Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Донос на науку

Иллюстрация с сайта www.regioncentre.ru Недавно на одном из региональных новостных порталов Ульяновской области был опубликован материал, в котором научно-исследовательский центр "Регион", существующий уже 17 лет при Ульяновском государственном университете, был выставлен как "иностранный агент". Автор пасквиля, на который даже не хочется давать ссылку, объявил, что под видом социологического центра в Ульяновске существует "иностранный агент", который за долгие годы своего существования "успел посотрудничать со многими зарубежными структурами" (далее идет перечисление передовых исследовательских центров и научных фондов в Великобритании, Германии и США). При этом "о последствиях использования результатов исследований, передаваемых "Регионом" за кордон, конечно, никто не задумывался", – вещает анонимный автор. Тот факт, что "зарубежные структуры" – вполне известные и признанные академические организации, а "передаваемые за кордон" результаты – это открытые научные данные, публикуемые в общедоступных журналах и книгах, следуя обычной мировой научной практике, – не мешает анонимному доносчику обвинить исследовательский центр чуть ли не в шпионаже.

Возможно, стоило пропустить этот параноидальный бред мимо ушей, если бы его публикация в Живом Журнале, а потом и на новостном портале не укладывалась в тревожную тенденцию, которою важно заметить. Мы имеем дело с опасной ситуацией, когда в руки недоброжелателям дан инструмент для шельмования и травли. Как бы ни оправдывались законодатели, что термин "иностранный агент" будет применяться только к ограниченному числу организаций политической направленности, финансируемых из-за рубежа, обыватель уже взял на вооружение этот ярлык, применяя его ко всем неугодным в собственных разборках и играх. Неважно, что юридически НИЦ Регион – даже не НКО, а подразделение государственного вуза. Обозвал иностранным агентом, обвинил в связях с "западными структурами" и отправкой "сведений" "за кордон" – и вот уже запущен механизм подозрений и сомнений.

Терминологию, употребляемую автором доноса, вернул в обиход закон о неправительственных организациях, поправки к которому были приняты летом 2012 года. Согласно этим поправкам, неправительственные организации, получающие какое-либо финансирование из-за рубежа, должны вставать на учет как "иностранные агенты", проводники зарубежных интересов на территории России. А буквально недавно, пока готовился этот текст, произошло еще одно событие, укладывающееся в тот же тренд поиска "врагов" внутри страны: Госдума одобрила сразу во втором и первом чтениях поправки к УК РФ, в соответствии с которыми можно будет "при желании называть шпионом и изменником любого неугодного или "неудобного" человека под предлогом его простого общения с иностранными структурами и иностранцами как таковыми". Расплывчатость формулировок – еще один инструмент для манипуляций и очернения. Угроза социологическим и другим исследованиям, касающимся актуальных проблем общества, возрастает: интерес и поиск потенциально неудобной для государства информации (а это вся информация, включая общественное мнение о социальных проблемах) и последующее ее представление на международных конференциях могут оказаться чуть ли не уголовно наказуемыми.

Обе инициативы на уровне законодательства отчетливо перекликаются с языком и методами, свойственными сталинской эпохе, и параллели с 1937-м годом, периодом начала сталинских репрессий, стали часто встречаться в публикациях в СМИ и в социальных сетях. Тревожные данные приводит и социологический "Левада-Центр": согласно проведенным недавно исследованиям, негативно оценивают фигуру Сталина лишь 22% россиян, в то время как в 1998 году таких было 60%. При этом 48% считают, что Сталин сыграл позитивную роль в истории страны. Это изменение можно объяснить снижением осведомленности населения об истории страны в те времена: за 25 лет количество ничего не знающих об этом увеличилось с 30 до 70%. Таким образом, историческая некомпетентность новых поколений россиян об ужасах тоталитарного режима вкупе со специфической новой идеологией создает опасную ситуацию.

В первую очередь, внимательным в такой ситуации стоит быть именно сообществу исследователей, в чью сферу интересов попадают общественные процессы – и, неизбежно, их критика. Социология по сути своей является критической наукой – в ее задачи входит общественная рефлексия, внимание к неравенству, неписаным правилам игры и отношениям власти, альтернативным мнениям и культурам. Такая позиция делает ее уязвимой для всякого рода манипуляций и обвинений.

К публикации, о которой мы написали вначале, на первый взгляд не стоит относиться слишком серьезно, и, тем более, нелепо было бы рассматривать ее как начало некоей антинаучной кампании. Но уверенность, с которой написан донос, и достаточно глубокая осведомленность автора, выразившаяся в умелом цитировании и ссылках, а также сама готовность портала предоставить свое пространство для такого документа – это явные признаки того, что подобные тексты имеют свою аудиторию, а также опираются на известные законодательные новации, которые дают зеленую улицу для очередного похода против ученых, "отрабатывающих западные деньги".

Тон, аргументы и язык текста, написанного в жанре классического доноса, – все говорит о том, что его заказчики и исполнители стремятся не просто дискредитировать работу и репутацию одного из реально действующих и широко известных в России и Европе исследовательских центров, но надеются на то, что такого рода текст "поможет" ответственным структурам обратить внимание на организацию, которая получает "сомнительные" гранты от Европейского Совета и других "западных фондов", проводя на них не менее "сомнительные" исследования и вполне может быть причислена к иностранным агентам. Это, по мнению автора (и троллей, яростно присоединившихся своими комментами к анониму и его заказчику), наверняка улучшит духовно-нравственную атмосферу не только в университете, но и в городе, а то и в стране в целом, а также поставит, наконец, этих непонятных социологов на место и научит их называть вещи своими именами.

Текст явно рассчитан на то, что в природе любого социального ученого, выросшего и получившего образование в СССР или в постсоветской России, продолжает жить страх, который в "нужный момент" обязательно проявится в желании доказать свою лояльность, угодить начальству "правильными" данными и цифрами. Кроме того, подобные публикации должны вызвать не просто испуг, а тревожность столь высокого уровня, что социологи сами пойдут сдаваться и давать признательные показания. Кроме того, подобные тексты рассчитаны и на то, что смогут поднять волну "праведного гнева" среди населения, поскольку раскрытие новых врагов России помогает быть бдительными, сохранять национальную безопасность и поставить заслон от тлетворного влияния Запада.

Еще недавно казалось, что жанр доноса и травли – пройденный этап, и помнящая о жутких эпизодах советской истории страна к ним больше никогда не вернется. Прискорбно осознавать, что жанры эти не просто возвращаются, но и находят для себя благодатную почву. Причем, как и раньше, одной из излюбленных мишеней этого жанра становится наука.

В нормальную мировую практику входит международное сотрудничество, открытая публикация результатов исследований, в том числе в международных изданиях, получение грантов от международных фондов. И обычно, в нормальных условиях, это воспринимается как достоинство и достижение, а не как повод для обвинений в неблагонадежности. Здесь же мы сталкиваемся с ситуацией, когда исследовательский центр, находящийся за пределами "столиц", но добившийся международного признания, оказался не предметом гордости – а наоборот, объектом атаки.

Вся эта история заставляет задуматься о перспективах российской науки и социологии в частности. Получается, что социология в России может существовать только в двух вариантах – либо как абсолютно сервильная сфера деятельности, демонстрирующая полную лояльность власти, отказывающаяся от какой-либо критики положения дел, – либо как "приспешница Запада", обслуживающая чьи-то интересы. Срабатывают какие-то советские "родимые пятна": науку не могут воспринимать как науку, выискивая в исследовательской деятельности политические интересы.

Российское общество никак не хочет поверить, что факт получения "западных денег" не обязательно приведет к продаже каких-то данных западным "недругам": то, что делается на "вражеские" деньги, автоматически воспринимается как недостоверное и продажное. Обычная научная практика выводится из поля науки в поле политических игр; политическая и экономическая, рыночная риторика "купли-продажи" подменяет научную логику. К этому добавляется традиционное подозрение, что гранты платят только за что-то плохое: обычное обывательское завистливое мнение, что "просто так денег не дают", определяет всю интонацию обсуждения. И уже никого не волнует, что даже российские государственные научные фонды имеют программы, совместные с немецкими, французскими и другими зарубежными фондами, направленные на развитие международного академического сотрудничества. "Подозрительные" контакты с Западом в сочетании с изучением действительно актуальных и общественно значимых проблем, – и вот уже закономерно намекнуть, что для собственного спокойствия государственному вузу лучше избавиться от такого неблагонадежного подразделения.

Проблема усугубляется тем, что благодаря новому российскому законодательству появился удобный инструмент для подковерной возни, доносов и всего, что так хорошо нам известно по самым темным страницам советской истории. Интересы российской науки, да и государственные интересы отходят на второй план (логично предположить, что крепкая, пользующаяся международным авторитетом, предоставляющая качественные и достоверные данные российская наука должна быть на пользу самому российскому государству). На первом плане оказываются мелкие политические дрязги на местах, возможность заклеймить неугодного конкурента как "иностранного агента", испортить репутацию, оскорбить оппонента.

Из-за пресловутого законодательства любой обыватель может почувствовать себя вправе судить о качестве научного продукта. Это законодательство напомнило, вернуло в повседневную речь сталинский язык ненависти и вражды, которым можно манипулировать в своих шкурных интересах. Не так важен и страшен сам закон, как узаконенные им категории, которыми может воспользоваться любой "обеспокоенный гражданин". Черно-белая схема восприятия, не допускающая полутонов и не требующая особого вникания, легко принята общественным дискурсом. Наука либо "своя", либо "вражеская"; если берешь деньги у западных фондов – ты "иностранный агент", если результаты исследований показывают нечто нелицеприятное о современной России – это оплаченная клевета. Такое отношение вместе с наличием легитимного "языка вражды" может блокировать полноценное развитие общественных наук в России – опасность, перед лицом которой российское академическое сообщество должно консолидироваться.

Елена Омельченко – доктор социологических наук, директор Центра молодежных исследований, зав. кафедрой социологии НИУ ВШЭ СПб, директор НИЦ "Регион" Ульяновского госуниверситета.
Анна Желнина – кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Центра молодежных исследований, доцент кафедры социологии НИУ ВШЭ СПб, преподаватель факультета свободных искусств и наук СПБГУ.

источник: Полит.Ру

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы