Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

"Русский парадокс": OECD вынесла оценку научной политике РФ

Профессор НИУ ВШЭ Жан Гине. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР \ OECD) создана в 1961 году и объединяет 34 государства. OECD – форум стран, приверженных демократии и рыночной экономике, служащий для выработки и координации экономики и политики в целях всеобщего развития. OECD собирает и гармонизирует статистику, проводит исследования (например, сравнение образовательных достижений школьников PISA), выносит рекомендации и внедряет методологии в различных сферах деятельности – от науки до банков. В состав организации входят развитые государства с демократической формой правления, в том числе США, ЕС, Япония, Канада, Чили. Переговоры о вступлении России в OECD ведутся с 2007 года, примерные сроки окончания этого процесса неизвестны

Для появления доклада по России во влиятельной серии страновых обзоров национальных инновационных систем OECD – Организации экономического сотрудничества и развития – все предпосылки возникли ещё несколько лет назад. С инициативой выступила российская сторона в лице Минобрнауки России. У чиновников сформировалась потребность в высококлассной и непредвзятой оценке своей работы и текущего состояния отечественной инновационной системы.

Предпосылки и конфигурация исследования

Работа по оценке продолжалась несколько лет. Окончательные результаты обнародовали 6 июня на презентации в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), выложив английскую версию доклада в сети.

Получившийся текст, однако, трудно назвать продуктом исключительно OECD. Эксперты организации отталкивались от так называемого "базового доклада", подготовленного российскими специалистами из пяти организаций – Центра исследований и статистики науки и Федерального института развития образования при Минобрнауки России, ИМЭМО РАН, Института народнохозяйственного прогнозирования РАН и фонда "Центр стратегических разработок – Северо-Запад". Высшую школу экономики к процессу не допустили, но она своеобразно "отыгралась", приняв на работу ключевого автора итогового доклада – теперь уже бывшего главу отдела страновых инновационных обзоров OECD – Жана Гине.

Как бы то ни было, "базовый доклад" под редакцией замдиректора ИМЭМО Натальи Ивановой послужил основой для вынесения рекомендаций иностранцами из OECD. Но, помимо доклада, они опирались на результаты многочисленных встреч с учёными, чиновниками, экспертами и журналистами (год назад нас с коллегами расспрашивали про свободу слова и интерес к науке в СМИ). Иностранные эксперты совершили также ряд поездок по инновационным регионам.

В итоге в докладе оказалась масса весьма неприятных для России выводов. Трёхсотстраничный текст охватывает многие темы, я сконцентрируюсь на основных выводах, касающихся науки и научной политики.

Диагноз

Основной вывод экспертов OECD неудивителен: "В целом наблюдается дисбаланс между государственными ресурсами, направляемыми на создание знаний, и наблюдаемыми результатами в сфере инноваций". Вывод подкрепляется всем известной статистикой по доле инновационно активных предприятий, высокотехнологичному экспорту, научным публикациям.

Причина столь пагубной и затяжной неэффективности НИС (национальной инновационной системы) уже не может крыться только в последствиях ломки советской модели. Она лежит в неэффективности госполитики в области инноваций и науки.

Жан Гине в своём выступлении описал систему принятия решений как

"русский парадокс": сочетание централистских традиций с фрагментарностью принятия решений на уровне правительства, министерств, ведомств и госкорпораций, координация действий которых весьма слабая.

Господину Гине в России встретилось "поразительное множество экспертов" по науке и инновациям, но они "не совсем вовлечены" и не имеют доступа ко всей необходимой информации, включая статистику.

В итоге для всех участников инновационного процесса развитие остаётся существенно затруднённым.

Так, отраслевая наука как феномен разделения науки и производства, "возможно, является важнейшим наследием советской эпохи" и, несомненно, "слабым звеном". Акционирование части отраслевых НИИ и КБ не привело к значительному снижению их зависимости от государства. Большинство сотрудников отраслевых центров – инженеры, и они заняты экспериментальными разработками, в то время как "очевидно, данный тип деятельности лучше всего осуществляется внутри промышленных предприятий".

Отсутствие спроса со стороны таких предприятий на разработки отраслевой науки ведёт к её замыканию на режиме "технологического продвижения" вместо ориентации на спрос. Модель продвижения работает только в ситуации гарантированного спроса – на рынках с высокой степенью регулирования или когда заказчик – государство. Отсюда успехи в атомной энергетике и космосе и неудачи в большинстве остальных областей.

"Очевидным решением проблем" могла бы стать интеграция многих независимых отраслевых НИИ в промышленность. Но в целом ряде случаев слияние уже не нужно: потенциал "существенно деградировал … пройдя точку невозврата". Остальные центры всего лишь "намного отстали от современного уровня знаний". В итоге для государства они "в большей степени обязательство, чем актив".

"Почему сотни некачественных отраслевых институтов продолжают пользоваться государственным финансированием и в определённой степени освобождены от оценки в виде компенсации за низкий уровень их финансирования?" – задаются вопросом авторы доклада. Их рекомендация проста: "Закрытие, реструктуризация или полное акционирование … высвободили бы ресурсы, используемые вхолостую".

Государственные академии наук в обзоре рассмотрены на примере РАН. Эксперты OECD отмечают, что Академия наук долгое время подвергается критике. "Когда подобная критика делает из РАН козла отпущения за все проблемы НИС России, то она, конечно, является излишней", но "трудно составить более сбалансированное и объективное представление, если никогда не было тщательной и систематической оценки РАН и сети её институтов".

Далее в тексте русского варианта доклада идёт фраза, уже вызвавшая крайнее возмущение чиновников из академического президиума:

"Есть много анекдотичных свидетельств того, что институты РАН смешивают реальную цель с большим количеством инициативы"

(вы будете смеяться, но в оригинале это: “There is much anecdotal evidence that RAS institutes mix real gold with a large quantity of lead”. В остальном перевод не так уж плох).

Главное, что сейчас требуется госакадемиям, – совершенствование мониторинга и оценки эффективности и выделение большей доли средств по их результатам, а не по числу ставок.

Вузовская наука, по данным статистики, единственная из секторов продемонстрировала заметный рост числа исследователей. Отчасти это результат стимулирующей политики государства, его поддержки группы ведущих вузов. "Это здоровое начинание сближает образование и науку и привносит элемент конкуренции с академиями наук, что должно повысить качество и эффективность исследований в России". Но здесь же есть и проблема: "активные в научном отношении вузы остаются слабо интегрированными в НИИ госакадемий, что подразумевает упущенные возможности развития", отсутствие взаимного дополнения.

Следует оценить имеющийся передовой российский опыт взаимодействия РАН и вузов, а затем воспроизвести лучшие работающие модели. Предлагается также использовать опыт Франции и Кореи.

Отдельный бокс в докладе посвящён Курчатовскому институту, но он не содержит никаких оценок, лишь перечисление сумм и проектов.

В целом для российской инновационной системы и особенно её научной части характерно "сочетание коренных преобразований и устойчивости некоторых институциональных механизмов и умонастроений из прошлого", что отличает Россию от "любой другой развивающейся экономики, включая Китай".

Результатом в науке стало "чрезвычайно разнородное множество государственных организаций, в которых хорошо оборудованные исследовательские коллективы мирового класса, работающие над приоритетными национальными проектами, сосуществуют – иногда под одной крышей – с другими коллективами с неясными задачами, работающими в режиме выживания".

Раздел доклада, касающийся выработки госполитики, представляет особый интерес. Процитирую часть, посвящённую Минобрнауки России:

"Исторически основным драйвером инновационной политики служит Минобрнауки России, но его контроль над соответствующими ресурсами и его влияние на некоторых ключевых игроков слишком ограничены даже для обеспечения координации исследований и разработок". (Отмечу, представители "Сколково" и "Роснано" сочли возможным проигнорировать презентацию доклада, что в том же Китае было бы немыслимо. – И. С.) "Тем не менее его огромная заслуга в том, что оно служит “инкубатором” того, что теперь воплощается в виде полноценной российской инновационной политики. Вдобавок, к части общих проблем оно обратилось довольно успешно".

В первую очередь эксперты OECD хвалят Минобрнауки России за переход от размазывания денег тонким слоем к приоритетам типа нанотехнологий.

Концентрация на приоритетах хороша, но её эффективность подрывается следующим неизбывным фактом:

"Одной из основных слабостей процесса принятия и координации политических решений в России является отсутствие прозрачности и недостаточное участие тех факторов, которые важны для процветания страны, но не входят во влиятельные неформальные сети, связывающие высших государственных чиновников, крупный бизнес и мощное научное лобби".

В преодолении этого недостатка положительную роль могут сыграть техплатформы, полагают эксперты OECD. Вопрос лишь, не станут ли они формализацией тех самых неформальных сетей.

Стерлигов Иван

источник: STRF

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы