воронеже, решили: а почему конференция? Есть всемирные философские конгрессы, так почему бы не проводить российские? Тогда эту идею мало кто понял, особенно скептично отнеслось старшее поколение. Но когда во время подготовки к Первому российскому философскому конгрессу (Санкт-Петербург, 1997 г.) из различных регионов поступило около 1500 тезисов, сомнения в правильности принятого решения рассеялись.

Через два года в Екатеринбурге состоялся Второй конгресс. Следующим городом стал Ростов-на-Дону (2003). Такая география объясняется в первую очередь тем, что в этих городах еще с советских времен существуют крупные философские факультеты, которые являются основными центрами подготовки философских кадров в нашей стране. Главная же идея была в том, чтобы центр философской жизни на очередной срок перемещался туда, где планировался очередной конгресс. Это важно и потому, что "мэтры" из регионов могут поехать и в Москву, а вот молодежь (студенты, аспиранты, начинающие преподаватели) по существу лишены такой возможности. Если же конгрессы проходят в разных городах, то множество новых людей получают редкий шанс погрузиться в атмосферу научного общения у себя дома, непосредственно общаясь с философами, которых они знали до этого только по литературе.

Та идея, что такие мероприятия должны проходить в разных городах, запала в меня еще в 1986 году, когда я был в Индии, на Всемирном социологическом конгрессе. Там было огромное количество молодежи – студентов и аспирантов. После этого конгресса индийская социологическая мысль резко пошла вверх. Теперь, по прошествии четырех Российских конгрессов, то же можно сказать и об отечественной философской мысли – данный факт уже не может быть предметом дискуссии в силу своей очевидности. Посмотрите не просто на численный состав РФО, а на географию деятельности Общества. В публикуемых списках это наглядно представлено (см. журнал "Вестник РФО", №№ 3 и 4, или сайт РФО: www.logic.ru/~phil-soc).

Будущий – пятый конгресс – пройдет в Новосибирске, за то, чтобы принять шестой, уже борются несколько городов.

В регионах сейчас активнее стала молодежь. Когда создавался Российский союз молодых ученых, из провинции приехало более 500 человек. Очень активны Новосибирск и Санкт-Петербург, Екатеринбург.

Это очень важный момент для нашей страны. Как мы уже говорили, философия отражает нашу жизнь, и сама отражается в ней, как в зеркале. Поэтому, вкладываясь в философию, мы, тем самым, наиболее активно влияем на сознание и мировоззрение людей. В России очень много проблем мировоззренческого порядка. В ней по существу не было эпохи Просвещения, которая бы заложила основы демократии и гражданского общества. И все это очень тесно вплетаются в те реалии, в которых мы живем сегодня.

Если отвергать философию, идеи просвещения, свободомыслия и критического мышления, то нам обеспечен путь к тоталитаризму, в недемократическое общество. Работа философов трудная и большая. Одна из важнейших задач РФО – достаточно заглянуть в "Вестник РФО" – максимально поддерживать регионы, давать им слово, причем, в первую очередь, так как возможности у них гораздо меньше, чем у нас здесь, в Москве.

Есть одна интересная фраза, которую легко перефразировать применительно к философии: "Люди безразличны к политике не потому, что она их не интересует, а потому, что они не находят в ней своего места". Вот так и в философской жизни: как только человек увидит свою роль, пусть маленькую, он начинает интересоваться и делами философскими, и общественной жизнью, и политикой, перестав ощущать себя "маленьким безгласным человечком", простым винтиком в огромной системе.

Революционерами становятся люди, которые не смогли встроиться в политическую систему.

Раз мы уж заговорили о молодежи... "Молодые не идут в науку", – говорят многие ученые, директора институтов и т.д. Жалуются и на "инфантильность" молодежи. Как Вы считаете, какие меры необходимы, чтобы повысить социальную активность молодых людей и привлечь их в науку "надолго"? Возможно ли это сделать лишь увеличением зарплат и социальным пакетом или проблема лежит совсем в другой плоскости?

Я думаю, это большая проблема, но она должна быть обращена, в первую очередь, к взрослым, к тем, кто принимает решения, касающиеся молодежной политики. Молодежь наша ни чуть не хуже, чем западная. Но молодые люди должны иметь реальные возможности для самореализации. Если им действительно помогают найти своё место, если они видят, что им уготована большая роль, чем роль обычных статистов, они дают выход своей энергии и творческой силе. Но, как только вы сделаете молодежь статистами, лишите их перспективы хотя бы в обозримой перспективе решить свои насущные жизненные проблемы, вернется пассивность и безразличие (и это в лучшем случае). Если мы сейчас видим значительную часть молодежи в инфантильном состоянии – значит, эта молодежь не видит выхода своему потенциалу, а ее творческая активность не востребована и никак не поощряется.

Возьмем науку, преподавательский состав... Как можно привлечь молодежь в эти области, если начинающий ученый, преподаватель на свою зарплату не может удовлетворить свои даже элементарные материальные потребности, не говоря уже о жилищных проблемах. Чтобы получать большую зарплату, он должен идти в библиотеку, повседневно творчески работать, профессионально расти, а современные условия не стимулируют его к этому. И в то же время он видит, как его сверстники преуспевают в бизнесе или такие же молодые ученые на Западе делают карьеру в науке. Поэтому, если он что-то собой представляет, то, закончив даже гуманитарный факультет, уходит в бизнес или уезжает за границу. Это огромная проблема, которую нужно решать на государственном уровне, причем безотлагательно.

Вторая проблема хотя и косвенно, но также касается молодежи. На кафедрах (особенно гуманитарных) большинство преподавателей давно перешагнули пенсионный возраст. Конечно, это не только их, преподавателей, проблема, и не только проблема вузов. Это проблема всего общества – общества, которое не обеспечивает их должной пенсией и условиями существования. Всю жизнь эти люди были педагогами. Во время "великого передела собственности" они не получили ровным счетом ничего и теперь вынуждены работать на двух-трех работах, чтобы как-то выживать. Руководство вузов не может отправить их на заслуженный отдых по двум соображениям: во-первых, это будет не совсем справедливо к тем, кто в труднейшие времена честно, как мог, делал необходимую для общества работу, в то время, когда другие решали, в том числе, и свои материальные проблемы. А, во-вторых – где найти им замену, как привлечь молодых учёных, которые увидят то, что реально их ждет в будущем? Таким образом, с одной стороны, научные и педагогические ставки оказываются заняты старшим поколением, с другой – молодежь сама не стремится занимать такие места. Заметьте, в США, например, или в Китае, преподаватель вуза – одна из самых престижных профессий. Но так и материальное обеспечение там, равно как и оценка со стороны общества, несоизмеримо выше.

Хорошо, проблемы обозначены. Но как их решить? Одно поднятие зарплат не поможет. Социальный пакет? Квартиры? Какие меры надо принять?

В первую очередь, нужно подумать о молодежи и о том поколении престарелых людей, которые, потеряв квалификацию, здоровье, творческий интерес, работают в силу необходимости. Нужно подумать о достойном уходе на пенсию таких преподавателей и научных работников: пусть они, будучи дома, получают хотя бы те же деньги, что и стоя за кафедрой, занимая научные ставки. В этом случае они хотя бы вреда приносить не будут и места освободят. Ведь, конечно же, нонсенс, что у нас отсутствуют всякие возрастные ограничения на занятие должностей (в особенности руководящих).

Посмотрите на развитые страны, да хотя бы и на Китай... – мы и здесь впереди планеты всей. Вот даже на последнем собрании РАН, отстаивая возможность пожизненно "сидеть в креслах", использовали в качестве аргументов не интересы дела, а формальный повод – отсутствие в действующем законодательстве соответствующих ограничений. Ну так ставьте хотя бы вопрос об изменении законодательства, если вы действительно болеете за науку, за свою страну, за ее конкурентоспособность, наконец! Ан нет, не хотят (да и могут ли?) пилить сук, на котором сидят. Во-вторых, молодежь, конечно, одной зарплатой не вдохновишь. Нужен социальный пакет. Более того, он абсолютно необходим. К тому же, должны быть гранты, поездки на конференции, конгрессы, возможность печататься. Но это все должно быть предусмотрено государственной политикой.

Мне интересно знать Ваш взгляд на реформу РАН. Станет ли Академия работать эффективнее, и вообще – чем отличается эффективность работы научного учреждения (тем более, такого серьёзного)? К чему приведет эта реформа?

Что касается Академии наук, хоть она и существует с петровских времен, но по существу, мы имеем академию советского типа. Система изменилась, Академия – нет. Это не столько АН, сколько министерство науки, так как по сути в АН "сверху" поступают деньги, а "на верх" идут отчеты об их использовании. А там, в глубинах, – и потемкинские деревни, и "междусобойчики" вокруг бюджетных ресурсов... Заметьте, таким образом построенных академий в мире больше нет. Ладно бы эта Академия по числу лауреатов, скажем, Нобелевской премии была бы в первых рядах... Так нет, что-то не складывается...

Кажется, все понимают, что АН должна быть реформирована серьёзнейшим образом. Вот становится тот или иной ученый академиком и может больше ничего не делать хоть до конца жизни. Он все равно будет получать солидное содержание, даже полностью деградировав: не написав больше ни одной строчки, ни одной книги. И эти деньги будут числиться не по пенсионному ведомству, а по научному. К тому же не факт, что избранными будут только те, кто имеет высокие достижения в науке, т.к., например, в выборах нередко участвуют и те, кто занимает значительные должности в структуре государственной власти, крупном бизнесе. Трудно представить, что их "административные" и иные ресурсы никаким образом при этом не могут быть задействованы. Во всяком случае, пока явных препятствий к этому не существует.

Поэтому реформа, конечно, назрела. Однако есть и оборотная сторона медали. До учреждений науки докатилось то, что в девяностые годы называли грубым словом "прихватизация". Лучшие куски еще не разобраны. Есть основания опасаться, что найдутся люди, которые на волне реформы РАН попытаются прибрать обширное имущество Академии к рукам. Вот мне бы не хотелось, чтобы реформа разрушила Академию, и не создала ничего нового. Как бы это следовало сделать – тема специального разговора, но факт остается налицо – откладывать с реформой Академии уже нельзя. В таком виде она никогда не будет эффективной, и при сохранении сложившегося положения дел у нас не будет действительно первоклассной науки, а будущие лауреаты будут, как и прежде, уезжать на Запад.

Александр Николаевич, какова область Ваших научных интересов? Расскажите о себе, пожалуйста.

Я в философию пришел не случайно – отсюда и область моих научных интересов. После 8-го класса поступил в Хадыженский нефтяной техникум (в Краснодарском крае), а на 3-м курсе отправился служить в Чехословакию (1968-1970 годы). Особенно врезался в память эпизод: рано утром воинский эшелон пересекает границу, на лугу чех косит траву; увидев поезд, он бросает косу и злобно поднимает кулаки вверх. Романтику и "дух защитника социализма" сразу потеснил вопрос: "Кто тебя звал сюда?!". Затем, два года наблюдая из окна казармы за постоянно появлявшимися надписями "Оккупанты прочь домой!", "21 августа – день утерянной свободы" и т.п., выезжая на учения и видя по дороге различные формы протеста и неприязни со стороны простых людей, я только укреплялся в своих критических оценках ввода войск в Чехословакию.

Затем, после армии, окончил техникум и как специалист по бурению был направлен в "закрытую" организацию, занимавшуюся ядерными испытаниями. Год работал на Семипалатинском ядерном полигоне, еще два года на таком же объекте на Новой Земле – бурил скважины под ядерные заряды. Одновременно заочно учился во Всесоюзном политехническом институте. На этих, тогда супер-секретных объектах я видел, какие огромные деньги буквально "закапывают" в землю, видел, насколько, это опасно для людей, для природы, и снова задавался вопросом: "Зачем?".

Так вот и пришел к выводу, что всё это непосредственно связано с идеологией, прямо из нее вытекает. Идеология тогда была одна: Маркс-Энгельс-Ленин и их "всепобеждающее" учение. Изучить же, а тем более понять эту идеологию наилучшим образом можно было только на философском факультете МГУ. Вот я и пошел сначала на рабфак, затем стал студентом этого факультета. А когда встал вопрос о выборе темы, мне, имеющему техническое образование и опыт практической работы, добрые люди посоветовали заняться экологией. Диплом у меня был по экологии, а диссертация уже – по глобальным проблемам. Теперь все, что связанно с экологией, глобализацией, научно-техническим прогрессом и их социально-философским осмыслением – стало моим профессиональным занятием, хотя, конечно, будучи еще и профессором Московской государственной юридической академии (МГЮА), я читаю лекции по философии, логике и концепциям современного естествознания.

Так что, когда в 1995 году встал вопрос, уйти в бизнес или остаться в философии, долго не сомневался и лишь подтвердил давно сделанный выбор в пользу философии. Это дало возможность полностью сосредоточиться на научной и преподавательской работе, о результатах которой пусть судят другие. Сегодня веду работу в РФО (где я занимаюсь научно-организационной деятельностью уже более 20 лет, с тех пор, как в 1986 г. был избран главным ученым секретарем ФО СССР), в журнале "Вестник РФО" (первые номера которого мало кто воспринимал всерьез), в организации Российских философских конгрессов, преподаю в МГЮА и ПМЮИ. Из более чем 250 публикаций могу назвать книги:
Философия глобальных проблем. М., 1994 (на китайском языке – Пекин, 1996); Философия. Учебное пособие для вузов (в соавторстве с Н.Ф. Бучило.). М., 1998 г. (2-е изд. – 2001.; 3-е изд. – 2003; 4-е изд. – 2004; 5-е изд. – 2007); Глобализация. Контуры целостного мира. М. 2005; Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. М. 2006, а также затеянные мной и И.И. Мазуром еще в конце прошлого века русское и английское издания Международной междисциплинарной энциклопедии "Глобалистика" (М., 2003) и Международного междисциплинарного энциклопедического словаря "Глобалистика" (М.,С-Пб., Нью-Йорк, 2006), в котором приняли участие 648 авторов из 58 стран мира (см.: www.globalistika.ru) .

Если вернуться к социальным проблемам: какую роль, на ваш взгляд, могут играть профессиональные объединения, такие как Российский союз молодых ученых, или организации, создаваемые самой молодежью – общественные, зарегистрированные и незарегистрированные?

Очень правильный вопрос. На мой взгляд, формирование таких организаций как раз и способствует выходу из того инфантильного состояния, в котором, как мы уже говорили, находится значительная часть молодых людей. Важно только, чтобы этот процесс по преимуществу не был стихийным и не принимал противоправных форм. А то, что молодежь проявляет активность, заявляет свою позицию как, например, теперь на социологическом факультете МГУ – так это хорошо. Другое дело, что это также и серьезный знак того, что с нею нужно считаться. Для тех же, кто хотел бы игнорировать такие протесты или пытался бы "погасить их в зародыше", ничего по сути не меняя, это может обернуться еще большими проблемами. Так что нужно внимательно относиться к тому, что вызывает беспокойство у молодежи и поддерживать молодежные организации, если их легитимность не вызывает сомнения, чтобы их члены могли себя реализовать, действуя в рамках существующего законодательства. Тут, правда, возникает важный вопрос: "А насколько существующее законодательство соответствует потребностям дня?". Но так для того мы и выбираем политиков, чтобы они своевременно принимали такие законы (в том числе и в области молодежной политики), вносили в них те изменения, которые снимали бы социальные напряжения и открывали новые возможности для проявления творчества и инициативы максимально большому числу людей. В противном случае история вносит свои коррективы и поправляет политиков помимо их воли.

Ну и напоследок: что бы Вы хотели пожелать посетителям Интернет-портала интеллектуальной молодежи: молодым ученым, молодым сотрудникам НИИ...

Пожелание – пусть каждый на своём месте сделает по максимуму то, на что он способен. Пусть поменяет свое место, пусть создаст новое, изобретет такое, которого еще не было... Главное же – высокий профессионализм, который требует полной самоотдачи. Самое последнее дело в науке – это непрофессионализм и дилетантство. Важно также, наряду с занятием наукой и творческими увлечениями, осознавать свою ответственность за страну, в которой мы живем, – за Россию. А это значит – надо активно проявлять свою гражданскую позицию. И еще, очень хотелось бы, чтобы каждый из тех, кого вы упомянули в своем вопросе, даже при, казалось бы, хорошей перспективе жизни за рубежом, мог бы сказать о себе словами Владимира Высоцкого: "Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь, я не уеду!".

Валерий Сидоренко
Антон Чубуков

Интернет-портал интеллектуальной молодежи

автор материала: Чубуков Антон Сергеевич

« к началу страницы