Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Научная деятельность нуждается в утилизации отходов

Директор "Российского фонда технологического развития" Михаил Борисович Рогачев. Фото с сайта www.polit.ru Директор "Российского фонда технологического развития" Михаил Борисович Рогачев подробно описал для Pro Science принципы работы фонда, возвратного финансирования и технологических платформ. Беседа состоялась в рамках Всероссийского инновационного конвента.

Российский фонд технологического развития, как следует из названия, был создан в целях поддержки технологического развития в России, причем более 20 лет назад для поддержки был выбран один из самых прогрессивных на тот момент финансовых механизмов. Фонд работает по государственным заданиям, предоставляя не грантовое, то есть безвозвратное, финансирование, а возвратные займы, предназначенные на осуществление не столько научной, сколько опытно-конструкторской стадии разработок. Такая стадия нужна, чтобы превратить научную разработку хотя бы в технологический регламент, в котором представлены конкретные расчеты для реализации проекта по внедрению технологии, а не просто ее описание. Практически в любых наших проектах планируется создание пилотной или опытно-промышленной установки для определения характеристик новых технологических процессов. Поддержка именно таких проектов и именно тех компаний, которые готовы работать на условиях возвратного финансирования, и есть основная задача Фонда.

В чем минус нашей "рыночной" позиции? Такое возвратное финансирование, конечно, должны бы выдавать банки в виде кредита. Но наше государство, к сожалению, пока что не приспособило банки к работе с долгосрочными и достаточно рискованными технологическими проектами. Естественно, банковские ставки превосходят все разумные пределы. Часто говорят "ставки у нас маленькие, если вычесть из них инфляцию", но это не совсем правда, потому что инфляция есть везде, не только в России. И если таким же образом вычитать реальные уровни инфляции на Западе, то ставки их банков оказались бы отрицательными или нулевыми.

Однако если банки были бы готовы и рискнуть, (например, в ИТ-проектах ставка не столь важна – ожидаемая прибыль, если проект "выстрелит", может быть очень высока, хотя в этом случае количество успешных проектов не велико), то вторая важная проблема кроется уже не столько в ставках, сколько в необходимости формирования банковских резервов и оценки залогов. Но, как у любой растущей компании, и у научной, конструкторской, инженерной компании с этим огромные сложности. Даже если, например, у них имеется электронный микроскоп стоимостью 2 млн. долларов, банк может посчитать его неликвидным, а значит, оценка этого имущества будет проведена по стоимости металла, из которого микроскоп состоит. Фонд же открывает возможности как раз для таких компаний, потому что мы научились работать и с технологическими, и с научными активами.

Сейчас наша задача – сосредоточиться на поиске и финансировании проектов, которые связаны с созданием не объектов для внедрения информационных технологий или компьютерных программ, а объектов материальных. То есть на финансировании проектов создания материальных технологий и установок, в которых для возврата вложенных средств требуется достаточно длительное время. Мы предоставляем деньги минимум на три года от начала финансирования до возврата займа, а сам заем надо возвращать в течение пяти лет.

К сожалению, благодаря медиапространству сейчас мы работаем в условиях некой эйфории, охватившей наших потенциальных клиентов. К нам уже научились приходить с предложениями на бумаге, а не просто так, остановив на конференции со словами "у меня классная идея, нужны деньги", – и это хорошо. Однако и в этой ситуации наблюдается переизбыток предложений, оторванных от реальности, вырванных из контекста. Такие предложения, может быть, и хороши в качестве планируемых НИОКР, но они не находятся в системе. Поэтому мы предпочитаем работать в таком государственном системообразующем или институциональном формате, как технологические платформы.

Технологические платформы – это отраслевые объединения, коммуникационные площадки, призванные объединить разорванные за последнее двадцатилетие связи между образованием, научными институтами, промышленностью. Я не люблю слова "бизнес", потому что бизнес – это все, что угодно, это "дело". Промышленность же – это система производства материальных ценностей. Системные связи строятся на том, что идея или разработка интересны не только с научной точки зрения, но, что важнее, они будут укладываться и в программу развития производственного предприятия. На самом деле, если бы некая компания имела неограниченный объем денег, ей было бы интересно все – мы это прекрасно знаем на примере некоторых футбольных клубов, финансируемых отдельными компаниями. Но поскольку денежные ресурсы все же ограничены, то приходится выбирать. И вот своими экспертными научными оценками технологические платформы помогают компаниям сделать этот выбор. Кто-то (допустим, государство или, в редких случаях, частный бизнес) до подключения нашего Фонда профинансировал начальную стадию разработки, далее мы профинансируем середину. Но мы должны знать, что еще кто-то заинтересован, по крайней мере, в том, чтобы разработка была завершена. Следующий этап может и не получить финансирования, потому что любая опытная конструкция может дать не тот результат, который ожидался. Однако мы всегда задаем такой вопрос технологическим платформам: если будут достигнуты такие-то параметры по мощности, емкости, температуре, скорости, вы (ваши предприятия) это купите? Если в ответ получаем подтверждение, то относимся к данной разработке более серьезно.

Фонд отличается еще и тем, что у нас нет государственных бюджетных денег. Все деньги, которыми мы располагаем, – это деньги внебюджетные – отчисления компаний от их затрат на НИОКР, которые ранее перечислялись в Фонд. Такое перечисление было остановлено достаточно давно, лет 8 назад, но сейчас возвратились ранее выданные займы, и у нас есть деньги. Конечно, не все выданные средства возвращаются в срок, но все равно мы можем продолжать осуществлять револьверный механизм финансирования. Естественно, наша финансовая мощность снизилась. Раньше на эти деньги можно было профинансировать, допустим, 5 проектов, а сейчас один. Поэтому сейчас мы проводим более тщательный выбор по приоритетным отраслям и направлениям.

Недавно Фонд провел специализированный конкурс по выбору проектов, претендующих на финансирование по заявкам предприятий Академии наук или предприятий, которые хотят использовать разработки Академии наук. Очень важно отметить: в Академии наук достаточно таких разработок, которые большей своей частью в условиях плановой экономики были бы готовы к внедрению. Но в рыночной экономике для их внедрения необходима переходная стадия. Для финансирования этой стадии мы и провели конкурс среди разработок, причем не только "большой" Академии, но и медицинской, и сельскохозяйственной. Выбрали несколько заявителей, согласившихся с тем, что полученные деньги будут возвратными. (В скобках отмечу, что в разговорах с учеными академии это оказалось проблемой – сказывается привычка работать в условиях, когда за использование средств отвечать не надо, только отчетами).

Хочу отметить, применимых к внедрению здесь и сейчас разработок Академии наук не так уж и много. За последние два года в их сборнике таковых насчитывается, по-моему, 236. Чтобы довести их хотя бы до технологического регламента, нужно порядка 10-14 миллиардов рублей на 3 года или по 3 миллиарда в год. Для государства, я считаю, это очень небольшие деньги. Зато можно было бы удостовериться, насколько реально академические разработки могут доводиться до стадии, я еще раз говорю, даже не промышленного внедрения, а точного обоснования, сколько денег нужно на их полноценное внедрение.

Недавно на заседании в Академии наук среди других обсуждали одну очень интересную разработку в области генерационных турбин. Работа сделана, потрачено много денег, государственных в первую очередь, получены обнадеживающие результаты, но чтобы такую турбину создать и испытать, нужно порядка двух миллиардов рублей, поскольку это довольно крупная установка. И опять же она может работать, может не работать, но чтобы это узнать, нужно два миллиарда, а то и три – на этом этапе тяжело определить точнее. Как известно, вероятность ошибки денежной оценки актуальна не только для научных разработок, но и для любых инвестиционных проектов. Каждый, кто ремонтировал хотя бы свою квартиру, может вспомнить, на что рассчитывал вначале и что получилось. Чем ближе ремонт к концу, тем яснее, во сколько он обойдется. Так и здесь. Нужно реально знать, сколько денег потребуется на окончательное внедрение, и чем более технология к этому готова, тем более предсказуемый должен получиться результат.

Я считаю, что как раз на увеличение предсказуемости пользы от внедрения разработок Академии наук можно было бы дать дополнительное финансирование. Это не касается задач Фонда как таковых, скорее, это касается наших результатов. В силу ограниченности средств мы финансируем некоторые проекты, я бы сказал, опытно-пилотного характера по большей части, то есть те, осуществление которых даст опыт, который возможно применить другим или позволить оценить перспективность направлений. Например, когда мы начали принимать заявки по "академическим" проектам, оказалось, что у Российской академии сельскохозяйственных наук очень много разработок – интересных, реально готовых к практическому применению, и на доработку которых надо сравнительно немного средств.

Что касается вузовской науки, мы, естественно, рассматривали и ее. Но там проблема больше не в науке, а именно в инжиниринге. Сейчас мы участвуем в инициативе по созданию инженерных центров при вузах. При этом Фонд выступает уже скорее как консультационно-сопровождающая организация. Создание научно-технических предприятий при вузах, набравшее силу несколько лет назад, показало, что этот путь недостаточно эффективен. Здесь, на Конвенте, был представлен хороший доклад о том, как его оптимизировать и что для этого необходимо. И речь опять же не только о деньгах.

За рубежом иметь предприятие при вузе или кафедре – это распространенная практика?

Если честно, это была распространенная практика и на территории бывшего СССР, здесь у нас. В свое время я сам работал инженером в вузе, в отраслевой проблемной лаборатории, значительную часть времени непосредственно на предприятии, и не скрою, до студентов снисходил лишь под великим нажимом своего руководителя. Связь лаборатории с вузом была скорее на уровне аспирантов, а не студентов. Не говорю, что это было плохо или хорошо, но это работало – не было ни одной "чисто научной" работы, везде требовалось практическое применение. Говорят, что тогда было все формально, не по-настоящему. Возможно, где-то и было, но не в нашем институте.

Вернемся к Фонду. Повторю, что большинство наших проектов, и региональных, и отраслевых, имеют пилотные составляющие. Один такой проект, предложенный нам, был поддержан Агентством стратегических инициатив. Одна из сложностей заключалась в том, что для применения новых материалов и конструкций из них необходимы существенные изменения нормативной строительной базы. Естественно, не знай о готовности коллег из этого института развития (АСИ) оказать содействие, на финансирование такого проекта мы бы не пошли. И вот на днях в Смоленской области был открыт первый композитный пешеходный мост. В чем его преимущество? Не в том, что легкий. Он, наверное, дороже, чем мост из бетона. Но монтаж и эксплуатация таких мостов будет стоить гораздо дешевле.

Мы ведем проекты с компанией РусГидро. Имеются программы, связанные с поддержкой малого и среднего предпринимательства МСП банка, через региональные банки. С ним мы отрабатываем цепочку взаимодействия по линии НИОКР: банки должны обеспечивать выдачу дальнейших займов для продвижения результатов НИОКР. Все наши проекты имеют возможность тиражирования, если оно будет сочтено целесообразным.

Следующий наш конкурс будет направлен на поиск проектов в области, которую я называю биомедицинским приборостроением. Это одна из тех сфер, которые очень быстро развиваются и в которой имеются очень большие заделы, потому что в СССР она была развита гораздо лучше, чем за рубежом, и результаты разработок остались. Мы работаем с надежными партнерами. С Дирекцией федеральных целевых программ смотрим, какие программы были в этом направлении профинансированы, какие результаты будут получены, как планировалось их дальнейшее использование. Работаем и с Минпромторгом РФ, и с Российской венчурной кампанией. Начинаем выстраивать схему взаимодействия между институтами развития и "окологосударственными" организациями, что называется, вручную: как переходить от одного этапа к другому. Проблемы перехода от ранних стадий НИОКР к поздним на данный момент нашли относительно приемлемое решение, например, через отраслевые ФЦП, но что будет через шаг и что будет дальше – здесь пока еще много неясностей. Хотя, например, понятно, что если своими займами мы профинансируем проекты НИОКР из федеральных и целевых программ, то имеются два института развития, Внешэкономбанк и РОСНАНО, которые реально способны профинансировать внедрение результатов крупных разработок. Всю эту цепочку взаимодействий мы и стараемся отработать.

Еще есть одно мелкое замечание: все говорят про "долину смерти" – что проекты должны умирать. Один из недостатков наших федеральных целевых программ заключается в том, что не все выполненные проекты могут найти практическое применение. Некоторые проекты, даже успешные, необходимо закрывать – меняется среда, меняется рыночная ситуация. Если когда-то все дороги вели в Рим, то сейчас даже в Москве можно выбрать альтернативные пути проезда, не только по кольцу. Просто проблема иногда решается другими средствами, другими путями, и успешный НИР оказывается неактуальным.

Существуют, конечно, вещи нестареющие, но существует и вопрос закрытия и переориентации на другие темы. Как и все остальное, научная деятельность дает отходы, но вопрос "цивилизованной утилизации отходов" у нас не решен. Закрывая разработки и лаборатории, коллективы надо переориентировать. Как член межведомственной комиссии по стратегии и развитию, я считаю, что это одна из общегосударственных задач. И результаты работы Фонда, работы с конкретными проектами помогают определить те реально существующие проблемы, которые не просто требуют решения "вообще", а решения здесь, сейчас, в этом году.

Всероссийский инновационный конвент — ежегодное общероссийское, профессиональное мероприятие, ориентированное на молодых ученых, российских изобретателей, предпринимателей, ведущих представителей сообщества инноваторов, инвесторов и исследователей, российских и зарубежных общественных деятелей, создающее среду для обсуждения технологий будущего и мировых трендов науки, техники, предпринимательства.

Конвент-2013 был посвящен теме "Наука как источник жизни", в завершение мероприятия лауреатам Зворыкинской премии вручили 5 млн. рублей. Зворыкинская премия – Национальная премия в области инноваций для молодых ученых и специалистов – ежегодный конкурс инновационных проектов, который проводится Федеральным агентством по делам молодежи в рамках программы "Зворыкинский проект". Участники – молодые граждане Российской Федерации в возрасте от 14 до 30 лет (имеющие научную степень – до 35 лет).

источник: Полит.Ру

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы