Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Экстракция достойных диссертаций

Профессор кафедры экстракции и рециклинга чёрных металлов МИСиС Юлиан Юсфин. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
Юлиан Семёнович Юсфин – профессор кафедры экстракции и рециклинга чёрных металлов Национального исследовательского технологического университета "МИСиС", заведовал ею около четверти века. Автор более 550 опубликованных работ и 110 патентов и авторских свидетельств на изобретения. Под его руководством защищены 39 кандидатских и 3 докторские диссертации. Лауреат премии Президента РФ в области образования и премии Правительства РФ в области науки и техники. Академик Нью-Йоркской академии наук, Российской инженерной академии, Российской академии естественных наук

Сеть диссертационных советов по металлургии в России неоправданно велика – около 40% откровенно слабы и выносят недобросовестные оценки, полагает Юлиан Юсфин, в течение четверти века возглавлявший кафедру экстракции и рециклинга чёрных металлов МИСиС. Дабы наладить положение дел, следует предъявить к тем, кто входит в диссоветы, жёсткие требования, основанные на объективных наукометрических показателях. К сожалению, наши учёные в области технических наук пока не могут похвастаться большим Хиршем или индексом цитируемости, однако это лишь ещё один повод выводить отечественные журналы на международный уровень.

Как вы оцениваете уровень диссертаций по техническим специальностям? В гуманитарных науках даже по самым мягким оценкам треть работ – просто бумагомарательство. А в инженерном деле наблюдаются слабые работы – например, не раскрывающие новых знаний?

– И министр образования и науки Дмитрий Ливанов, и председатель ВАК Владимир Филиппов подтверждают, что к фундаментальным и техническим наукам общеизвестные претензии к диссертациям относятся в меньшей степени. Конечно, есть и там свои проблемы. Однако в общем и целом всё у нас в порядке.

Самое трудное при защите в авторитетном вузе или НИИ – пройти кафедру. Помню, лет 20 назад у нас защищался мой ученик. Это был первый доктор наук, которого я выпустил. Мы его четыре раза браковали. Своего! И это нормально. Я знаю, что среди металлургов и у менделеевцев, у ломоносовцев, в какой-то степени у бауманцев – то же самое. Поэтому у нас так мало недочётов.

Я состою в экспертном совете ВАК по металлургии уже 12 лет. Большинство членов совета – ведущие специалисты в своей отрасли. Все работают для ВАК бесплатно – и добросовестно. Я не знаю, что такое взятка, никогда с этим злом не встречался. Честно говоря, даже с трудом представляю, какие серьёзные замечания можно сделать в наш адрес.

И так не только у нас – мы же видим, как работают физики и химики. Гуманитариев, правда, не касаемся. Кстати, там основная проблема не в плагиате, на мой взгляд. Да и что считать плагиатом? Все эти коммерческие программы проверки на плагиат очень невнятные. А проблема в колоссальном наплыве сильных мира сего. Учёная степень стала элементом престижа.

В металлургии всё иначе? Как насчёт директоров заводов?

– Любой, кто занимает пост от начальника цеха и выше, при защите диссертации проходит отраслевую проверку. Мы его вызываем и устраиваем, говоря простым языком, экзамен. Знает ли он свою работу – раз. В чём её научная новизна – два. Я уверяю вас: если вначале были какие-то сбои, сейчас все владеют своим предметом.

Например, в нашей стране всего 35 доменных и агломерационных цехов. Я лично знаю большинство их начальников. Либо они проходили у меня обучение, либо мы встречались на конференции, либо они со мной консультировались, либо я с ними. Человек из ниоткуда, человек, не проявивший себя, защитить диссертацию по нашей специальности не в состоянии. Это просто невозможно!

Неужели всё так благополучно?

– К сожалению, не всё. Общая беда коснулась и нас – неоправданно велика сеть диссертационных советов. Есть откровенно слабые советы, которым нельзя доверять право окончательного присуждения учёной степени.

Много таких?

– В среднем по стране процентов 40 советов по металлургии не имеет права на существование. Их надо закрыть. Не надо бояться. Иначе мы развращаем людей. В последнее время некоторые работы пошли просто отвратительные. Причём даже не по качеству, а по добросовестности оценки. Мы всегда прежде всего смотрим на научную новизну и на практическое применение. Полагается ведь, чтобы работа приносила вклад в народное хозяйство.

Я недавно читал одну диссертацию: технология внедрена в Казахстане! А у нас нет. И диссертационный совет голосует – присудить степень. Как это прикажете понимать? Грубо говоря, за наши бюджетные деньги обогащается Казахстан. Что они там, в совете, разве не знают этого? Знают прекрасно. Но не хватает научной принципиальности – обязательного качества члена диссертационного совета.

Я сам защищал докторскую диссертацию ещё молодым, мне было 34 года. Разразился скандал, так как считалось: раньше 60 в доктора не лезь. По-моему, я в СССР был то ли четырнадцатым, то ли пятнадцатым доктором наук по своей специальности. Представляете? Сейчас докторов стало раза в четыре больше.

Как отсеять слабые работы и слабые диссоветы?

– Сейчас перед рабочей группой Минобрнауки, где я имею честь состоять, поставлена очень правильная, как мне кажется, задача: разработать требования к члену диссертационного совета. Тогда станет ясно, можно ли вообще создать в городе NN диссертационный совет.

У научного потенциала учёного есть несколько объективных показателей. В частности, индекс цитирования или индекс Хирша. Но я убеждён, что многие наши учёные не знают, что это такое.

К сожалению, мир не рвётся нас публиковать. Инженерам особенно сложно. Самый высокий индекс Хирша в России по техническим наукам – 17. Мой индекс Хирша – 7. Для постсоветского пространства это немало.

Вначале у нас на заседании рабочей группы прозвучало предложение не вводить в состав диссертационного совета тех, у кого индекс Хирша меньше двух. Но эту цифру зарубили сразу. Никто не хочет на себя смотреть в зеркало.

Почему же россиян не публикуют?

–У меня много знакомых, которые работают в европейских журналах. Они мне прямо говорят: "Мы вас не ждём. Зачем нам конкурентов плодить?" В чём отличие металлургии? Мы прямо выходим на технологии. Если опубликовали статью – это явная заявка на технологию. Для большинства специалистов это сигнал: "Тут начали работать!" Они реагируют немедленно. Нашим конкурентам на Западе это невыгодно.

Как исправить ситуацию?

– Выводить наши собственные научные журналы на мировой уровень. Есть две крупные международных базы данных: Web of Science – в основном фундаментальные науки, Scopus – ещё и техника. Нам надо пробиваться в Scopus. Руководству Минобрнауки следует приложить к этому все свои силы. Сами журналы не справятся. Нужна помощь со стороны государства.

Я исполняю обязанности главного редактора в журнале "Известия вузов. Чёрная металлургия". Он три с половиной года пробивался в Scopus. Два сотрудника почти всё своё время посвящали только этому, вели бесконечную переписку.

Когда наши журналы попадут в международные базы – вырастет всё: и индекс Хирша, и импакт-фактор. Вы думаете, какой самый высокий показатель импакт-фактора наших журналов? Не считая медицину, фармакологию и все гуманитарные науки? 1,2! Представляете? У моего журнала, который я так лелею, – 0,1! И это ещё неплохо. А мировая практика такая: если импакт-фактор меньше двух – это вообще не журнал.

Вернёмся к фильтрам для членов диссертационных советов…

– Во-первых, надо учитывать количество аспирантов, защитивших диссертации под руководством учёного. Между прочим, вначале предложили смешную цифру – два! Подумайте только! Я настаиваю хотя бы на пяти.

Во-вторых, важно общее число опубликованных статей. Пока мы остановились на семидесяти. В принципе это нормально. Если ты плодотворно работаешь, 3–4 статьи в год трудно не подготовить.

Что ещё вам не по душе в нынешней системе защит?

– Не нравится курс на расширение роли и прав диссертационных советов. Мы для этого ещё не созрели. Во-первых, советы по составу не оптимальны. Во-вторых, нет добросовестности. Всюду всё на авось.

Раньше мы в экспертном совете ВАК просматривали все решения диссертационных советов. Примерно в 30% случаев возникали серьёзные замечания. Сейчас этого нет. Мы можем повлиять, только если жалоба поступила или скандал случился. Мне кажется, это неправильно.

Но больше всего меня удивляет список журналов ВАК. Почему с 2002 года исчезло деление журналов между экспертными советами, то есть в конечном счёте между специальностями. Поэтому специалист-литейщик или металловед-термист может публиковаться в "Вестниках" Тамбовского или Пензенского пединститутов. Это неприемлемо.

Нужна ли в принципе ВАК – единая вышестоящая структура?

– Конечно, в Соединённых Штатах её нет. Но там очень жёстко выдерживается рейтинг университетов. Я там пробыл месяц в 1991 году, и меня это поразило. Все университеты делятся на пять групп. И никогда университеты из первой группы рейтинга не возьмут к себе преподавателем того, кто закончил вторую группу, я уже не говорю про пятую! А мы не приучены к тому, что вузы резко отличаются по уровню, очень резко.

И всё-таки вы чувствуете курс на перемены?

– Безусловно. Я оптимист по жизни. Думаю, мы двигаемся в правильном направлении. Главное – прежде времени не забегать вперёд.

Огнёв Алексей

источник: STRF

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы