Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Россия и ЕС продолжат дружить на Марсе

Руководитель отдела исследований планет и малых тел Солнечной системы ИКИ РАН Олег Кораблёв. Фото с сайта www.strf.ru Российско-европейский проект "ЭкзоМарс" не будет принесён в жертву политики, – уверен руководитель отдела исследований планет и малых тел Солнечной системы ИКИ РАН Олег Кораблёв. В комментариях для STRF.ru учёный пояснил, как далеко зашла совместная работа по изучению Красной планеты, и почему ни одна из сторон не в силах от неё отказаться.

Для российских учёных, исследующих Космос, предыдущие годы складывались успешно в плане международного сотрудничества. В частности, был дан старт крупному российско-европейскому проекту "ЭкзоМарс". Однако в этом году взаимоотношения с Евросоюзом осложнились из-за украинского кризиса. Не отражаются ли эти, сугубо политические разногласия, на уже достигнутых договорённостях по "ЭкзоМарсу"?

– Действительно, по "ЭкзоМарсу" имели место долгие переговоры, начавшиеся ещё в 2011 году. Финансирование на этот проект мы получили в 2012-м году, а в 2013-м было подписано соответствующее соглашение с Европейским космическим агентством (ЕКА). В целом, за это время произошло уже такое глубокое вхождение в проект обеих сторон, как российской, так и европейской, что его уже вряд ли можно отменить, разве что заморозить на некоторое время. Слишком много уже потрачено средств. Я практически убеждён, что в 2016 году, в соответствии с планом, будет запущена статическая станция на Марс. Это было бы слишком дорого – затягивать её запуск. И, в общем-то, наверное, нет больших причин для этого.

Конечно, вызывает некоторое беспокойство политическая ситуация. Но, к счастью, пока ничего такого мы не чувствуем. Более того, эти отношения "Роскосмоса" с Европейским космическим агентством – не есть отношения России с Евросоюзом. Это немного разные темы. И пока никаких проблем с ЕКА не возникает. С NASA другое дело. NASA ещё до большинства санкций объявило, что все совместные космические проекты с российской стороной, кроме Международной космической станции, а потом ещё появилась поправочка, что и приборы ИКИ не относятся к этому, замораживаются.

И действительно, наши переговоры по проекту "Венера", в котором намечалась кооперация с американскими коллегами, были приостановлены по инициативе США. С другими странами пока ничего такого не происходило. Вот сейчас в Москве идёт ассамблея COSPAR, куда приехали и британские учёные, и французские, и представители многих других стран. В общем, пока всё хорошо.

В рамках проекта "ЭкзоМарс" было анонсировано создание в ИКИ двух важных приборов. Скажите, на каком этапе сейчас эти работы? Что уже сделано?

– Ситуация не очень простая, потому что мы вступили в этот проект с большим опозданием, ведь изначально это был совместный проект ЕКА и NASA. Европейцы начали работать над своим прибором ещё в 2009 году, всё остальное должны были делать американцы. Потом американцы вышли из "ЭкзоМарса" из-за недостатка финансирования, и мы, по сути, взяли на себя их приборы. Надо сказать, что здесь у нас не было больших проблем ни с финансированием, ни с оформлением, потому что тогда "Роскосмос" очень быстро решил все проблемы.

Что же касается научно-технической стороны вопроса, то работа над созданием приборов в ИКИ идёт. Мы делаем два прибора. Один из них очень близок к лунному нейтронному телескопу Land. Он не то чтобы уже готов, но его сделать проще. Я бы даже сказал, что сейчас на всей миссии это самый передовой прибор с точки зрения его готовности. Он даже обгоняет бельгийский прибор, работы по которому стартовали раньше всех.

Но вот второй наш прибор – спектрометр для исследования атмосферы – очень сложный. Там есть новые существенные элементы. В общем, мы работаем по нему, согласовали график поставок, уточнённый с Европейским агентством. Надеемся, что всё успеем.

Что позволит увидеть и узнать российско-европейская станция на Марсе?

– С её помощью будет проведено картирование любых форм воды, по большому счёту водорода в породах поверхности. Это может быть лёд, гидратированные минералы и так далее. В общем, может быть и просто поиск жидкости, но это не особенно поддерживается моделями, хотя и допускается, что растворы могут существовать на поверхности Марса.

Другая задача – исследование малых атмосферных составляющих, прежде всего, метана. В 2004 году этот газ в малых количествах был обнаружен на Марсе, потом учёные выяснили, что его не так уж мало, а затем решили, что его там вообще очень и очень много. Через некоторое время начали звучать противоположные мнения, суть которых в том, что все предыдущие выводы о метане никуда не годятся. Затем исследователи снова заподозрили, что на Марсе всё же есть метан. И вот сейчас американский марсоход Curiosity метана не видит. Такая, в общем, интрига вокруг него сохраняется. В какой-то момент в конце первой декады 2000-х споры действительно достигли такого накала, что в принципе все согласились с тем, что нужно дополнительно исследовать Марс, в том числе химию его атмосферы.

Атмосфера там хоть и маленькая, но позволяет очень многое сказать о планете. Она формирует поверхность Марса, определяет его климат. Это важнейший фактор, как, в общем-то, и на Земле.

В итоге в проекте "ЭкзоМарс" сразу два прибора, один бельгийский, другой наш, применяющих разные методы исследования и работающие в разных диапазонах, будут детектировать метан в атмосфере Марса. Наш прибор помимо всего прочего сможет проводить метеорологический мониторинг атмосферы. Это примерно то же самое, что делают метеоспутники на Земле – позволяют установить температурный профиль.

Помимо этого, у миссии и много других целей: это исследование недр планеты, изучение рельефа поверхности, изучение возможности использование солнечной энергии на Марсе и так далее.

Одна из самых авантюрных затей учёных последних лет – проект Mars One. Вы верите в его успех – в то, что человечество способно колонизировать Марс?

– Ну это, возможно, дело очень далёкого будущего. Почему бы и нет, в принципе? Но столько проблем для этого надо решить! И потом, столько ресурсов потребуется затратить, что возникает вопрос: а, в общем-то, ради чего? Мне кажется, может, лучше на Земле эффективнее управлять нашим существованием.

Вообще что значит "колонизация"? Что часть человечества должна туда переселиться, причём какая-то значимая? Одно дело – туда заселить "маньяков", как и предполагает Mars One, собрать кучку, которой здесь настолько тяжело живётся, что хочется в один конец отправиться… Вот из Китая очень много желающих почему-то. Хотя я не знаю, что такого нужно сотворить на земле, какие устроить условия для жизни, чтобы надо было на Марс какую-то группу переселить?

Другое дело, если речь идёт об исследовательской группе. Это да, в принципе, когда-то это будет решаться.

ИКИ готов подключиться к миссии отправки человека на Марс?

– Мы готовы. Мы, собственно, и так подключены. Просто пока этот вопрос стоит немножко теоретически. Нужны такие ресурсы, что никто их сейчас не выделит. Главная проблема заключается в области космической медицины – обеспечении защиты от радиации и так далее.

Я думаю, в ближайшей перспективе Марс всё же будут исследовать роботы. Может быть, там можно будет действительно в какие-то пещеры залезть, которые помогут достаточно быстро справиться с радиацией, чтобы не строить там укрытий и убежищ. Не так просто построить на Марсе убежище. Бульдозеры туда отправлять немыслимо.

Вы сами, кстати, поехали бы на Марс?

– Я по возрасту не подхожу, да и здоровья, думаю, не хватит. И потом я природу очень люблю, а жизнь на Марсе – это, в общем-то, как в аквариуме.

Быкова Наталья

источник: STRF

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы