|
||||||||||||||||||||||||||||
Все права защищены и охраняются законом. Портал поддерживается При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на http://ipim.ru обязательна! Все замечания и пожелания по работе портала, а также предложения о сотрудничестве направляйте на info@ipim.ru. © Интернет-портал интеллектуальной молодёжи, 2005-2024.
|
Как спустить инициативу с верху в низ18 мая 2016 00:00
На Ваш взгляд, насколько эффективна модель выработки стратегий на Форсайт-флоте? Во-первых, я считаю, это очень полезно собрать вместе таких сильных экспертов, общественных и академических лидеров, лидеров мнений, которые поведут за собой свои локальные сообщества. И здесь обсуждаются правильные вопросы – о долгосрочных трендах. Мне кажется, это упражнение принесёт результаты и для российского правительства, и для АСИ, и для РВК, как инвестора. Но у меня есть очень важный комментарий: необходимо перейти от дискуссий к внедрению. Для этого нужна государственная поддержка реализации намеченных здесь стратегий. Например, господдержка междисциплинарных исследований, финансовая поддержка и стратегическое долгосрочное планирование методов коммерциализации результатов научной деятельности. Но инициатива должна исходить именно от государства. Например, в Америке такие вещи естественным образом зарождаются в обществе, и уже люди доносят эту идею до правительства. Для американцев характерна высокая склонность к риску, которая является прямым следствием прозрачности институтов, систем управления и поддержки инициатив. В России другая культура, тысячу лет здесь формировалась вертикальная система власти, и ментальность невозможно изменить в одночасье. Поэтому правительство должно возглавить такую инициативу. Какие меры должно принять правительство для поддержки НТИ? Сейчас политика правительства обусловлена трёхлетними бюджетными планами, а это слишком близкий горизонт планирования. Американцы планируют в горизонте 7-8, иногда 10 лет, китайцы планируют на 20-30 лет. Если Россия хочет развивать инновации, ей необходимо разрабатывать долгосрочную стратегию развития, делать долгосрочные инвестиции. Кроме того, Россия должна развивать технологии, ориентируясь на мировые рынки, а не только на внутренний и, скажем, китайский или рынок БРИКС. Поэтому самое плохое, что может сделать сейчас Россия – это закрыться от европейских и американских рынков. Конечно, сейчас существуют некоторые политические проблемы, но такие сферы, как научная коллаборация и программы обмена студентами, обязательно нужно развивать. Экономические предпосылки глобализации никуда не денутся. В каких сферах Россия может быть конкурентоспособна на мировых рынках? Россия, безусловно, может развить прорывные технологии в таких сферах как искусственный интеллект, квантовые технологии, новые материалы, биомедицина и системы обнаружения заболеваний, таких как рак. Россия сейчас лидер в нейронауках, системах распознавания движения глаз и мимики. Кроме того, она традиционно сильна в математике и физике. Эти направления можно объединить, чтобы получить алгоритмы, а потом, например, приложения для смартфонов, которые будут распознавать не только голос, но движение губ и так далее, приложения не только игрового содержания. Здесь делается сильный упор на коммерциализацию науки. Как Вы считаете, в чём будет роль фундаментальной науки? Не приведёт ли инициатива к её обеднению? В России уже существуют механизмы поддержки фундаментальных исследований. Проблема в том, что россияне настолько сконцентрированы на академии, на учёных, что они ждут от них только теоретических результатов, а никакого практического выхлопа не получается. Это нормально для учёных – они получают гранты и изучают что-то очень, очень абстрактное, сложное для понимания. Но где практическая сторона? Где решения для промышленности? Организации вроде АСИ не должны думать исключительно о фундаментальных исследованиях. Я считаю, что программы АСИ, НТИ и РВК сфокусированы на поиске механизмов, соединяющих большую науку с производством. Многие производственные компании в России покупают технологии в других странах. Вместо этого они должны были бы работать с российскими университетами, но у многих университетов до сих пор не было механизмов сотрудничества с корпорациями, исключение составляют некоторые технические вузы. Моё решение очень простое – российские университеты, в первую очередь классические, должны создавать центры коммерциализации технологий, которые включают в себя центры предпосевной подготовки проектов (proof-of-concept), функции современного технологического трансфера, службу по работе с правами на интеллектуальную собственность в международном контексте. Смысл работы АСИ и РВК именно в том, чтобы развить эту связку. Это не значит, что в России должно прекратиться финансирование фундаментальных естественнонаучных исследований. Но и нельзя сказать, что Россия должна отказаться от коммерциализации технологий, разработанных в академической среде. Чтобы иметь преимущество в инновационной экономике, необходимы обе ступени. В российских университетах сейчас сосуществуют два общества. Одно – это учёные, которые работали ещё в Советском союзе, и их мотивирует на работу патриотизм или желание получить Нобелевскую премию. А на другом полюсе находится студенческое сообщество. Может быть, им не нужна Нобелевская премия. Может, они хотят купить квартиру или завести семью. Поэтому молодые люди, которым интересно заниматься наукой, думают о том, как сделать карьеру в этой сфере. И центр коммерциализации технологий даст им возможность выбрать карьеру технопредпринимателя, научит их общаться с инвесторами, выстраивать бизнес-модели и так далее. Но надо понимать, что не только технопредпринимателям нужны такие центры. Проблема в том, что российское правительство просто не может финансировать все фундаментальные исследования, поэтому университеты должны расширять круг своих партнёров. И компании не будут давать свои деньги на исследования, если они не будут получать на выходе какой-то продукт. Учёные часто боятся такого давления. И задача современного университета – навести мосты между этими культурами. Существует мнение, что россияне гораздо лучше справляются с созданием крупных и абстрактных идей и проектов, а доводить их до продукта не умеют. Так ли это? И если да, можно ли превратить этот недостаток в преимущество? Российские студенты и учёные похожи вот в чём – они жду трудной Задачи. Я знаю учёных, которые могут сидеть в лаборатории и дни напролёт пить чай и курить, при этом жить на копейки. Но когда перед ними ставят Задачу, они преображаются. Они снова сидят дни и ночи в лаборатории, но теперь они погружены в её решение. Это национальная черта. Тут надо понимать, что правительство хорошо умеет ставить масштабные задачи. Но, как правило, такие задания действительно не предполагают проработки мелких деталей. А что хочет бизнес? Например, "Газпрому" нужна труба, которая была бы прочнее и легче аналогов. Это очень точный запрос, и бизнес готов платить университетам за решение такого рода задач. Поэтому если научное сообщество будет решать больше задач, поставленных бизнесом, появится и большее внимание к деталям. Это тоже путь к построению ментальности "снизу вверх", где инициатива рождается на местах. Правительство не может заниматься всем. И через эту программу оно посылает сигнал бизнесу и научному сообществу о том, что им надо взаимодействовать и совместно решать свои проблемы, без посредничества правительства на каждом шагу.
Болохова Ксения
источник:
Последние материалы раздела
ОбсуждениеДобавить комментарийОбсуждение материалов доступно только после регистрации. |