Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

"Это игра в свою работу"

Гендиректор компании "Живое обучение" Елена Тихомирова. Фото с сайта www.lenta.ru Электронное обучение (e-learning) в корпоративной среде — относительно новый вид бизнеса. Его сторонники утверждают, что компании за счет e-learning могут сократить расходы на персонал и повысить эффективность работы сотрудников, однако подавляющее большинство бизнесменов электронными программами обучения не пользуется. "Лента.ру" поговорила с гендиректором компании "Живое обучение" и энтузиастом e-learning Еленой Тихомировой о том, прижилось ли электронное обучение в России.

Елена Тихомирова рассказала о том, какие конфликты возникают с корпоративными заказчиками, сколько может стоить электронный курс и какие ошибки совершают российские компании при выборе электронного обучения. Оппозиция нововведениям сохраняется в регионах и среди образовательных учреждений. Но глава "Живого обучения" уверена, что у e-learning в России хорошие перспективы из-за его доступности и огромных расстояний в стране.

"Лента.ру": Что такое электронное обучение и как оно применяется в бизнесе?

Елена Тихомирова: Про электронное обучение можно разговаривать с двух сторон: что такое электронное обучение методически и как устроено электронное обучение технически. Технологически электронное обучение — это обучение на расстоянии с применением информационных технологий. По-хорошему, в это электронное обучение попадает все: от CD-диска и видеокассеты до спутникового телевидения. В основном, внедрение электронного обучения предполагает установку системы дистанционного обучения плюс электронные учебные курсы и сейчас еще вебинары, то есть семинары, которые проходят онлайн и в синхронном режиме. На них есть и преподаватель, и слушатель.

С точки зрения бизнеса, это способ очень серьезно сэкономить на обучении персонала и сделать его более эффективным. Компания, которая внедряет у себя электронное обучение, может тратить в дальнейшем меньше денег на обучение персонала, но не сразу. Есть такой миф, что вы внедрили — и завтра дешево. Это не работает. В начале нужны какие-то инвестиции.

А есть примерные расчеты, сколько можно сэкономить? Или это зависит от отрасли и от каждой компании?

До 90 процентов от объема выделяемого бюджета на обучение персонала. Все зависит от компании, от количества сотрудников и от того, есть ли вообще на предприятии система обучения работников. Электронное обучение имеет определенную характеристику — оно подталкивает компанию к систематизации учебных процессов. Тут все время вспоминается фраза из книги про опыт Toyota: хорошо автоматизировано может быть только то, что хорошо работает вручную. Компаниям, у которых нет программ обучения, тяжело внедрять их электронные версии, потому что это влечет систематизацию всех процессов. А вот с точки зрения содержания обучения все наоборот — проще создавать электронный курс с нуля, чем из ранее созданных материалов.

Когда этот бизнес пришел в Россию и когда вообще он появился в развитых странах? Это вообще новый бизнес или уже нет?

Вообще — это не новый бизнес, но для России он в новинку. Более того, для нас он не типичный. В России рынка электронного обучения нет. Если сравнивать индустрию создания сайтов и электронного обучения, то рынок сайтостроения — огромный, а рынок создания электронного обучения — маленький привокзальный базарчик, на котором 15 ларьков стоит. Если вы приедете на конференцию по электронному обучению в США, например, то это минимум от двухсот с половиной до шести тысяч участников, больше 50 фирм, которые представлены. Это большой рынок с миллиардным оборотом.

У нас никто не исследует этот рынок и, следовательно, никто про него не знает. Его финансовый объем очень сложно оценить. Если бы были инвесторы, которые хотели бы в это вкладывать и понимали бы, что это очень доходно, то они, естественно, все это проверили бы и выдали нам результат, но их нет. Люди, которые на Западе считаются экспертами, первые работы опубликовали где-то в конце 1980-х. Лет десять они, наверное, копили знания на то, чтобы что-то публиковать.

А в России?

Где-то примерно в 1992-ом году в России о проекте начали очень тихо говорить. В основном, это был вузовский сектор. Не могу сказать, что слышала что-то раньше. Первая выставка по электронному обучению прошла, по-моему, в 2004 году. Так, формально, это десять лет. Одна из моих личных задач — это развитие рынка как такового. Я верю, что наша страна в этом очень нуждается. У нас огромные расстояния, дорогие билеты. Все это свидетельствует о том, что электронное обучение подошло бы для большого количества предприятий.

Кто является основными клиентами компании по разработке курсов? Наверное, это большие и средние компании?

Сейчас ситуация меняется. Изначально основными лидерами по внедрению и разработке были очень крупные именитые компании: ВТБ, Альфа-Банк. У нас есть такие клиенты, но есть и фирмы, о которых никто не знал. Когда ставишь их логотип в список клиентов — а кто это? Есть компании, которые плитку делают или ДСП. У них свой рынок, они могут быть лидерами. Просто они не спонсируют Олимпиаду, и поэтому о них никто не знает. Они работают в B2B-секторе.

Это всеобщее заблуждение, что электронное обучение подходит только крупным компаниям. Понимаете, когда у вас 14 тысяч сотрудников, то вариантов нет. Вы не будете их учить тренерским составом, потому что это долго. Но если у вас 200 сотрудников, то электронное обучение тоже может пригодиться. Нужно просто грамотно подобрать решение.

Как выглядит обычно заказ, и какие курсы просят разработать чаще всего?

Курсы классифицируются по уровню интерактивности. То есть, например, картинка-текст-тест. Это самый базовый вариант. С него все началось. Он во многих случаях неэффективный, зато очень дешевый. Электронное обучение требует больших вложений и усилий на этапе создания и придумывания контента. Из уравнения обучения мы убираем живого человека, тренера, который сам по себе является носителем, который может прийти в аудиторию, посмотреть в глаза людей и понять, что они ничего не понимают, и добавить два примера. Здесь у вас нет возможности эти два примера добавить, потому что вы его сделали, запустили — все! Требуется очень много усилий вначале. И вместе с этим механизмы восприятия человеческим мозгом с экрана очень сильно отличаются от того, как человек воспринимает информацию в аудитории.

В электронном обучении мы должны сделать так, чтобы человек, который сел перед компьютером, не переключился на почту, на документы, еще на что-то. У нас высокая конкуренция за внимание. Нужно, чтобы человек что-то выучил. Ответственность на электронном курсе огромная. У меня, например, есть заказчик, для которого мы готовим директоров розничной сети. Мы делаем курсы, они обучатся, пойдут работать. Если они не начнут нормально работать, бизнес можно какой-то аккуратно похоронить (смеется).

Поэтому когда речь идет о типологии курсов от разработки, то есть только один способ — в курсе человек должен что-то делать. Курс должен быть максимально интерактивным. Чем выше эффективность, тем сложнее разработка.

Есть ли какие-то критерии эффективности курса? Допустим, вы разработали курс, передали его в компанию, там начинают его использовать. Вы как-то отслеживаете, насколько курс оказался полезен?

Если наш заказчик отслеживает, то мы отслеживаем вместе с ним. Если заказчик не отслеживает (а такие есть), мы тоже не отслеживаем. Но вообще мы стараемся следить всеми возможными способами. Другое дело, что мы не всегда имеем доступ к данным компании. У электронного курса есть только один параметр эффективности. Осетрина бывает только первой свежести. Либо человек после этого курса делает то, что он должен делать, либо не делает. Все! Это, может, жестко для обывателя звучит, но когда мы работаем в компании, мы болтик, винтик внутри большой системы. Мы делаем все, что нужно, чтобы компания зарабатывала деньги.

Но компания, которая хочет внедрить, прежде чем покупать и тратить хоть копейку денег на электронное обучение, должна сделать две вещи. Она должна понять, что такое электронное обучение вообще. И потом написать стратегию — зачем оно внедряется, какая цель, что предполагается, что в компании изменится при внедрении электронного обучения. Какой бизнес-результат? Чего мы хотим в итоге делать? Проблема вся в том, что мы внедряем, а потом... А оценка эффективности? А про нее надо было вначале думать. И только потом искать подрядчика, провайдера, проводника системы. Все потом. Потом оно все проще. А обычно все наоборот.

Вы сказали, что теоретически хороший электронный курс должен быть максимально интерактивным. Я правильно понимаю, что на каком-то этапе хороший курс превращается в своего рода компьютерную игру?

Да.

То есть можно провести такую параллель между геймдизайном…

Есть такой термин — геймификация обучения. В этой жизни все игра. В той или иной степени мы везде играем. С геймификацией надо быть аккуратнее в любом случае, но механики геймификации вводятся в электронное обучение, и сейчас это считается обязательным. Надо разделять, что можно играть — играть, когда игровое пространство является пространством нереальным, оно выдуманное. Не просто виртуальное, а именно выдуманное. Я же склонна делать тренажеры с реальными показателями. То есть, это игра в свою работу. Игра достаточно тонкая. Мы не вводим в курс ничего нереального, наша задача — максимально приблизиться к реальности. Тогда срабатывает такое понятие, как трансфер.

Трансфер — это время между тем, как я обучилась, и тем, как начала работать. Чем короче трансфер, тем эффективнее обучение. Наша задача использовать геймификацию для того, чтобы человек максимально быстро понял механику того, что от него требуется в рабочем процессе, и плюс понял причинно-следственные связи. Например, если нахамить, то клиент уйдет. Чем лучше у него "прошиваются" причинно-следственные связи, тем лучше он потом думает. И, естественно, игровые механики позволяют человека удерживать.

Приходят ли к Вам люди из гейм-индустрии? Кто занимается разработкой электронного обучения?

У нас есть биологи, у нас есть экономисты, программисты, инженеры. Все приходят по-разному. Кто-то где-то что-то услышал, кто-то где-то о чем-то задумался. В России не учат специалистов по электронному обучению в высших учебных заведениях. На Западе есть такая профессия — instructional designer. На русский ее как-то неудачно перевели: педагогический дизайнер.

Зная, как в русском языке воспринимается слово дизайн, все думают, что это про иллюстрацию учебного материала. Я задумалась над тем, чтобы попытаться через сообщество провести другой термин: архитектор обучения. Но я боюсь, что мы тогда еще больше запутаемся.

А каким критериям должен соответствовать человек, что он должен в идеале уметь, чтобы работать у вас?

Он должен любить людей. Это первое. И уважать то, что все люди разные. И любить учить людей и делать их жизнь лучше. На самом деле это, может, звучит очень помпезно, но это чуть ли не квалификационное требование. Человек должен иметь внутреннее желание кому-то помочь, что-то сделать лучше.

У вашей отрасли есть какие-то последователи, критики или даже противники?

Полно. Каждый второй.

А вы не могли бы подробнее рассказать об этом?

Если вы выступаете на конференции по электронному обучению, которая проходит в каком-то регионе, где оно еще не так развито и из зала вам не сказали, что это все невозможно, — то вы неудачно выступили. В моем случае это часть работы. В Москве, конечно, сейчас уже в меньшей степени. А в Питер поедешь, там уже веселее, там как раз постоянно говорят: "Все ерунда, это никогда работать не будет".

Сами представители бизнеса не верят?

Очень не верит академсектор. Некоторые говорят: "Нет! Вы что!". Но у этого есть свое обоснование. Преподаватели и профессора боятся потерять работу. Это логичная причина. Будет странно, если этого не будет. Плюс к этому у нас проблемы с профессией преподавателя. В какой-то момент она перестала быть уважаемой, потому что оплата низкая, условия труда непростые. А для создания хорошего электронного обучения и материалов для него нужно любить свою тему, свое дело. И многие сразу сопротивляются, потому что не готовы вкладываться. Страх объемной предстоящей работы, которая, не факт, будет ли оплачена, заставляет человека упираться руками и говорить: "А я не буду это делать".

Мне кажется, что у нас в менталитете есть такая прошивка, когда надо обязательно говорить о том, почему это не будет работать, вместо того, чтобы поговорить о том, как найти решение, чтобы это работало. Электронное обучение — это достаточно серьезная инновация, потому что это новое оперативное обучение. Я никогда не говорю, что это работает всегда и везде, и знаю, что есть слабые стороны. Электронное обучение — это обучение, за которое отвечает обучаемый. Вы не можете обучить никого. Вы можете дать им возможность обучиться. А у нас нет еще понимания, что каждый человек сам отвечает за то, что он знает, как он это знает и как он это использует.

А корпоративный сектор?

Когда за электронное обучение активно взялись в корпоративном секторе 10-15 лет назад, то все кинулись: "Да! Это очень дешево!". Они купили, внедрили, прошло время, а оно не работает. Потому что очень много всего потеряли в процессе. Взяли от тренинга и сделали текст и тесты, а 80 процентов тренинга — это совсем другое. Это то, что тренер рассказывает, это примеры, опять же шутки-прибаутки, анекдоты и так далее. Самое важное, что есть в тренинге, – это коммуникация между людьми, когда человек что-то интересное рассказывает. А мы взяли, все это просеяли, оставили текст скучный, плохо написанный, непонятно кому нужный и главное, непонятно как применять. Поэтому электронное обучение в какой-то момент само себя дискредитировало.

А Вы не могли бы рассказать, сколько составляет средняя стоимость заказа на электронное обучение? В каких пределах она может вообще варьироваться? То есть это, допустим, полмиллиона рублей, двести тысяч, миллион…

Сейчас я буду искать политкорректный ответ. У нас у всех очень разные цены.

Скажем так, дешевле какого порога никто не будет разрабатывать курс?

Нет такого. Смотрите, курс может стоить от 50-60 тысяч рублей. Понятно, маленький курс. А в принципе можно и за 50 сделать, если сильно постараться. То есть цены варьируются. По своей компании я могу сказать, что у нас средняя сумма заказа, средний чек — это 180-250 тысяч рублей. Мое личное мнение, что электронное обучение не должно быть дорогим. Я считаю, что это обычный бытовой нелюксовый инструмент. Зачем делать так, что это не может себе позволить среднестатистическая компания? Это моя позиция, и она у меня давно, я ее буду дальше двигать. Хотя я знаю, что есть люди, которые думают иначе.

У вас богатый опыт. Не могли бы вы рассказать о каких-нибудь странных смешных заказах, необычных? Что-то, что поразило вас за вашу практику. Или какие-то, наоборот, сверхсложные заказы, которые долго очень делались, которые были необычными для электронного обучения.

У нас всегда юмор начинается тогда, когда мы согласовываем визуальный ряд. Потому что у нас есть такое понятие "красиво", а красота в глазах смотрящего. Поэтому достаточно сложно, когда тебе пишет заказчик и говорит: "Некрасиво". Ты не знаешь, что ему ответить, потому что мне это может быть, например, безумно красиво. У нас есть один смешной курс, который делался исключительно для мужской целевой аудитории. При этом заказчик продавил стилистику графики в формате fashion-art. Это чисто женский кокетливый стиль. Его мужчины в принципе не воспринимают. Мы очень долго заказчику пытались объяснить, что у вас мальчики, а это как бы для девочек. Нам сказали: "Нет", — и все. Либо вы так делаете, либо мы вообще с вами расстаемся. Выпустили курс, а через пару недель нашли статью про графику, там четко написано, насколько мужчины не любят fashion-art.

Юмор с графикой смешно смотрится вовне, но очень печально смотрится внутри. Дело в том, что у нас визуальная внешняя часть, с точки зрения заказчика, доминирует. Уделяется много внимания, чтобы было очень красиво. Но при этом надо понимать, что большая часть курса в реальности одноразовая. Не в том плане, что вы его один раз использовали и выкинули, а в том, что каждый человек из всей аудитории будет только один раз смотреть курс. И говорить, что визуальный ряд должен быть на уровне Казимира Малевича...

Что вы думаете о ближайшем будущем отрасли?

Жить будем. И, скорее всего, даже очень хорошо. Наверное, если бы у меня не было оптимизма, я бы бросила раньше, когда рынок был совсем тяжелый. Рынок развивается. Да, он не развивается так, как мне бы этого хотелось. Да, народ не бежит толпами внедрять электронное обучение. Но компаний становится больше, заинтересованных людей становится больше, вопросы становятся разнообразные. Я думаю, что до того, как можно будет сказать, что рынок похож на Америку 10 лет назад, наверное, осталось лет 5-7.

Если все будет идти так, как оно сейчас идет. Но про электронное обучение нельзя говорить, что оно заменит все. Самая большая проблема начинается, когда мы пытаемся заменить одно на другое. Нет, так не должно быть. Я могу сколько угодно говорить, что это крутой инструмент, но вы не научитесь с его помощью говорить. Говорению научить нельзя. Даже если использовать скайп или вебинар. Знаете, почему? Потому что если между нами стоит экран, я вас не чувствую, не чувствую энергетики. Что-то мы оставляем в классическом виде, что-то мы делаем в новом виде. И тогда все счастливы, тогда все гармонично. Не надо ничего сносить, не надо быть против чего-то, но и не надо говорить, что мы теперь будем жить только так. Поэтому я не говорю, что нужно одно электронное обучение.

Беседовал Александр Ратников

источник: Lenta.ru

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы