Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

"Спасение науки – в сильных школах"

Орден "За передовую науку" МГУ, изображение с сайта shot.ruПока политики готовятся к выборам, Министерство образования и науки продолжает реформировать образование и науку, а академики РАН приходят в себя после принятия многострадального устава, как-то сама по себе сформировалась новая сила, о которой неожиданно вспомнили и заговорили сразу все – от президента до весьма далекого от науки гражданина, читающего прессу в метро. Вообще-то для России это нонсенс. В истории нашего славного отечества были периоды, когда на виду оказывались военные, рабочие и колхозники, строители БАМа, покорители целины, коммунисты, единороссы, олигархи, теннисистки, ученые и даже лжеученые, но о молодом поколении в науке столь жарко и неистово заговорили впервые. Что называется, дождались.

Первой ласточкой, возвестившей о появлении невиданной доселе силы, стало образование в 2005 году Союза молодых ученых России, за которым последовал съезд, принявший обращение к президенту с весьма декларативными пунктами о важной роли ученой молодежи в реформировании государства. Этот факт был отмечен многими центральными СМИ, после чего о нем благополучно забыли, как, по большому счету, и о молодых ученых. Вспомнили только в контексте готовящихся преобразований научного сектора и сопутствующих им разговоров о старении кадров и "утечки мозгов". И опять же на совещаниях и форумах, посвященных проблемам научной поросли, с трибун вещали 60-летние корифеи.

Собственно молодежь показала себя во всей красе на конференции "Молодые ученых России", прошедшей нынешней весной в физическом институте им. Лебедева Российской академии наук (безусловно, в большей или меньшей степени она проявляла себя и раньше, но на совещании в ФИАНе и вовсе вышла на передний фланг, нанося удар за ударом как по старой ученой гвардии, так и по реформаторам от государства). Эта конференция в очередной раз доказала, что в умах "детишек" живут не только квантовые системы, молекулярные детерминанты и т.п., но и выстраданные планы по реформированию отечественной науки. Детишки выросли.

Так кто же они – молодые ученые, и что все-таки удерживает их в отечественной науке в то время, как "за последние несколько лет около 200 тысяч их коллег перебрались за границу, а на содержание оставшихся государство тратит в восемь раз меньше, чем США, и в три раза меньше, чем Мексика" (данные, собранные рабочей группой Госсовета).

Присутствуя на конференциях, совещаниях и профсобраниях, где наблюдается повышенная концентрация аспирантов, молодых кандидатов и докторов, журналист пришел к выводу, что "вид молодых ученых" в России хоть и исчезающий, но мало отличный от других (напомним, молодым в России считается ученый в возрасте до 40 лет). Не в пример умудренной опытом профессуре у молодых, за редким исключением, не горят глаза при разговорах о релятивистской энергетике, да и говорить они предпочитают не о научных исследованиях, а о более приземленных вещах – зарплатах, квартирах, низком статусе ученого и т.д. И, тем не менее, искренне любят и не собираются бросать свою работу. В надежде на лучшее.

"Науку – не променяю"

Что же их удерживает в науке? Во-первых, понимание того, что наука – именно та сфера, успешное развитие которой является залогом конкурентоспособности на мировом рынке, да и вообще залогом жизнеспособности любой отрасли народного хозяйства. Разумеется, не просто понимание, а расчет на то, что так же считает государство и коммерческий сектор, и реформирование науки, о котором так много и так громко говорят в последнее время, в самом ближайшем будущем приведет к желаемому результату. Молодежь убеждена, что получение научной степени дает преимущества человеку в осуществлении карьерных планов, с какой бы отраслью они не были связаны. Распространенное мнение в этой среде, которое очень доступно выразил кандидат наук ФИАН Игорь Андрияш: "До получения степени собираюсь добросовестно посвящать себя работе в науке, потом будет видно. Наукой заниматься нравится, и при определенных условиях ни на что бы ее не променял, но я не отношусь к тому типу людей, которые могут работать круглосуточно и готовы не иметь ни семьи, ни денег".

Во-вторых, молодежь влекут в науку руководители, сумевшие адаптироваться к непростым условиям современной России. Если хорошенько поискать, то выяснится, что наряду с научными коллективами, переживающими состояние глубокого стресса, в России существуют школы, имеющие возможность нормально жить и работать. Вот, к примеру, мнение 33-летнего доктора (защитил докторскую в 31 год) Саратовского государственного университета Александра Храмова: "Мой рецепт выживания как молодого ученого – найти хорошую школу и выбрать верное направление. Я занимаюсь нелинейной динамикой у профессора Трубецкого. Не вижу причин, чтобы уходить в другую отрасль: мне интересно этим заниматься, сложились прекрасные отношения в коллективе, есть возможность самореализации и материальные стимулы, позволяющие, по крайней мере, не жаловаться. И это не только мой, частный пример достаточно успешной научной карьеры, в России есть немало сильных научных школ, и в них – спасение нашей науки..."

И, наконец, ученые по призванию, которые в личных беседах смущаются, а в анкетах так и именуют себя – "ископаемое", что само по себе говорит о том, что данный "вид" немногочислен. На данный момент удалось найти только один пример: обладатель гранта "Династия" 2006 года, студент Нижегородского университета Василий Гейко считает, что "настоящий ученый работает даже не с 9.00 до 23.00, а круглосуточно, при любых условиях, и не мыслит себя вне науки. Именно такие люди делают науку гениальной". Эти слова вызвали улыбки у участников конференции "Молодые ученые России", и потом много раз повторялись ими с уточнением, что это лишь один единственный пример.

Не стоит сбрасывать со счетов и контингент, подлежащий призыву в армию, но не желающий отдавать родине свой сыновний долг, а также молодежь из глубинки, для которых наука является наиболее надежным средством закрепления в крупных городах. Еще можно предположить (поддаваясь разговорам об "утечки мозгов"), что в науку молодежь заманивают открывающиеся возможности продолжения карьеры за границей, – однако найти молодого ученого, который потратил бы годы на учебу и исследования только ради того, чтобы получить вид на жительство в США или странах западной Европы, не удалось даже при условии сохранения анонимности.

Денег, квартир и объективных оценок

Теперь, собственно, о том, что же хотят изменить молодые ученые в организации отечественной науки. Искренне переживая за свое будущее, они выступают за реформирование отрасли, самым глобальным этапом которого называют увеличение финансирования, в первую очередь, оплаты труда ученым. Одни утверждают, что при всей преданности науке им стыдно, что "менеджер по продажам мелкой фирмы получает больше кандидата наук", другие – "что их зарплата меньше, чем у уборщицы или грузчика", третьи – "что ждут нормального фиксированного оклада", и дальше в том же духе. Более того, нормальной зарплаты просят и относительно сытые обладатели грантов: ни один из них, с кем имел честь беседовать журналист, не сказал, что гранты являются для них существенной поддержкой. Скорее, они являются единственной на сегодняшний день ощутимой поддержкой. И если бы молодежи пришлось выбирать между достойным фиксированным окладом и огромным грантом, они бы, не задумываясь, выбрали первое, поскольку радость выигрыша вскоре омрачается пониманием того, что это благо преходяще. К тому же, некоторые считают, что "гранты получают те, кто умеет их оформлять", а некоторые и вовсе называют их профанацией. В качестве примера – фрагмент из беседы с одним из сотни лучших аспирантов России:

"Однажды нам был выделен грант. В соответствии с программой исследований, работники четырех крупных организаций (общим числом около 30 человек) должны были работать 3 года, и один раз провести эксперимент в натурных условиях. А теперь, внимание! Размер гранта составлял 50 тыс. рублей. Этот пример, скорее, исключение, но он достаточно показателен. А в целом ситуация такая, что размер выделяемых средств не позволяет решать насущные проблемы ученых и, уж тем более, решать проблему повышения заработной платы. Отсюда липовые отчеты: как заплатили, так и поработали".

Однако главное недовольство молодых ученых, связанное с грантами, заключается все же не в единичных примерах, а в более глобальной проблеме, обозначаемой как непрозрачность системы распределения. И больше всего претензий по системе научная поросль адресует ни куда-нибудь, а в администрацию президента, упрекая ее в том, что она не открывает конкурсантам доступ к работам их соперников. (Несмотря на недоверие, количество заявок на президентские гранты постоянно растет: если в 2005 году от молодых кандидатов было подано чуть более 1500 заявок, в 2007 году их число превысило 2500. Столь высокий интерес соискателей президентских премий объясняется прежде всего престижностью конкурса и относительно немалыми суммами – размеры грантов колеблются от 150 000 до 240 000 рублей, хотя на оплату труда победителей идет всего чуть более трети части из этой суммы). И еще одно сомнение, утвердившееся в среде молодых ученых: большинство грантов, особенно местного значения, "создаются под конкретных людей и распределяются еще до официального объявления. За остатки народ борется путем привлечения для выполнения работ как можно большего числа исполнителей и громких фамилий. В итоге размер гранта размазывается тонким слоем на всех и просто испаряется".

Второй пункт, который молодежь желает видеть в программе реформ – предоставление служебных квартир молодым ученым, или хотя бы комнат в общежитии, как альтернативу – возможность участвовать в программах по предоставлению льготных кредитов на получение жилья. Впрочем, формально такой проблемы не существует. Аспиранты могут жить в общежитиях, а защитившиеся молодые кандидаты и доктора, согласно постановлению Правительства РФ от 14 декабря 2006 года № 765, – получить субсидии на приобретение жилых помещений в рамках целевой программы "Жилище". Однако в реальности не работает ни то, ни другое. На состоявшемся нынешней весной собрании профсоюзов РАН в Пущино, аспирант Российской академии наук Роман Романов рассказал о том, что с общежитиями дело обстоит далеко не так, как на бумаге. Цитата: "29 декабря 2006 года руководителем Пущинского научного центра РАН Мирошниковым Анатолием Ивановичем было подписано распоряжение №37 на 2007 год, в котором утверждается размер стоимости за одно койко-место в общежитии – 1444 рубля. Что составляет за одну комнату для трех аспирантов 4332 рубля в месяц, не включая оплаты за электроэнергию. Если учесть качество отопления, то вынужденно использованные обогревательные электроприборы в осенне-зимний период увеличивают стоимость до 5500-6000 рублей в месяц, тогда как за аналогичную квартиру в соседнем блоке платят 1770 рублей. Получается, что рыночная стоимость аренды жилья в Пущино дешевле, чем предоставляется аспирантам. Для аспиранта стоимость жилья составила 96,3% от стипендии, что вообще-то напрямую противоречит закону РФ, в котором говорится, что стоимость предоставляемого общежития для студентов и аспирантов не должна превышать 5% от стипендии. На питание и другие нужды аспиранту остается 3,7% стипендии". Не менее печально выглядит ситуация с субсидиями на квартиры, которые, кстати, предоставляются не всем, а только молодым ученым Российской Академии Наук и Российской академии медицинских наук, и не затрагивают интересы ученых государственного сектора высшего образования. Впрочем, ущемленными вузовские кандидаты и доктора оказались только на бумаге, поскольку на практике их коллеги из академического сектора программой "Жилище" тоже не пользуются. По словам аспиранта института прикладной физики Михаила Емелина (Нижний Новгород), свое законное право получить сертификат на 33 кв. м жилой площади он реализовать не может, так как, согласно тому же постановлению № 765, стоимость одного кв. метра в каждом регионе устанавливают местные чиновники. В Нижнем Новгороде ее установили в два раза ниже реальной стоимости, не оставив аспиранту другого выбора кроме как арендовать квартиру.

Третья проблема, побуждающая молодых ученых вступать в жаркие споры, – это оценка деятельности: измерять работу, считая коэффициенты и импакт-факторы или полагаясь на мнение экспертного сообщества. Тут надо заметить, что в отличие от старшего поколения молодежь предпочитает считать, аргументируя свою позицию тем, что зависимость от статей в журналах заставляет и очень талантливых, и весьма посредственных ученых действительно работать, а не просто создавать видимость. Более того, молодежь не доверяет экспертному сообществу, о чем и было сказано во всеуслышание на конференции молодых ученых в ФИАН. Кандидат наук Сергей Попов из МГУ, невзирая на звучавшую с трибун критику формальных критериев оценки деятельности ученого заверил, что "молодежи ПРНД очень нравится". Цитата: "Проблема в том, что в России нет хорошей экспертной системы. Я знаю человека, написавшего одну из самых цитируемых статей в стране и каждый год подающего документы на выборы в академию наук, где каждый год его благополучно прокатывают. Получается, что экспертное сообщество ни на уровне академии, ни на каком другом, – у нас не работает. Необходимость использования формальных критериев – наша беда, но без нее получается, что деньги, за редким исключением, распределяются среди своих".

Вместе с тем совершенно очевидно, что ПРНД в сегодняшнем виде неприемлемо для оценки работы ученого, а порой бывает еще более субъективным, чем мнение экспертного сообщества. В анкете один из кандидатов наук красноречиво показал несостоятельность существующих сегодня формальных критериев: "Я, являясь физиком-экспериментатором, вообще, нахожусь в сложном положении. Обычно проведение эксперимента требует долгой подготовки и более долгой обработки результатов. Плюс ко всему, эксперимент не проводится в одиночку. Таким образом, выпущенная мной (хорошо, если раз в год) статья принесет мне Х баллов, которые разделятся на N-цать человек. В то же самое время, например, теоретик, работающий дома и в одиночку, напечатается в 5-и, или более журналах. Судя по полученным баллам, я ничего не делаю и просто проедаю государственную зарплату. Это справедливо?"

Конечно, это далеко не все проблемы, которые ставят молодые ученые – есть, например, "обеспечение электронного доступа к журналам в регионах" и много других, которые, пожалуй, проще решить на местах, чем вписать в государственные программы. В целом же молодежь довольна тем, что "государство делает хоть что-то", хотя и не верит, что разваливающуюся все последние двадцать лет науку можно вмиг возродить.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции портала.

Наталья Быкова

источник: STRF

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы