Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Институциональные конфликты в сфере высшего образования

Внимание! Мнение администрации портала rosmu.ru может не совпадать с мнением авторов публикуемых статей.

Построение рыночной экономики в России ознаменовалось не просто возникновением различных экономических коллизий, но и разрушением целых отраслей и сфер деятельности. Одним из таких "хрупких" секторов оказался сектор высшего образования, который претерпел колоссальные преобразования и сейчас стоит перед лицом новых институциональных реформ.

В настоящее время институт высшей школы превратился в арену жесточайших дискуссий. Кто-то считает, что нынешние вузы улучшились по сравнению с их социалистическими "предками", кто-то – что они вообще выродились и превратились в некое научно-педагогическое убожество. Истина, как всегда, где-то посередине, однако, на мой взгляд, перевешивает все-таки вторая позиция. Чтобы не быть голословным рассмотрим некоторые новые явления в сфере высшего образования, которые тянут высшую школу страны вниз и требуют немедленного преодоления. Заранее отбиваясь от обвинений в тенденциозности и субъективизме, оговорюсь: все описанное здесь основано на элементарной интроспекции и пропитано субъективными эмоциями. На мой взгляд, такой подход на данном этапе является правомерным, так как позволяет заглянуть внутрь того мира, о котором пытаются говорить в форме абстрактных цифр и фактов. А что же на самом деле?

Каковы же основыне "болезни" российской высшей школы? На наш взгляд, можно выделить несколько ключевых проявлений наметившейся деградации сферы высшего образования. Рассмотрим их более предметно.

Проблема 1: ненужность образования (знаний). Важным понятием, помогающим "распутать" некоторые узлы в понимании негативных процессов, является понятие институционального конфликта, под которым понимается конфликт между укоренившимися и внедряемыми институтами (нормами). Результатом институционального конфликта оказываются либо нежизнеспособные институты, либо неэффективные, но устойчивые организационные образования, называемые институциональными мутантами. Указанные явления имеют огромное значение в активно развивающейся в последнее время теории институциональных ловушек[3]. Как же накладываются данные понятия на сферу высшего образования?

Начну с субъективных впечатлений. В 1998-2000 гг. я вел профессорскую деятельность в одном из ведущих вузов страны. Студенты были очень слабые, плохо подготовленные; они почти не знали математики и усваивать экономические дисциплины им было очень трудно. Но через один-два семестра их можно было "раскачать", в результате чего у них появлялся вкус к экономической науке и интерес к экономическим проблемам. В 2005 г. я вернулся к преподавательской деятельности в том же самом вузе по той же самой специальности. Результат оказался плачевным: базовая подготовка студентов стала еще хуже, но теперь их уже оказалось невозможно "раскачать" ни за какой срок. Данное поколение студентов уже окончательно потеряно для наукоемкого образования. Никакие усилия не дадут результатов. Таким образом, всего лишь за 5 лет в студенческой среде сложился и окончательно оформился "феномен отторжения" сложных научных знаний. Вопрос: как и почему произошло такое вырождение?

Причин тому много, но главная из них заключается в возникновении институционального конфликта между сферой высшего образования и рынком труда, между учебой и работой. В конце 90-х годов рынок труда еще не был "забит" до отказа и в значительной степени заполнялся в соответствии с личными достоинствами претендентов на вакантные рабочие места. Кроме того, ситуация на рынке труда еще не "утряслась", не до конца оформились структура спроса на рабочую силу и требования к ней. Поэтому студенты были заинтересованы получить как можно больше любых знаний, чтобы впоследствии иметь конкурентное преимущество на рынке. Иными словами, сфера высшего образования и рынок труда функционировали в режиме кооперации, то есть система высшего образования "помогала" рынку труда и будущей рабочей силе.

К 2005 г. ситуация в корне изменилась. Рынок труда переполнился и "воткнуться" в него стало возможно только за счет личных связей и рекомендаций. Никакая квалификация уже не давала преимуществ. Кроме того, интеллектуалоемкие сектора отечественной экономики почти полностью деградировали и спрос предъявлялся только на представителей сферы услуг, где не требовалось почти никаких особых знаний и умений. Для работы на таких местах не требовалось высшего образования, нужен был лишь минимальный опыт. В таких условиях нельзя терять время на бессмысленную учебу, надо работать. Но диплом о высшем образовании по-прежнему все-таки требуется, этому способствуют негласные установки, перешедшие еще из эпохи социализма. В результате многие студенты стали работать, разумеется, в ущерб учебе. А те, которые еще не работали, уже, как правило, знали, куда они пойдут работать после окончания вуза и не видели смысла получать знания, которые им на будущей работе не пригодятся. Таким образом, сфера высшего образования и рынок труда стали функционировать в режиме конкуренции, то есть система высшего образования начала "мешать" рынку труда и будущей рабочей силе. Неудивительно, что умственное перенапряжение на студенческой скамье потеряло всяческий смысл.

Что здесь является ключевым? Прежде всего, влияние рынка труда на сферу образования. Большинство специалистов вполне справедливо видело в системе образования придаток рынка труда, ибо последний диктует структуру спроса и качество рабочей силы. Проблема заключается в том, что эволюция российской экономики, а соответственно и рынка труда, шла в направлении их качественной деградации. В свою очередь примитивный рынок труда лишает молодежь и систему высшего образования соответствующих стимулов, в результате чего и возникает синдром ненужности образования и знаний. Точнее сказать, образование осталось нужным в качестве формального атрибута работника, удостоверенного соответствующим дипломом. Знания же стали не нужны. В таких условиях наполнить головы студентов профессиональной информацией просто невозможно. Возникший институциональный конфликт между "старой" системой высшего образования и "новым" рынком труда, явившийся следствием неэффективного сопряжения этих двух институтов, блокирует позитивные сдвиги в образовательном процессе.

Проблема 2: формирование нового стереотипа обучения. Хотят студенты получать знания или нет, но ходить на занятия они все же должны и учить их все-таки надо. Возникает вопрос: как? Может быть, следует пересмотреть форму подачи материала? Может, сделать его более живым, интересным и доступным?

Логичные на первый взгляд вопросы таят в себе серьезную опасность. Дело в том, что в студенческой среде действительно сложился новый стереотип в отношении того, как их должны учить: преподаватели на лекциях должны студентов развлекать, чтобы они наслаждались процессом учебы, получали максимум удовольствия. Соответственно хороший преподаватель – это тот, кто может ввести студенческую аудиторию в состояние благодушия и эйфории. Такая парадигма пришла в Россию с Запада с той лишь оговоркой, что на Западе есть и другой подход, а в России другого подхода, по-видимому, скоро не будет.

На самом деле учеба – это тяжкий труд. Так было всегда. Так должно быть и теперь. Нельзя освоить новые сложные знания без существенных временных, физических и интеллектуальных усилий. Это по определению невозможно. Соответственно студент должен приходить в университет трудиться и вкалывать, а не развлекаться и кайфовать. Если отойти от этого принципа, то и весь учебный процесс будет поверхностным и неэффективным. Именно это сейчас и происходит в России. Результаты уже сейчас практически катастрофические. Ориентируясь на новый стереотип обучения, вузы в огромном количестве выпускают сверхслабые учебники и учебные пособия, наметился тотальный отход от математики и моделирования во всех их проявлениях, лекции становятся все более рыхлыми и пустыми. Утрачивается не только инструментальная культура (владение математическим аппаратом, сложными методами исследования, современными программными средствами и т.п.), но и культура гуманитарная (знание русского языка, умение грамотно писать и излагать свои мысли, культура пользования литературой и т.п.). Мой личный опыт показывает, что сегодня практически ни один аспирант, готовящийся к защите кандидатской диссертации, не владеет русским языком в той степени, чтобы оформить свои идеи в по-настоящему грамотные тексты.

Любые единичные попытки повысить требования к излагаемому материалу сегодняшних студентов не приведут ни к чему. Человек, который их грузит сложной информацией и напрягает высокими требованиями к ее усвоению, вызывает озлобление и жесткую ответную реакцию.

Что же лежит в основе нового стереотипа обучения? Причина – институциональный конфликт между платной формой обучения и ненужностью знаний. Большая часть образования стала платной, причем цена на него весьма высока. Вполне логично, что за такую цену люди вправе требовать комфортных условий обучения, а так как рынок труда не предъявляет спрос на углубленные знания, то и требования комфорта вырождаются в требования минимальных усилий со стороны студентов. Здесь мы видим, как уродливый рынок труда, накладываясь на платную форму образования, приводит к возникновению институционального мутанта – системы высшего образования с пониженными требованиями к качеству получаемого образования со стороны его непосредственного потребителя. Такие структуры представляют собой одну из форм институциональных ловушек и могут существовать сколь угодно долго. Вроде бы вуз осуществляет учебный процесс, вроде бы и дипломы выдает, но реальных знаний в нем не получают. А так как эти мифические знания никому не нужны, то и вуз этот всех устраивает.

Проблема 3: новые инструменты борьбы против знаний. А если все же попробовать ликвидировать вуз-мутант изнутри, повышая требования к студентам?

Опыт показывает, что этот способ себя уже исчерпал. На его пути стоит несколько непреодолимых институциональных преград.

Во-первых, нельзя же не ставить зачет или выводить неудовлетворительную оценку всей группе экзаменующихся студентов. В то же время, если оценивать их знания объективно, то делать надо именно так. Но что в этом случае скажет администрация университета такому принципиальному преподавателю? Ответ очевиден: он плохо учил своих подопечных и теперь пожинает плоды своей собственной халтуры. Следовательно, виноват именно преподаватель, а не студенты. Администрации не нужно пресловутое качество знаний, им нужен бесперебойный учебный процесс. И желательно без лишних проблем и конфликтов. Разумеется, ни один здравомыслящий профессор не захочет подвергать себя и свою репутацию такому испытанию.

Во-вторых, нельзя поставить всем одинаково низкие оценки. При низком общем уровне знаний студенты все-таки довольно сильно различаются между собой. Соответственно, если одному поставить оценку "удовлетворительно", то другому по сравнению с первым надо ставить "отлично". Разумеется, эти отличные отметки и выставляются преподавателями без особой прижимистости. Результат – масса выпускников-отличников с красными дипломами, которым на самом деле грош-цена. Получая таких специалистов, отечественный рынок еще больше недоумевает и еще меньше верит в полезность нынешнего высшего образования.

В-третьих, нельзя устраивать бесконечные переэкзаменовки. Сегодняшняя платная форма обучения предполагает возможность сдачи студентом зачетов и экзаменов практически бесконечное количество раз в течение любого периода времени. Это и понятно – человек заплатил деньги, чтобы ходить учиться, и никто не вправе лишать его этого права. А "хвосты" он должен ликвидировать до конца учебы. Понятно, что при такой системе любого преподавателя можно взять измором, любой сдастся и поставит в зачетную книжку все что угодно. Да и вообще отчисление студентов за неуспеваемость в наше время уже вышло из моды; вуз должен получить запланированные деньги и нарушать финансовый график администрация так просто не позволит.

В-четвертых, любого преподавателя, в крайнем случае, можно "прижать". Нынешним студенчеством уже разработан новый способ усмирения непокорной профессуры – официальная жалоба администрации на низкое качество преподавания. Если же преподаватель уж слишком давит на студентов, то они могут выбросить свой главный "козырь" – обвинить его во взяточничестве. Доказательств в этом случае и не надо – важно очернить человека, уронить его авторитет в глазах окружающих. Очиститься от таких обвинений довольно сложно. Администрация не желает разбираться в таких делах, она заинтересована в отсутствии таких дел. В любом случае после подобных обвинений преподавателю уже не до строгостей на экзаменах, и вообще ему уже, как правило, не до экзаменов.

В-пятых, нельзя проявлять принципиальность и на последних стадиях учебного процесса – на государственных экзаменах и на защите дипломной работы. Здесь также действует неписаное правило: тем, кто идет на красный диплом, ставить отличные оценки, невзирая на их слабые ответы. Такой подход оправдывается необходимостью вуза рапортовать о потрясающих успехах в деле подготовки квалифицированных кадров: чем больше процент краснодипломников, тем более сильных специалистов готовит вуз. А чем лучше вуз, тем выше его рейтинг и тем выше цены на обучение в нем.

В-шестых, постепенно отмирает еще одна норма советской эпохи – обязательная посещаемость студентов. В настоящее время присутствие на утренних семинарах 3-4 человек из группы в 25 студентов является нормой. Не редкость, когда на лекции для потока из 3 групп студентов, присутствует дюжина человек с одним опоздавшим представителем, например, из 3-ей группы. Опоздание студентов на лекции и семинары стало также нормой, причем преподаватели на это смотрят сквозь пальцы. Из моей личной практики: к моменту сдачи зачета в конце семестра примерно четверть группы составляли студенты, которые за весь истекший семестр так ни разу и не появились на занятиях. Такая ситуация даже не позволяет свалить вину на плохое преподавание, ибо сама оценка этого преподавания базируется, как правило, на личном опыте, для получения которого студент должен был хотя бы один раз придти на занятие. В старые времена такие действия студентов были наказуемы. Сейчас отчислить студента по причине плохой посещаемости совершенно невозможно. С одной стороны ведь не посещаемость главное в учебе. Может быть, студент прекрасно сдаст все экзамены? С другой стороны сегодняшний студент при слишком сильном давлении на него всегда может обзавестись различными справками, подтверждающими уважительность причин, по которым он отсутствовал на занятиях. И, наконец, опять-таки нельзя отчислять за плохую посещаемость студента, который оплатил свое пребывание в вузе.

Все перечисленные принципы так или иначе направлены на защиту студентов от агрессии знаний в лице суровых преподавателей. Здесь мы наблюдаем различные механизмы закрепления вуза-мутанта на рынке образовательных услуг, а затем и всей системы высшего образования с пониженными требованиями к качеству получаемого образования. Наличие платного образования, не подкрепленного объективными потребностями в его качестве, закономерно приводит к такого рода неэффективным институциональным конфигурациям.

Проблема 4: неэффективная конкурсная система и плохие учебные программы. Неприятие студенчеством сложных, многофункциональных знаний имеет свой генезис на стадии организации конкурсов абитуриентов. Здесь можно выделить две основные проблемы.

Первая – неправильный выбор предметов, по которым сдаются вступительные экзамены. Во многих случаях из состава экзаменационных предметов исключается математика, чем закладывается инструментальная беспомощность будущих студентов. Такой подход характерен для многих экономических и управленческих специальностей.

Вторая – профанация конкурсов. В настоящее время действует столь сложная система конкурсного отбора, что для человека непосвященного разобраться в ней нет никакой возможности. Так, в число конкурсных мест входят так называемые "целевики" и дети сотрудников университета. У этих лиц свой собственный конкурс (или его отсутствие!). Может в этот процесс вклиниваться и так называемый попечительский совет со своими рекомендациями, игнорирование которых не принято. В результате истинное число мест, на которые могут претендовать абитуриенты, оказывается значительно меньшим и тем самым нарушается базовый принцип честной конкурентности, а вуз заполняется кем попало.

В дальнейшем изначально слабая подготовка студентов закрепляется совершенно непродуманной учебной программой. Пожалуй, наиболее яркие примеры таковых дает система второго высшего образования. Так, будущим экономистам по данной форме образования читают эконометрику на первом году обучения без каких-либо предварительных курсов математики. И это при том, что среди слушателей присутствуют люди с юридическим, философским и филологическим образованием, а порой выпускники института культуры и офицеры в отставке. Когда в свое время я читал курс эконометрики в одном из элитных московских вузов и рассказывал о методах линеаризации нелинейных регрессионных моделей, мне один слушатель-юрист задал нокаутирующий вопрос: "Простите, а что такое логарифм?". К сожалению, это не анекдот. И что важно: никакие государственные стандарты и никакой контроль со стороны Министерства образования и науки РФ не гарантирует учебный процесс от откровенных глупостей.

В данном случае проявляется отсутствие эффективного сопряжения между образовательными структурами и государственными институтами, ответственными за контроль качества образовательных услуг. Отсутствие единых интересов у этих институтов препятствует налаживанию качественной работы вузов.

В данном случае речь идет о том, что вуз-мутант осуществляет поистине виртуозную институциональную мимикрию, стараясь соответствовать всем формальным правилам и нормам при нарушении самого духа высшего образования. На поверхности мы видим умопомрачительные конкурсы в вузы, что должно свидетельствовать о серьезном отборе абитуриентов по критерию подготовленности. Мы видим красивые названия лекционных курсов в учебной программе, что должно говорить о высоком уровне преподавания по признаку включения в учебный процесс передовых научных достижений. Мы можем также лицезреть и удивительно большое число людей, окончивших вуз с отличием, что по идее является прямым свидетельством хорошо усвоенных знаний. И все же все эти факты являются полнейшей фикцией.

Проблема 5: неадекватное содержание учебных курсов. В настоящее время наметилась явная тенденция к автаркии российских вузов и отгораживанию их от окружающего научного пространства. Университетские кафедры превращаются в самодостаточные образования, а заведующие кафедрами – в своеобразных местных царьков. Их почитают и уважают местные сотрудники соответствующей кафедры, в то время как за пределами этой кафедры их никто не знает и знать не хочет. Это и понятно, так как почти все "кафедралы" для современной науки выступают в качестве специфического класса доморощенных ученых, своего рода "самоделкиных", которые, может быть, и обладают определенной самобытностью и талантливостью, но не соответствуют текущим научным требованиям. Это проявляется, в частности, в плохом знакомстве "кафедралов" с отечественной и зарубежной литературой, без чего построить хороший современный учебный курс практически невозможно (не считая таких консервативных дисциплин, как математический анализ и т.п.).

Типичным примером могут служить монографии и учебники сотрудников Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова по институциональной экономике, в которых нет ссылок на ключевые работы отечественных авторов по данной проблематике. Между тем без этих работ указанные книги превращаются в некую разновидность архаики, которая хоть и хорошо издана и имеет амбициозные планы по распространению, но на самом деле не несет в себе тех авангардных идей, которые по-настоящему важны на данном этапе развития общества. Складывается впечатление, что авторы этих книг ссылаются только на своих приятелей по кафедре или на узкий круг лиц, с которыми они лично знакомы; все остальное отметается. Подобных примеров можно привести множество.

Фактически большинство университетских курсов читается самоучками и дилетантами. Однако страшно не это, а то, что эти самоучки и дилетанты даже не стараются выйти за пределы своего узкого кругозора. Они группируются в узкие коллективы, связанные общими административными и деловыми интересами, которые не только не желают интегрироваться со всем остальным научным сообществом, но и не пускают в свои ряды посторонних лиц. Возведение таких административных барьеров лишает учебный процесс необходимой гибкости и эффективности, ведет к научной "закрытости" читаемых дисциплин.

Другой причиной неадекватного содержания учебных курсов является практически полная "отрезанность" университетских преподавателей от настоящей науки. На преподавателей возложена не только аудиторная нагрузка, но и обязанности по формированию курсов, составлению всевозможных планов, экзаменационных вопросов, проверкой их на соответствие госстандартам и т.п. Кроме того, преподаватели – то же люди и им надо еще как-то подрабатывать, чтобы нормально жить (на официальный заработок профессора или доцента можно только с трудом существовать). Соответственно им не до науки. В исследовательскую деятельность вовлечены единицы, да и те по собственной инициативе, которая в сегодняшних вузах не учитывается и не приветствуется. Результат тривиален: сегодняшний университетский профессор – это своего рода заслуженный учитель высшей школы. Не больше. Специалистом высшей категории он уже давно не является. Тогда как могут такие люди знакомить студентов с новейшими научными результатами, новыми открытиями, концепциями, парадигмами и т.п.?

Но и это еще не все. В последнее время возникло еще одно явление, закрепляющее указанную тенденцию. Российские университеты превратились в мощные административные образования. В их стенах царит атмосфера интриг, сговора, подсматривания друг за другом и т.п. Неудивительно, что вхождение в любой вуз страны со стороны практически исключено. Здесь все делается исключительно по знакомству. В свою очередь такая политика привела к тому, что заведующими кафедрами, деканами, проректорами и ректорами стали становиться люди без ученой степени доктора наук. Теперь для этого хватает степени кандидата наук, а порой и этого не требуется. В советское время такое было возможно только в качестве исключения для особо важных персон Коммунистической партии. Теперь это норма.

Но и это еще не все. Заведование кафедрой кандидатом наук приводит к поистине страшным последствиям, а именно: никогда кандидат наук не возьмет к себе на кафедру доктора наук, так как последний может впоследствии составить конкуренцию самому заведующему кафедрой и даже "съесть" его. Никому не хочется сидеть на вулкане и иметь под собой по-настоящему сильного ученого. В результате сегодняшняя университетская система просто отсеивает хороших специалистов и лишает себя возможности повысить за счет них качество преподавания. Если же хороший ученый-профессор и будет принят на работу в вуз, то он, скорее всего, подвергнется постоянным репрессиям – для профилактики, чтобы предотвратить с его стороны возможные движения по административной линии. Справедливости ради следует сказать, что даже если заведующим кафедрой является доктор-профессор, то и это не гарантирует отсутствия кафедральных кадровых битв. Таким образом, наиболее сильные и успешные ученые-профессора в настоящее время являются наименее желанными представителями нынешних российских университетов.

Но и это все еще не все. В сегодняшней университетской системе нарушается принцип профильности преподавания. Из моего личного опыта: в одном техническом вузе Москвы я вел переговоры о трудоустройстве с деканом факультета менеджмента и заместителем заведующего кафедрой менеджмента. Первый был кандидатом технических наук, второй – кандидатом химических наук. Тем не менее, это не помешало им занять административные посты в рамках учебного процесса по экономической специализации. В другом столичном управленческом вузе я вел переговоры с заведующим кафедрой менеджмента, который был почему-то доктором педагогических наук. Я глубоко убежден, что хороший исследователь может менять изначальную специализацию и даже может переходить в смежные дисциплины. Но присутствие в университетской экономической науке на руководящих постах химиков, педагогов и технарей вряд ли может быть чем-то оправдано, кроме того, что они "свои люди" и их в свое время надо было хорошо устроить.

Есть и еще одна новая норма в университетской системе – учебные стандарты. Придуманы стандартные курсы, утверждено содержание этих курсов, а на усмотрение самих университетов отдана жалкая доля так называемых спецкурсов. Однако совершенно ясно, что высококлассный специалист просто не будет читать стандартный курс. Тем самым сегодняшняя система "выдавливает" специалистов высшего эшелона в иные сферы деятельности. Альтернативой для них служит согласие на профессиональную деградацию.

Таким образом, вместо университетской науки Россия получила университетское администрирование. Причем администрирование низкоэффективное из-за отсутствия механизма коррекции на конечной стадии обучения. Рынок труда высшей школе пока посылает только дестимулирующие сигналы, которые и используются в целях самой высшей школы. Все затраты сегодняшних вузов идут на собственное жизнеобеспечение и не трансформируются в достижение конечной цели по обеспечению качественного образования. Можно сказать, что "внешний" институциональный конфликт между потребностью в вузах и ненужностью знаний, получаемых в них, постепенно преобразовался в различные формы "внутреннего" институционального конфликта между отдельными контингентами высших учебных заведений.

Проблема 6: дисбаланс в отношениях и статусе преподавателей и студентов. За время экономических реформ в России незаметно произошла рокировка в статусе и материальном положении студентов и преподавателей. Если раньше студентами были обычные малообеспеченные молодые люди, а профессора относились к разряду очень состоятельных членов общества, то сейчас все наоборот: автостоянки столичных вузов забиты дорогими иномарками, принадлежащими студентам, в то время как профессура скромно передвигается на своих двух. Корни и истоки такого положения вещей хорошо известны, однако само это положение никак нельзя считать нормальным.

Сегодня уже фактически сложилась весьма странная система. Студенты, будучи обеспеченными и защищенными от всяких мелких неприятностей, чувствуют себя поистине хозяевами вузов, в которых учатся, в то время как обездоленный преподавательский состав выступает в роли своеобразных официантов процесса обучения. Их дело – молча подносить и уносить то, что им закажут. Студенты не только не уважают, но, порой, откровенно презирают своих менторов. На базе таких отношений эффективный учебный процесс невозможен. Следствием такого противостояния в системе "студент-преподаватель" является либо абсолютное безразличие преподавателя к студентам, либо его лицемерно строгое отношение, направленное на получение от богатого студенческого сословия взяток в разных формах. Бесконечные платные консультации и лоббирование благорасположения преподавателей стали уже почти нормой.

Уже сейчас имеется множество и чисто бытовых проявлений ориентации администрации вузов на толстые кошельки студентов. Так, всевозможные университетские столовые, буфеты и кафе, а также книжные ларьки отличаются такими ценами, которые явно выше рыночных. Во всем мире ситуация прямо противоположная.

Одним из очень неприятных следствий высокого благосостояния студентов (и, прежде всего, их родителей) является их почти полная невосприимчивость учебного материала по экономической проблематике. Из личного опыта: большинство студентов совершенно не понимает и не интересуется проблемами инфляции, валютного курса, перспективой соотношения мировых валют, будущим мировой валютной системы; они совершенно индифферентны к проблемам налогообложения, внешнего долга, коррупции и т.п. Порой складывается впечатление, что сегодняшние, по крайней мере, столичные студенты так хорошо изолированы своими родителями от злободневных материальных проблем, что они просто не могут осознать их актуальность, а соответственно у них просто нет стимула и к их более глубокому пониманию. Снова из личного опыта: наиболее пытливыми в исследовательском отношении всегда оказывались студенты с невысоким уровнем материального благосостояния.

Прямо противоположная тенденция характерна для когорты преподавателей. Те из них, которые находятся на уровне примитивного выживания, почти никогда не отличаются большой эрудицией, обширными знаниями и тонкой научной интуицией. Для приобретения таких качеств необходимо свободное время, а также богатая событиями и впечатлениями жизнь, что в настоящее время невозможно без достойного уровня доходов. Если же университетскому преподавателю даже и удастся накопить все перечисленные положительные качества, то низкий уровень жизни, как правило, делает его поведение во многих случаях неадекватным, что автоматически обесценивает весь его научный багаж. В этой связи следует отметить ставший уже традиционным для России факт наличия в стенах университетов престарелых профессоров, которые в силу своего возраста уже в значительной степени утратили адекватность и никак не могут претендовать на уважение со стороны студентов. Опять-таки во всех развитых странах мира любой профессор, будь он даже нобелевский лауреат, в 65 лет должен выйти в отставку – без всяких исключений. Если он действительно еще вполне работоспособен и представляет ценность как носитель уникальных научных знаний и опыта, то вуз ему предоставляет возможность продолжить работу в качестве, например, старшего исследователя. Россия идет в разрез этой прогрессивной традиции потому, что, во-первых, ей просто не хватает опытных профессоров, а во-вторых, у ее вузов-мутантов нет практики ведения исследовательской деятельности и переобустроить вышедших на пенсию профессоров просто некуда.

Таким образом, сегодня мы наблюдаем своеобразный институциональный конфликт между двумя университетскими подсистемами – институтом профессуры и институтом студенчества. Между этими институтами должно быть установлено эффективное взаимодействие на основе кооперации; вместо этого сейчас имеет место отсутствие между ними устойчивых связей, которые выливаются в форму конфликтного противостояния и борьбы.

Проблема 7: мнимая свобода российских вузов. Бытует мнение, что сегодняшние университеты благодаря полученной свободе постепенно превращаются в "государства в государстве". Отчасти это так, но лишь отчасти. Во-первых, как было сказано ранее, вузы сильно ограничены в формировании перечня читаемых курсов: львиная доля учебного процесса заполнена стандартными дисциплинами. Во-вторых, многие государственные вузы страны страдают от внутренней бюрократии даже больше, чем в советское время. Типичный пример – деятельность университетских библиотек. Поясним последний тезис.

Для непосвященных кажется вполне естественным, что вуз может закупать любую научную литературу для своих библиотек. Однако это не так. Закупать можно в основном учебники, причем такие, которые имеют соответствующий гриф Министерства образования и науки РФ или Учебно-методического отдела (которых всего несколько штук в стране и отнюдь не каждый вуз имеет таковой!) о том, что данный учебник рекомендован к использованию в учебном процессе. Научные монографии или учебники, не имеющие соответствующего грифа, у вузов популярностью не пользуются. Данная практика почти полностью отрезает вузы от передовой научной литературы.

Имеются и откровенные аномалии в деятельности университетских библиотек. Из личного опыта: когда я попытался передать в дар университету, в котором работаю, свою монографию, то я столкнулся с удивительной проблемой – университет, оказывается, не имеет права брать в дар всякие подряд книги. Чтобы сделать это необходимо оформление каких-то сложных документов и т.п. С похожей проблемой я столкнулся в другом вузе, где библиотека соответствующего факультета не приняла от меня дар, указав на то, что это может сделать только центральный офис университетской библиотеки, который находится в другом месте. Такие институциональные ограничения при формировании университетами своих научных фондов являются прямым следствием подконтрольности вузов высшим инстанциям в лице Министерства образования и науки РФ. В этой связи не будет преувеличением сказать, что плохая деятельность университетских библиотек из-за укоренившейся внутренней бюрократии является первым шагом к развалу самих университетов как учебно-научных центров страны.

Проблема 8: "техническая" концепция российских университетов. Совокупность описанных эффектов и механизмов логичным образом привела к формированию довольно любопытного взгляда на университеты. В глазах подавляющего большинства россиян университет – это соответствующие материальные ценности. Университет – это университетская территория, это совокупность университетских строений, это университетские фонды. В крайнем случае, это еще и процесс обучения с присущим ему движением народа по университетским коридорам. Чем больше данное "богатство" университета, тем лучше и значительней и сам университет. Фактически в обществе преобладает специфический, по своей сути "технический", взгляд на университет.

Вместе с тем на Западе превалирует совершенно иное представление об университетах. Там это, прежде всего, люди – университетские преподаватели и студенты. И чем лучше эти люди, тем сильнее университет. Репутация любого западного университета базируется на конкретных именах людей: какие талантливые и выдающиеся люди вышли из стен данного университета; какие известные ученые-исследователи работали в нем; какие интересные теории и идеи родились в его пенатах. Таким образом, сегодняшняя западная доктрина университетов такова: университет – это не университетские стены, это университетская профессура. Материальное богатство университетов ни в коем случае не отрицается, но оно служит лишь способом обеспечения лидерства вуза в сфере научных кадров. Сегодняшняя российская доктрина университетов имеет прямо противоположное звучание: университет – это не университетская профессура, это университетские стены.

Следствием подобных установок является то, что в государственных вузах России главным считается наличие множества кафедр с красивыми названиями, а кто возглавляет эту кафедру и кто является ее сотрудниками – не важно. Но наиболее ярким проявлением "технического" характера российского высшего образования служит деятельность частных вузов. В них практически отсутствует постоянный преподавательских персонал. В лучшем случае штат частных вузов состоит из ректора, главного бухгалтера и нескольких проректоров, которые еще, как правило, по совместительству являются деканами соответствующих факультетов и заведующими кафедрами. Никакого организационного оформления пресловутые факультеты и кафедры не имеют. И уж тем более они не имеют своих штатных профессоров. Некоторые частные вузы даже номинально не имеют никаких кафедр. Как же тогда они работают? Очень просто: они нанимают на контрактной основе профессоров из государственных вузов. Разумеется, для вузов такая форма организации учебного процесса чрезвычайно удобна, только вот на роль научных центров они никак не могут претендовать.

Классической иллюстрацией диалектики бездарных преподавателей и модерновых учебных курсов с красивыми названиями служит следующий пример. Когда декан одного из московских вузов спросил своего сотрудника, не мог бы он взяться за чтение курса стратегического менеджмента, то тот ответил, что мог бы. Причем ответ принял форму афоризма: "Какая разница как называется учебный курс. Обзови его как хочешь, все равно я буду читать в нем то, что всю жизнь читал". Таким образом, за эффектными названиями по большей части скрывается убогое содержание.

Предельно циничным, но, по сути, верным выражением сегодняшней стратегии университетской администрации является следующая фраза, высказанная одним ректором частного вуза: "главное – деньги, а эту шваль (т.е. преподавателей – Е.Б.) мы всегда наберем". И набирают. Причем действительно шваль.

Проблема 9: массовый характер высшего образования. Еще одной проблемой для российских университетов является экстенсивный рост сферы высшего образования. По имеющимся данным доля молодых людей, получивших высшее образование, в 2002 г. в России составляла 35% против 18% в 1995 г. Во Франции, Германии, Италии и скандинавских странах данный показатель немного больше 30%[4]. Иными словами, в России наметилась тенденция к превращению высшего образования не просто в массовое явление, но в некий обязательный атрибут современного человека. Если данная тенденция сохранится, то к 2010 г. в России более половины молодежи соответствующего возраста будет иметь дипломы о высшем образовании.

Учитывая тот факт, что массовый продукт по определению не может быть эксклюзивным, качество высшего образования в отечественных вузах объективно должно снижаться. В таких условиях университеты заинтересованы в том, чтобы закрепиться на рынке образовательных услуг, застолбить максимальную долю на этом рынке. Для этого они должны "штамповать" студентов и выпускников, а сделать это без ущерба для их качества невозможно. Таким образом, налицо еще один институциональный конфликт: между расширяющимся рынком образовательных услуг и необходимостью обеспечения качества обучения. Данный конфликт в отличие от предыдущих, являющихся специфическими, чисто российскими, является общим для всех развитых стран и выходит за рамки национальных границ.

Сказанное требует философского осмысления. Что же происходит сейчас с российской системой высшего образования с общесистемных позиций?

Здесь, на наш взгляд, следует выделить два аспекта явления: экономический (ресурсный) и психологический (институциональный).

Экономический аспект связан с принципиальной перестройкой организации системы высшего образования. Относительно простое устройство вузов в советское время не требовало на поддержание их деятельности больших затрат административного ресурса, что позволяло им работать на достижение конечной цели – подготовку специалистов. Сейчас потребность в специалистах утеряна, а сформировавшиеся вузы-мутанты вынуждены тратить огромные внутренние ресурсы на поддержание своего собственного существования. Огромные объемы времени и сил сотрудников университетов тратятся на поддержание сложных внутренних связей. Необходимо перед всем окружающим миром поддерживать видимость нормальной работы, надо поддерживать свой рейтинг для обеспечения конкурсов и т.п. Стоит ослабить контроль и пустить ситуацию на самотек и станет ясной истинная сущность вуза. Это недопустимо. В масштабах всей системы такого рода холостые затраты образуют огромную величину, на которую общественное благосостояние автоматически уменьшается. Таким образом, сформировавшаяся институциональная ловушка в виде множества вузов-мутантов отсасывает экономические ресурсы общества и не позволяет реализовать главную цель своего собственного существования – давать знания молодому поколению. Энергия, время, деньги и знания общества тратятся не на внешний по отношению к системе высшего образования результат, а на поддержание ее внутрисистемных связей. В результате она не осуществляет позитивного преобразования общества, а лишь поддерживает собственное существование.

Психологический аспект связан с тонкой диалектикой норм (институтов). Как правило, в обществе всегда существует некая норма и патология как отклонение от нормы. На языке институциональной теории можно говорить о существовании главной, официальной или формальной нормы и альтернативной, неофициальной или неформальной нормы[5]. Диалектика между нормой и патологией такова: уравнивание в правах патологии с нормой – означает разрушение нормы[6].

Применительно к нашему случаю нормой является напряженная учеба в вузе с получением соответствующих знаний, патологией – холостое пребывание в вузе без получения соответствующих знаний. Так было всегда, так и сейчас считается. Проблема в том, что раньше норма была институционально обеспечена, т.е. в обществе были созданы административно-правовые рамки для ее реализации, препятствующие отклонению от установленной нормы. Тот, кто отклонялся от нее, тот лишался права на продолжение учебы и не получал высшего образования. Тот же, кто выполнял все предписания, тот выходит с неким вполне определенным минимумом знаний. В настоящее время выполнение нормы институционально не обеспечено и ее нарушение не влечет никаких санкций по отношению к нарушителю. Человек все равно может получить свой диплом и считаться полноправным квалифицированным специалистом. Иными словами, режим холостого пребывания в вузе без получения соответствующих знаний перестал быть патологией и постепенно сам стал нормой, которой придерживаются многие члены общества. Однако в силу диалектики нормы и патологии уравнивание их в правах ведет к разрушению самой нормы. Если нетрадиционная (патологическая) стратегия стала общепринятой, то зачем придерживаться традиционной стратегии (нормы)? Такой вопрос вполне правомерен еще и потому, что традиционная стратегия сопряжена с большими затратами времени и сил. Психологически все плюсы оказываются на стороне нетрадиционной, "новой" стратегии. Если же стратегия холостого пребывания в вузе без получения соответствующих знаний станет доминирующей, а именно это сейчас и происходит, то можно говорить о формировании мощной институциональной ловушки, выйти из которой без существенных социально-экономических издержек невозможно.

Морально-психологическая инверсия нормального процесса обучения затрагивает не только студенчество, но и профессуру. Перед последними также стоит дилемма: учить хорошо и достойно или учить кое-как. Второе более предпочтительно опять-таки в силу меньших усилий и затрат. Если такая позиция получает соответствующее институциональное закрепление (а она его получает!), то выбор оказывается предопределен.

Таким образом, в обществе произошло образование двух видов институциональных ловушек. Первый вид ловушки (организационный) – неэффективная, но устойчивая система вузов-мутантов, не дающая полноценного образования; второй вид ловушки (ментальный) – неэффективная, но устойчивая система нравов, ориентирующая студентов на отлынивание от знаний. В настоящий момент возникшая организационная форма вузов и "новая" образовательная мораль вполне устраивают подавляющую часть населения страны. Однако если такое положение дел сохранится в течение еще одного десятилетия, то деградация сферы высшего образования может стать необратимой.

На основе всего сказанного выше может возникнуть резонный вопрос: а так ли все плохо? Неужели нет никаких исключений из нарисованной картины?

Ситуация действительно достаточно серьезная. Однако, несмотря на это, исключения из правила всегда есть. Существуют уникальные профессора, обладающие высочайшим научным потенциалом и бескорыстно передающие его молодому поколению. Встречаются и студенты с пытливым умом, самозабвенно погружающиеся в пучину науки. Имеются и университеты, где многое делается для отделения зерен от плевел. Для некоторых научных направлений ситуация стоит менее остро, чем для других. Но это всего лишь исключения; массовые же примеры неутешительны. И исходить надо из этого.

Можно ли что-то сделать для преодоления негативных тенденций? Прежде всего, ясно, что никакая перестройка системы высшей школы сама по себе ничего не даст, если радикально не изменится ситуация на рынке труда. Повторяя слова Римского-Корсакова, можно констатировать лишь следующее: никто никого ничему научить не может – каждый учится сам. Нельзя заставить сегодняшнего студента хорошо учиться и эффективно усваивать знания, которые ему не нужны. Чтобы мотивировать студента, необходимо создать соответствующую экономику, предъявляющую спрос на квалифицированные кадры. А это задача, выходящая за рамки собственно сферы высшего образования, и судя по всему, это задача далекого будущего.

А что делать с сегодняшними университетами, пока рынок труда будет медленно улучшать свои качественные характеристики?

Сегодня российские вузы на довольно низком качественном уровне решают важную стратегическую задачу – обеспечивают массовое высшее образование. По-видимому, ломать этот процесс, не давая стране ничего серьезного взамен, не следует. Пожалуй, лучше дополнить этот процесс небольшим элементом, ориентированным на подготовку элитных специалистов. Данная идея уже озвучивалась в литературе[7]. Думается, что здесь можно пойти по очень простой схеме: создать в рамках крупных вузов элитные кафедры, которые отвечали бы за подготовку специалистов высшей квалификации на протяжении всего периода обучения студента. При этом сотрудники данных кафедр и сами студенты должны получить привилегированное положение во всем – в заработках, графике работы, социальном пакете, статусе и т.п. Чрезвычайно важным является закрепление статуса элитного подразделения на институциональном уровне. Это можно сделать, в частности, введя дифференцированные дипломы о высшем образовании. По этим образовательным сертификатам элитные специалисты будут легко идентифицироваться работодателем и смогут впоследствии рассчитывать на лучшие места на рынке труда. Сами вузы должны заниматься брэндированием и продвижением этих специалистов в целях накопления "кадровой истории" своих элитных выпускников и формирования своей репутации. Конечно, эта мера не решит волшебным образом накопившиеся проблемы высшей школы, но, может быть, позволит столкнуть ситуацию с мертвой точки и потянет за собой всю остальную систему.

[1] Балацкий Евгений Всеволодович – доктор экономических наук, профессор, руководитель Департамента социально-экономических институтов Всероссийского центра исследования общественного мнения (ВЦИОМ).

[2] Данная статья является продолжением разговора об институциональных коллизиях в российской экономике, начатого в статье: Балацкий Е. "Диссертационная ловушка"// "Свободная мысль – XXI", №2, 2005.

[3] См.: Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы// "Экономика и математические методы", №2, 1999. С.12.

[4] См.: Голиченко О.Г. Высшее образование и наука: интеграция или партнерство// "Экономика и математические методы", №1, 2005. С.121.

[5] Иногда в литературе используются понятия старой и новой норм (институтов). См., например: Балацкий Е.В. Функциональные свойства институциональных ловушек// "Экономика и математические методы", №3, 2002. С.55.

[6] См.: Веллер М. Кассандра. С-Пб.: Пароль. 2003. С.131.

[7] См.: Голиченко О.Г. Высшее образование и наука: интеграция или партнерство// "Экономика и математические методы", №1, 2005.

Евгений Балацкий

источник: ВЦИОМ

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

azbel
13 декабря 2005 18:49

Классная статья! Огромное спасибо администратору сайта!
Хотелось бы еще добавить несколько моментов.

Первое – то, что автор статьи почему-то не упоминает об армии, а это один из ключевых факторов профанации нашего высшего образования.

Второе – рынок труда и общественное мнение являются безусловно одними из важнейших факторов формирования спроса на высшее образование, но все же не единственными, хотя для экономиста это может быть и не очевидным. Образование, как и наука, вполне может являться самодостаточной ценостью, хотя, конечно, далеко не для всех. В конце концов, рынок труда есть не только в России. И ничего страшного нет, если умный молодой человек уедет за рубеж и там самореализуется, гораздо хуже для всех, если он останется прозябать здесь.

Третье – кризис в образовании есть отражение кризиса всего общества, и далеко не только в сфере рынка труда. Раньше человек знал, что если он будет хорошо учиться, старательно работать и не делать пакостей ближним, то будет более или менее обеспечен и даже счастлив. Теперь такая модель поведения не поощряется обществом и ведет, как правило, в тупик, а гораздо большим почетом пользуются удачливые воры.

В четвертых, идея элитных кафедр кажется мне утопичной. Автор сам же в своей статье уже дал ответ на вопрос, как эти кафедры будут формироваться.
А вот элитные вузы – это все же более реально. Но их должно быть действительно не более нескольких десятков. И чего-то государство очень медлит с реализацией идеи "национальных университетов". Боится, наверное. Ведь остальные вузы должны будут отойти в основном регионам, а кого будут эти регионы там воспитывать? "Прощай, единая Россия, ..."?

dmitry_matveev
15 декабря 2005 21:40

Прочитав статью, уж точно находишься в состоянии глубокого ужаса за настоящее и будущее, как науки и образования, так и дальнейшей нашей жизни в целом. Хотя любой здравомыслящий и честный (хотя бы перед собой) человек, имеющий отношение к университетскому или институтскому образованию, бесспорно, согласится со многим, о чем говорится в данной статье. Мои коллеги почти все описанные здесь реалии (и я, когда занимаюсь преподавательской деятельностью) видят каждый день!
90 % вышеизложенного – абсолютная реальность по всему высшему образованию РФ (исключение, по всей видимости, могут составить некие уж узко и супер специализированные учебные заведения, коих мало по определению, и никакой информацией я лично по ним просто не имею).
Относительно идеи элитных кафедр, элитных специалистов и их привилегированности во всем, а также о дифференцированных дипломах: опасное это дело, которое в силу общего кризиса в образовании запросто может привести ко всему тому же, что и сейчас имеем (о чем например в статье говорилось) но еще на более ужасающем витке (все заведения могут потянутся за такими "элитами" но только не в улучшающие положения стороны, а наоборот).

Jarvis
16 декабря 2005 17:24

В поддержку статьи могу привести один факт: есть отрасли народного хозяйства, в которых просто не возможно устраняться государству. Как факт: ВПК и АПК. Рынок никогда не был заинтересован в развитии сельского хозяйства, там слишком низкие прибыли. А, как известно, кто кормит страну, тот в ней и правит. Потому что любая армия хочет кушать. Дрессировка голодом показала себя самой эффективной.

Нельзя делать элиту с пустого места. Нельзя даже захудалый какой ни будь вуз делать на пустом месте. Что спасает наши вузы сейчас – просто люди, которые отчасти ещё по привычке преподают. У нас в университете средний возрат профессорско-преподавательского состава перевалил за 65 лет. Сколько ещё наш университет будет иметь этих профессоров и доцентов? А ведь они не одним днем делаются.

Как прикажете быть с тем фактом, что молодые специалисты – редкость? Если в аспирантуре сразу несколько слагаемых увеличивают количество людей (молодость, а значит, относительно надежная поддержка родителей; "защита" от армии, имидж которой всем известен; горящий интерес к данной научной деятельности), то чтобы работать преподавателем, нужно очень много работать.

Кто способен выдержать такое напряжение? Скажу по себе: я сам пока ещё упиваюсь работой со студентами. Но таких вокруг меня почти нет.

Страшно это все. Ещё лет пять – десять такими же темпами и не будет у нас высшей школы. Даже мутантной...

ramar
19 декабря 2005 12:27

Прочитал, чуть не прослезился, насколько все соотвествуею действительности. Я тоже так думаю и вижу. Есть один нюанс – региональные (провинциальные)вузы часто несут не образовательную миссию, а выполняют социальную задачу: дают молодежи общественно-полезное занятие и не позволяют ей пополнить ряды безработных. Своеобразный "детский сад". Дают ощущение перспективы, часто иллюзорной. Сохраняют интеллектуальную среду, хотя и не высшего качества. Если у людей отобрать этот социальный лифт – то возможен взрыв с непредсказуемыми последствиями. Если государство бросит провинциальные вузы на регионы, то последствия будут очень тяжелыми. Рамиль.

Kir
19 декабря 2005 19:47

Видимо, с похожей ситуацией столкнулась наполеоновская Франция. Поскольку качество знаний университантов оставляло желать лучшего, чтобы обеспечить Империю кадрами, пришлось создать Ecole Normale и Ecole Polytechnique, элитные учебные заведения с тотальным контролем над студентами и казарменной дисциплиной.Они сыграли роль "паровозов" системы образования. Нечто подобное пытались делать и в Совдепии (Бауманка). К сожалению, если верить очевидцам, те тенденции, что описаны в обсуждаемой статье, не миновали и её.

Если систему образования России придётся реанимировать (а придётся, ведь сырьё рано или поздно кончается), делать это на базе уже существующих эрзац-учебных заведений будет нецелесообразно. Поэтому создания элитных школ, вроде указанных Ecole, не миновать стать. Только вот Наполеона что-то не видать...

dmitry_matveev
19 декабря 2005 23:02

Для ramar: Не согласен я с тобой по поводу вот этого "региональные (провинциальные)вузы часто несут не образовательную миссию, а выполняют социальную задачу: дают молодежи общественно-полезное занятие и не позволяют ей пополнить ряды безработных. Своеобразный "детский сад". Дают ощущение перспективы, часто иллюзорной. Сохраняют интеллектуальную среду, хотя и не высшего качества"
Я, в общем имею некое отношение к ситуации с региональными ВУЗами – отнюдь не так уж, как ты пишешь, отнюдь. Хотя по поводу содержания статьи и положения в образовании я уже высказался.

Koroll
20 декабря 2005 19:38

На мой взгляд столь актуальная для высшей школы и для России вцелом поблема есть следствие метаморфоза ценностей и работа по данной проблеммы начинается с работы над ценностями, точнее их формированием. Я, как студент педагогического университета, сегодня работаю над этим. Над новыми образовательными условиями в которых при наличии субъектной позиции человек способен овладеть информационными компетентностями и самостоятельно формировать ценности актуальные для его собственного иразвития и развития социальной системы вцелом. Ниже приведу ряд тезисов из своей работы посвященной данной поблематике.
Тезисы:
1. Метаморфоз ценностей – причина социальной деградации, возможная угроза разрушения социальной института как такового, причина системного кризиса.

2. Формирование ценностей, опорного фундамента образа действия человека, происходит в результате культурных новообразований течении жизни человека.

3. Отсюда выделим деструктивный образ действия, т.е. который не входит в резкое противоречие с ценностями отдельно взятого индивида и не препятствуют его реализации.

4. Следует помнить, что под деструктивным действием мы понимаем действие так или иначе ведущее к коррозии социального института вплоть до угрозы биологического существования человека.

5. Затем деструктивный образ действия входит в актуальную зону образов действия группы людей и постепенно становиться нормой образа действия в социальной системе. Что ведет к метаморфозу ценностей.

6. В настоящее время смело можно утверждать дефицит информационной компетентности как ценности. Именно она позволяет отличать деструктивное действие от конструктивного, т. е. направленное на развитие и созидание социальной системы. Можно отметить дефицит целеполагания как ценности.

Digen
05 января 2006 19:58

спасибо за статью, все верно и правильно, только вся система уже устаканилась, регресс не остановить, хорошо еще, что конфиликты с вузах не решаются методами неформального воздействия.
руководству страны глубоко плевать на высшее образование, свои детки учатся в славном городе Париже (или ЛондОне), а для остального быдла и это сойдет. главное, что собственность поделена, а там пусть выживает сильнейший...
главное – не терять себя, работать и студенты потянутся...

Яна
08 января 2006 00:36

Нельзя не согласиться с автором статьи по абсолютному большинству пунктов. Но, на мой взгляд, г-н Балацкий рисует высшую школу очень уж темными красками. На моих потоках ВСЁ ЕЩЁ есть талантливые, способные, прилежные, в конце концов, студенты. Трудно поверить, что такие не встречаются Евгению Всеволодовичу! Я преподаю экономический анализ, в котором невозможно обойтись без математики. Эта дисциплина начинается на третьем курсе, а на первом и втором студентам (пусть даже и со слабой школьной подготовкой) ТРИ семестра читают высшую математику. Тем не менее, в процессе обучения то и дело приходится отрабатывать с ребятами интегралы, логорифмы, дифференциалы и прочие математические "азы". Возникает вопрос: а нет ли нашей собственной вины (страшное слово какое) в том, что студенты за 1,5 года (!!!) обучения не усвоили материал. Быть может, есть смысл пересмотреть методы обучения базовым дисциплинам с учетом слабой школьной подготовки? Иначе зачем вуз принимает откровенно слабых абитуриентов?! Как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж.
И вот что странно: никто не говорит о том, что, будучи великолепным ученым и умнейшим человеком, преподаватель может быть совершенно неспособным к ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ деятельности. Возможно, именно в этой области ему нужно совершенствоваться.
Давайте уважать студента, и тогда мы сможем гордиться им!

Kir
13 января 2006 15:24

Вотавтор предыдущего комментария( в дальнейшем –– Яна) пишет:

<<На моих потоках ВСЁ ЕЩЁ есть талантливые, способные, прилежные, в конце концов, студенты. Трудно поверить, что такие не встречаются Евгению Всеволодовичу!>>...

<<Возникает вопрос: а нет ли нашей собственной вины (страшное слово какое) в том, что студенты за 1,5 года <(!!!) обучения не усвоили материал. Быть может, есть <смысл пересмотреть методы обучения>>

Посоветовал бы Яне перечитать обсуждаемую статью, а именно, её часть, озаглавленную, как "проблема 2". Там содержатся исчерпывающие ответы на её реплики.

Полагаю, что "толерантность" Яны в оценке ситуации обусловлена, в том числе, и тем, что она училась уже не в "нормальном" советском, а в начавшем мутировать постперестроечном ВУЗе. Что ж, если тенденции, упомянутые в статье, сохранятся (а я не вижу причин, чтобы это было не так), то её, Яны, оценка ситуации, скорее рано, чем поздно, совпадёт с оценкой автора статьи.

Faraday
16 января 2006 15:31

За Статью большое спасибо!!!
На мой взгляд в ней хорошо описаны причины и следствия происходящего в ВУЗах. Однако у меня остался вопрос, А если мы хотим что то менять, то а какую сторону? Какую Цель мы хотим достигнуть, трогая высшее образование (для примера) (Эффективность не ответ– нельзя померять объективно).
Мне кажется без всестороннего взгляда на институциональные конфликты в российском обществе не очень то и корректно предлагать пути выхода из конфликта в одной конкретной сфере.
Давайте уже лечить пациента.

dream
17 января 2006 20:35

Как студент третьего курса подтверждаю все что сказано в статье... печально...будем самообразовываться ибо реально в ВУЗе ты учишь что-то, что с жизнью не связано, стимула нет, а когда появляется не находишь отклика у преподавателей... :( Печально, очень печально... Оказывается такое везде...((

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!Опять же я уже где-то предлагал создание свободного доступа к знаниям, чтобы желающие могли ознакомиться (как-раз те небогатые, но способные студенты, которые могут быть элитой в будущем но ограничены в средствах) Это видео лекции от ХОРОШИХ лекторов, электронные версии учебников, свободные учебные программы итд... Т.е. нужно дать тем кто хочет получить, кому не нужно пусть учатся в существующей системе ибо ЭЛИТА самообразуется, её нельзя образовать... Но нужно дать условия, чтобы сисема не задавила потенцальную элиту.

П.Л.
09 февраля 2006 15:07

Lukyanov_PUrambler.ru, г. Чита. (Специально для обитателей зоны в пределах МКАД – этот город за Уралом. Шутка.)

Хотел сам написать подобную статью с такими же выводами. Но повезло – статья уже написана. Поэтому присоединяюсь к ее выводам и по мере возможности дополняю.

В статье упущен еще один важный аспект мутации ВУЗов – мутация системы ВАК. В условиях, когда диссертационные советы практически не финансируют, последние вводят "платные защиты". Что это такое, пояснять не надо. Голодные диссертационные советы готовы САМИ написать какую угодно диссертацию, и ее "ПРОВЕСТИ". В России купить ученую степень теперь проще, чем "высшее" образование. Кстати, покупают диссертации в основном административные работники ВУЗов, благо, денежки родного ВУЗа на это хорошее дело у них всегда под рукой. Можно было бы все это рассматривать как форму финансовой поддержки отечественной науки, только "невсамделишних" кандидатов и докторов стало уже столько, что в глазах рябит. (И почти все они концентрируются на административных этажах). Беда в том, что они сейчас не только управляют ВУЗами, но и активно внедряются в разные ученые – диссертационные советы, и в ВАК. И проводят линию в соответствии со СВОИМ "пониманием" науки. На фоне тех отморозков, которые диссертации ЗАКАЗАЛИ, их менее обеспеченные коллеги, которые диссертации просто ТЫРЯТ или ОТНЫКИВАЮТ у себе подобных, используя административный ресурс, выглядят героями. Такие вот народились научные БРАТКИ... Если 5 лет тому назад еще верили ученым и врачам, то кто же сейчас поверит ТАКИМ ученым? Попробуй-ка во всей этой "профессорско-преподавательской швали" разобраться и выделить "настоящих" ученых. Задачка не для непосвященных.... (До чего же мы доверчивые! Вот ходит мужик, харя бандитская, стрижка – нулевка, речь – блатная. Везде светит корочками кандидата наук. А мы думаем – ученый.) Автор статьи почему-то удивляется, что кто-то из студентов не знает, что такое логарифм. А не приходилось ли автору встречаться с кандидатами и докторами технических и экономических наук, которые не ответят, что такое производная?

Отраслевые ВУЗы, похоже, "мутировали" еще в доперестроечные времена. В энергетике, на железной дороге, да и в госаппарате, что тогда, что и сейчас, для получения руководящей должности знания практически не нужны – были бы связи. И наука в этих отраслях также не нужна. При потенциальных 200-800% прибыли можно забыть про логарифмы – и так неплохо кормят. Хуже того – более умный и образованный выпускник всегда опасен для любого "обычного" руководителя, как конкурент. И поэтому у энергетиков и в РАО РЖД знающим специалистам редко удается прорваться выше уровня "железа". А в ТАКИХ условиях зачем и кому надо учиться? (Кто сказал, что Россия – это страна дураков? Нет, Россия – это страна ДЛЯ дураков. Любой отморозок и клинический идиот может здесь рассчитывать на блестящую карьеру, уважение общества и достаток.)

Между прочим, не во всех секторах того, что в России именуется "рынком труда", требуется лишь бумажка о высшем образовании – остальное решают связи. Пример – строительная сфера. Здесь вполне реальна уголовная ответственность за неверные решения, и многие студенты учатся не только ради бумажки. Это – скорее исключение из правила, но почему бы этой сфере не выполнить роль "локомотива"?

Вряд ли можно всерьез согласиться с идеей о создании "элитных" кафедр и ВУЗов. Чьими руками они будут создаваться? Руками чиновников Минобразования и той же самой "профессорско-преподавательской швали"? Даже если их и удастся создать так, как задумано, а не так, "КАК ВСЕГДА", то, находясь в том же самом образовательном пространстве, "элита" последуют за своими "мутировавшими" собратьями семимильными шагами. Чтобы обеспечить престижность "элиты" потребуются чудовищные изменения во всем законодательстве РФ. С точки зрения юридических коллизий, "элитные специалисты" окажутся еще похлеще бакалавров с магистрами. Да и какие дипломы они будут получать? Сразу кандидатские? Или докторские? Или, быть может, "Гвардии Элитные", защищенные голограммой 7 на 8? А как быть с 5-20% выпускников "ВУЗов – мутантов", которые учились, как положено, и вполне соответствуют "старорежимным" стандартам? С какой стороны ни посмотри, элитные ВУЗы – полнейшая несправедливость, которая ни к чему хорошему, как учит история, не приводит. Не годится это "наполеоново" решение для нынешней России. Кстати, Наполеон показал себя полной бездарностью во всем, кроме военного управления, и военных переворотов. О чем, кстати, красноречиво говорит конец его беспутной жизни. Только поэтому не стоило бы копировать его решения.

Очень аккуратно следует работать с цифрами о проценте молодежи с высшим образованием, чтобы не отстать от всего мира окончательно и бесповоротно. Например, в Японии обсуждается, если уже не принят, закон о всеобщем высшем образовании. А наш отечественный процент высшего образования "вырос" до 35% прежде всего по причине глубокого демографического провала, начавшегося с "угаром перестройки". Интересно также сравнить уровень нашего якобы "ВЫСШЕ-технического" образования с американским СРЕДНЕ-техническим, чтобы знать реальную цену этим процентам. На днях я раскопал учебную программу какого-то американского КОЛЛЕДЖА по дисциплине "Качество электроэнергии". Название колледжа в первый раз увидел, и, наверное, больше никогда не увижу. Так вот, у наших инженеров – электроснабженцев такой дисциплины в учебном плане нет, а о проблемах качества электроэнергии они должны узнавать из курсов "Электромагнитной совместимости" и "Теоретических основ электротехники". Даже из простого сравнения перечней вопросов, наших и "ихних", следует, что наши инженеры ДОЛЖНЫ знать вдвое меньше американских техников. А что наши инженеры-выпускники на самом деле знают о качестве электроэнергии, догадывайтесь сами.

И, наконец, – вечный вопрос, – что делать? Рассчитывать на быстрые изменения не приходится, но можно на государственном уровне сделать ряд конкретных маленьких дел, которые пойдут в конечном итоге на пользу всем нам, россиянам, и помогут переломить ситуацию (наверное, если какому-нибудь герою-дзюдоисту удалось бы их ПРОДАВИТЬ в течение 2006 года, то еще не все потеряно).

1) В федеральном законе о ВУЗах следует прописать обязательную процедуру избрания ректоров на основе ПРЯМЫХ альтернативных выборов, в которых участвуют все преподаватели ВУЗа, а не только члены ученого совета. Тем самым будет значительно сокращена база для внутривузовской коррупции. Высвободятся приличные финансовые ресурсы, идущие в каждом ВУЗе на продвижение людей, угодных ректору, и на обеспечение лояльности ученого совета. Их можно будет направить куда угодно – даже и на развитие науки (на этот раз это – не шутка).
2) Кандидаты в члены ученого совета перед избранием должны докладывать о своей НАУЧНОЙ работе. (Какой из него, к черту, член УЧЕНОГО совета, если такая работа отсутствует?) Требуется запретить избирать этих членов общим списком, и голосовать за каждую кандидатуру по отдельности. Это будет еще один удар по коррупции. (А ведь эти меры – порождение 20-х годов прошлого столетия. Но все-таки лучше, чем 1800-е годы, см. выше...)
3) Ввести обязательный прием экзаменов у студентов преподавателями других ВУЗов, лучше иногородних. Здесь межвузовская конкуренция будет только помогать делу. А у тех студентов, которым "знания чисто по барабану", и которые учатся "конкретно за диплому" (слова в кавычках произносятся с оттопыренными пальцами), появится реальная необходимость – на самом деле учиться. Да и такой обмен преподавателями расшевелит многие "застойные болота", в которые превратились кафедры, поможет скинуть многих "царьков". Думаю, что если бы сибиряки (например, из НГУ) приехали в МГУ принимать экзамен по экономике, то одному упомянутому автором "застойному болоту" – дренажная труба. Здесь нужно еще многое продумать (кто будет назначать экзаменаторов-"засланцев", кто будет оплачивать их командировки) – все эти процедурные моменты архиважны. Такая система будет очень похожа на обычные госэкзамены, только с распространением на базовые дисциплины, и с переносом упора на младшие курсы. Только менее официозной, более деловой, и куда менее затратной.
4) Отмена существующей системы аттестации ВУЗов. Система аттестации ВУЗов совершенно неэффективна, поскольку в лучшем случае проверяют "методическое обеспечение", т.е. бумаги, а не знания студентов. Львиная доля ресурсов ВУЗов уходит именно на эту, никому не нужную бумажную работу. (В худшем случае проверке на "качество" подлежат деликатесы, коньяк, водочка и девочки на членах комиссии. Как проходят эту самую аттестацию частные ВУЗы без кафедр – загадка современной России.) Если уж для обеспечения должного уровня знаний делать упор на административное давление – то проверять нужно уровень ЗНАНИЙ студентов, а не бумаги. Требуется законодательно ограничить объем отчетной документации для ВУЗов (кстати, ни в одной стране мира я не нашел подобия нашего календарного плана, в довесок к учебной программе). А зарплату преподавателям можно поднять раза в полтора-два за счет сокращения числа административных работников, работающих "на отчеты". Да и нужны ли дорогостоящие аттестационные кОмпании, если проводить планомерную работу в соответствии с предыдущим пунктом?
5) А что если, в самом деле, перед вступлением в должность (от доцента до ректора включительно), претендентов публично, с обязательным приглашением преподавателей других ВУЗов, экзаменовать по высшей математике, т.е. кандидатов, профессоров – докторов физико-математических, технических и экономических наук? С обязательной записью на видео и отправкой кассеты и протокола-стенограммы в Министерство образования? Экзамен проводить по щадящей методике, в стандартном объеме курса высшей математики для технических ВУЗов. (А для гуманитариев – экзамен по всемирной истории.) То-то младшие преподаватели вместе со старшими студентами потешатся. Как вы думаете, сколько новорусских докторов и кандидатов наук в должностях ректора, проректора по науке, зав. каф. и т.д., на вопрос о том, что такое логарифм, ответят "чо-чо"? Между прочим, в Южной Корее одного ученого с мировым именем, проявившего куда меньшую безграмотность, лишили и должности, и всех званий (вспомним про овечек). Глядишь, и у нас лет за пять удастся отлучить от высоких должностей 10-20 тысяч научно-педагогических отморозков, и опустить их ниже нулевой отметки.
6) Да и давно пора в России вернуться к "экзаменам на чин", которые должны сопровождать каждое новое назначение на должность (кроме должностей депутатов и некоторых других выборных "политических" должностей). В компаниях, в которых доля государственного капитала более 50% следует делать то же самое. Это явно пойдет на пользу как самим гос. компаниям, так и будет формировать рынок труда – в сторону движения к знаниям.

Лоцман
27 февраля 2006 21:20

Поднятые автором статья проблемы абсолютно правильные. Однако предлагаемые им пути решения, как в прочем, и предложения, принявших в обсуждении статьи читателей врядли дадут хоть какой-то положительный эффект в условиях полной стагнации высокотехнологичного производства в России. Как не скорбно признать, а повышение качества высшего образования может быть достигнуто только путем резкого сокращения числа вузов и полной ликвидации различного рода филиалов. Кроме того, обучение должно осуществляться исключительно на коммерческой основе. При этом деньги на образование может давать и Государство, но с обязательным условием работы студента после окончания вуза на государственном предприятии не менее 5 лет, или возврата им в течение этого или большего срока, потраченных на его обучения денег.

Saminsky
05 января 2007 23:09

Имея опыт бизнес образовании, как в качестве учащегося, так и в качестве преподавателя, Вижу целый ряд натяжек.

1. Утверждение, что "учеба обязана быть ТЯЖЕЛЫМ трудом", бездоказательно и отражает традиционный взгляд на преподавание. Трудом – да, а стремление его "утяжелить" отражает комплексы преподавателя, его манию величия.
2. Утверждение, что нельзя отчислить платящего деньги ложно. Было бы желание. В зарубежном ВУЗе очень даже легко вышибают.
3. Лекарством от коррупции является очный письменный экзамен с вразумительно зафиксированными требованиями. Эта же бумага является достаточной для разбора любых претензий по отчислению.
4. Нежелание студентов учиться не в последнюю очередь обеспечено именно пустотой и формализмом программ.
5. Текущая ситуация обусловлена тем, что качество подготовки судентов и жесткие требования к ним – вложение в будущее благополучие ВУЗ-а , чем сложнее, и соответственно престижнее вуз, тем больше желающих в него попасть, и дороже будут платить. Достойное регулирование в интересах вуза.

Статья более эмоциональна, нежели конструктивна.

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы