Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Болонский процесс – не кукуруза

Фото с сайта www.rosbalt.ru Несколько лет назад чиновники прогнозировали полное "вливание" России в Болонский процесс к 2010 году. Не удалось. По оценкам специалистов (в Министерстве образования и науки РФ точные данные "Росбалту" предоставить не смогли), на двухуровневую систему обучения сегодня перешли около 35% российских вузов. Процент включенности здесь, увы, прямо пропорционален пониманию системы как таковой. Сколько и по какой схеме будут учиться будущие студенты, сохранится ли для избранных профессий привычный специалитет, когда нам ждать тотального "бакалавращения" и почему этого до сих пор не произошло?

Будни реформаторов

Говоря о Болонском процессе, эксперты обычно предпочитают объяснениям дихотомию Маяковского "хорошо-плохо". Четыре года бакалавриата вместо пяти специалитета – плохо: знания теряют в объемах. Работодатели не могут по достоинству оценить уровень подготовки бакалавров – еще хуже: остро встает проблема трудоустройства. Но вот то, что переход на одобренную в Европе систему повысит статус России в глазах образовательного сообщества как державы прогрессивной, безусловно, хорошо. К тому же студенты будут учиться меньше, а значит, не успеют отстать от стремительно развивающихся технологий. Узкий специалист — дивно, но будущее, как кажется многим высокопоставленным сторонникам реформы, за выпускниками широкого профиля, которые понемногу смогут судить обо всех аспектах того или иного направления науки.

Впрочем, такие рассуждения применимы в условиях выбора. Когда тебя ставят перед фактом (в 2009 году вступила в силу новая редакция закона "Об образовании", которая уполномочила Минобрнауки определять политику вузов в части перевода их на уровневую систему подготовки студентов), хочется, по крайней мере, понять, с чем именно предстоит иметь дело.

"Болонское соглашение предполагает не так уж много позиций, — обнадеживает первый проректор Российского университета дружбы народов (РУДН), член совета по качеству Федеральной службы в сфере образования и науки Александр Ефремов. – Суть первой из них — в простых и понятных уровнях квалификации для выпускников всех вузов: бакалавр (четыре года обучения), магистр (два года), доктор философии (три года)".

В РУДН новую систему обучения "запустили" за 10 лет до Болонского процесса. Еще в 1989 году в университете имени Патриса Лумумбы появились бакалавриат и магистратура. Это его ректор Владимир Филиппов, с 1998 по 2004 годы занимавший пост министра образования, подписал Болонское соглашение. В 2003-м РУДН стал "головным" вузом РФ в части разработки и внедрения системы кредитов и европейского приложения к диплому. А в 2005-м министр образования Андрей Фурсенко этот статус подтвердил.

"Речь идет о кредитно-модульной системе, — поясняет Ефремов. — Студенты составляют индивидуальный учебный план, а в процессе обучения набирают "кредиты". Этой величиной измеряют объем знаний, которые каждый из них должен получить по определенной дисциплине, а также трудоемкость ее освоения".

В первые дни обучения первокурсника усаживают перед учебным планом на страничке кредитного портала РУДН. Он видит список дисциплин — обязательных и "на выбор". О каждой из них подробно рассказывает тьютор (наставник, защитник и советник): какие дисциплины лучше выбрать раньше, какие отложить на "потом", а на какие вообще не стоит тратить времени. Определившись, студент подписывает собственный учебный план (как сказали бы в Болонье, "участвует в управлении образовательным процессом").

Число необходимых "кредитов" по каждому предмету (входит он в "инвариантный" перечень или нет) устанавливает вуз. В общей сложности они не должны превышать 30 за семестр по всем дисциплинам. "Один кредит – это примерно 36 часов, — уточняет первый проректор РУДН. – За эти 36 часов студент должен освоить столько-то глав такого-то учебника, сдать энное число промежуточных зачетов. Их периодичность и максимальные баллы, которые тестируемый может набрать по итогам каждого, определяет преподаватель".

Половина "кредитного" времени отводится на аудиторные занятия. Остальное — на самостоятельную работу. Кому-то удается проштудировать учебник за полдня, кому-то и четырех мало. Студенту, по словам Ефремова, выдается своеобразный "кредит доверия". А оправдывает он его или нет, показывает рубежная аттестация. Мученик науки получает дифференцированную оценку по всем дисциплинам: условным "зачетом", который, что греха таить, многие специалисты вымаливали у преподавателей тет-а-тет, для бакалавра дело не кончится. Баллы по предметам проставляются автоматически – по итогам работы в течение семестра. Экзаменационные сессии при этом рассматриваются как элемент рудиментарный – утомительный и малоэффективный.

"Мы ввели в РУДН кредитно-модульную систему в 2003 году, — рассказывает Ефремов. – Ввели только для первых курсов, поэтому у них она сложностей не вызвала: ребята изначально пришли с мыслью, что университет от школы отличается, и ничему не удивлялись. А вот преподаватели, привыкшие ставить оценки "по настроению", не руководствуясь жестким регламентом, трудности "адаптации" испытали. С переходом на болонскую систему у них появилось больше методических обязанностей, а власти стало меньше. С глазу на глаз зачеты у нас не сдают. Успеваемость студентов можно отследить в открытом доступе на сайте университета: результаты всех проверочных работ стекаются к тьютору, который затем их публикует. Кредитно-модульная система – это мощнейший антикоррупционный механизм. В компьютерной программе, конечно, можно исправить оценку на приемлемую. Но только сделать это гораздо сложнее, чем на устном экзамене".

Оценки, кстати, участники Болонского процесса выставляют по Европейской системе переводных кредитов (ECTS), где "А" — высшая похвала, "FX" — плохо, а "F" не годится в принципе. Все, что "нажито" было бакалавром четырехлетним трудом, находит отражение в приложении к диплому. "Не в дипломе, — уточняет первый проректор РУДН, — а именно в приложении. В этом документе должна быть еще и схема получения высшего образования в данной стране".

В числе "принципиально важных позиций" Александр Ефремов упомянул и введение общих для всех вузов стандартов качества. Так, помимо перевода материально-технической базы университета в численные эквиваленты (к примеру, степень оснащенности компьютерных классов здесь измеряется гигабитами в секунду), в РУДН ежегодно проводят социологические исследования среди преподавателей, студентов и даже работодателей выпускников. Один из них в пух и прах разбил лагерь противников введения двухуровневой системы, которые утверждают, что бакалавры на рынке труда ценятся меньше специалистов. Выборка показала, что ни иностранные, ни российские выпускники этого вуза не сидят на пособии по безработице. Единственное "но", пожалуй, в том, что РУДН – это не вся Россия.

За зарплатой – по конкурсу

Александр Ефремов в ходе интервью не раз подчеркнул: "у наших студентов есть не только специальность, но и язык: на изучение иностранного университету разрешили выделить дополнительный год" к четырем положенным. Ну а остальным-то как быть? Каковы перспективы трудоустройства бакалавров без излишков знаний, а с заявленным широким спектром?

В профильном министерстве "Росбалту" ответили уклончиво: "В ближайшие 2-3 года предстоит провести анализ опыта первых лет реализации двухуровневой системы подготовки кадров с высшим профессиональным образованием в российских вузах, — говорилось в письме за подписью заместителя директора департамента профессионального образования Минобрнауки РФ Олега Орчакова. — Проведенная работа позволит четко определить преимущества и недостатки новой системы".

По оценке директора Института развития образования Высшей школы экономики Ирины Абанкиной, по схеме "бакалавриат-магистратура" сегодня работают примерно 13% российских вузов. Если учитывать высшие учебные заведения, в которых бакалавриат введен только на первых курсах и только по нескольким направлениям, доля включенных в Болонский процесс увеличится до 35%. Возникает закономерный вопрос: неужели нельзя было "определить преимущества и недостатки новой системы" на экспериментальных площадках прежде, чем инициировать закон, который, по выражению Абанкиной, "насильно" переводит отдельные вузы на бакалавриат?

"На мой взгляд, Министерство образования не должно было ничего делать насильно. Закон "О высшем образовании" 1996 года ничем не мешал участию в Болонском процессе на добровольной основе", — считает депутат Государственной думы РФ, заместитель председателя комитета по образованию Олег Смолин. "Знаю, что в целом работодатели намного хуже принимают бакалавров, чем традиционных специалистов, — продолжает он. — Более того, я знаю, что, когда была возможность выбора, только 12% вузов ввели бакалавриат, опасаясь проблем на рынке труда".

"Раньше после бакалавриата можно было пойти либо в специалисты, либо в магистры, — напоминает депутат. — Теперь студенту запрещено быть специалистом. А чтобы стать магистром, он должен пройти конкурс (количество мест в магистратуре, насколько мне известно, составляет примерно четверть от мест в бакалавриате). Следовательно, общий срок обучения большинства юношей и девушек сокращается где-то на 25%. Кроме того, бакалаврские программы отличаются от программ специалистов тем, что в них на 20% меньше занятий по специальным предметам. Итого: бакалавр будет изучать их на 45% меньше, чем обычный специалист. Как это сказывается на качестве образования, догадайтесь с трех раз".

Мнения, как водится, разделились. "Конкурс в магистратуру – никакая не проблема, — уверенно заявляет научный руководитель Института проблем образовательной политики "Эврика", федеральный оператор комплексного проекта модернизации российского образования и в целом сторонник реформы Александр Адамский. — Это абсолютно правильная вещь, потому что надо принципиально отделить образование для практической деятельности и образование для научно-исследовательской работы".

"Это глупость, когда все двигаются в одном строю, а после окончания вуза одни все равно идут на завод, а другие — в аспирантуру. Это нерационально, — считает собеседник агентства. – А что касается экзаменов в магистратуру, то они должны быть аттестационным испытанием для начала научно-исследовательской деятельности, каковая требует принципиально иных компетентностей, нежели работа на производстве".

В Минобрнауки также настаивают на том, что "в настоящее время, когда технологии и знания обновляются очень быстро, нецелесообразно готовить "узких" специалистов в стенах вуза, начиная с первого курса, в течение пяти-шести лет", что, следовательно, "введение широкой бакалаврской программы с последующей специализацией в магистратуре или на производстве будет больше соответствовать быстро меняющемуся рынку труда".

"Учитывая, что молодой человек поступает в российский вуз в 17 лет, он не всегда осознанно выбирает траекторию образования для будущей профессии, — уточняет в письме Олег Орчаков. — Уровневое высшее профессиональное образование позволяет после первых лет обучения по широкому направлению более осознанно выбрать профиль программы, который реализуется на старших курсах бакалавриата. А после окончания первого уровня, имея диплом о высшем профессиональном образовании, вновь скоординировать свои жизненные планы с возможными изменениями на рынке труда".

Иными словами, бакалавр-строитель, разочаровавшись в профессии, сможет подкорректировать будущее, скажем, в экономической магистратуре или став менеджером.

Тише едешь – дальше будешь

В Минобрнауки обозначили еще один плюс реформы. "Переход на новые образовательные стандарты, — сообщил специалист министерства, — позволит российским гражданам учиться по образовательным программам, сочетающимся с международными стандартами, будет способствовать повышению академической мобильности студентов и преподавателей, расширению научного обмена, открытости системы к глобальным инновационным трендам".

Перспектива, бесспорно, выгодная, но далекая. Как посетовал в разговоре с "Росбалтом" Александр Адамский, "огромные сложности" сегодня наблюдаются как раз в той части реализации Болонского соглашения, которая касается системы "включенного обучения". Это когда студент, проучившись семестр в одном вузе, может послушать лекции в другом, курсовую написать в третьем, но при этом нисколько не потерять в знаниях.

"Скорость движения в этом направлении гораздо ниже, чем формализованный переход на новые сроки и программы обучения, — отметил он. — А без такого свободного выбора модулей в разных вузах страны и мира – это уже не Болонский процесс. Теряется сама его суть".

Несмотря на то, что соглашение, достигнутое в Болонье, включает в себя не очень много позиций, осуществить их на практике, как видим, оказалось непросто. Утвержден, но по-прежнему вызывает немало сомнений перечень направлений подготовки высшего профессионального образования для бакалавров.

"В этом перечне до последнего времени было 750 специальностей, — говорит первый проректор РУДН Александр Ефремов. — Последний сократился примерно до 350. А новый, установленный списком соответствия направлений и специальностей, содержит около сотни пунктов. Правда, добиться этого удалось за счет ввода профилей, а это та же специализация. Поэтому у меня нет уверенности, что все пройдет гладко".

Наверняка пока ясно только одно: бакалавриат не грозит медикам. В РУДН считают, что форма обучения этой профессии всегда строилась по уровневой логике (институт, интернатура, ординатура), и менять ее ни к чему.

Адепты и противники Болонского процесса сходятся в одном: подключаться к нему следует постепенно. По словам Ефремова, у РУДН ушло около пяти лет на "отладку" необычной для России системы. А это только один институт, "причем вуз, который постоянно находится в Европе, который знает и понимает суть нововведений".

"Мы ездим по вузам РФ и всячески стараемся содействовать в организации учебного порядка на новый лад, — рассказывает первый проректор Университета дружбы народов. — Могу сказать, что в принципе у них это неплохо получается. Но, к сожалению, процесс этот все равно длительный и болезненный. Я сторонник инноваций, но в то же время склоняюсь к постепенному, щадящему подходу: нужно вводить бакалавриат на первых курсах и для узкого круга направлений. Если все вузы начнут этим потихонечку, аккуратно-аккуратно заниматься, то, думаю, через пять-шесть лет мы наладим работу бакалавриата и магистратуры".

Зампред комитета по образованию Госдумы Олег Смолин с присущей его речи метафоричностью подвел общий итог размышлениям экспертов: "Болонский процесс – не кукуруза, — сказал он. — Поэтому не нужно его насаждать повсеместно — от Тихого океана до Атлантического. Ничего хорошего из этого получиться не может".

Дарья Миронова

источник: Росбалт

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Тасола
09 ноября 2010 07:03

"Александр Адамский. – Это абсолютно правильная вещь, потому что надо принципиально отделить образование для практической деятельности и образование для научно-исследовательской работы"
Удивительно правильные слова и не менее удивительный бред с бакалаврами. Если даётся образование для практической деятельности, то наряду с общим образование должна даваться глубокая специальная подготовка, а не широкая подготовка непонятно к чему, со специализацией на производстве.
Ну, были же у нас отличные учебные заведения – техникумы, которые давали и прекрасное среднее образование и прекрасное техническую подготовку, что позволяло обеспечить кадрами среднего звена всю промышленность. Подготовку, которая позволяла потом поступить в вуз любого профиля.
Реформы образования не должны ставить целью признания российских дипломов за границей, на западе или востоке. Это бред больных на голову реформаторов. Реформа образования должна ставить целью повышение качества образования населения и оптимизацию распределения выделенных на эти ресурсов. Но...спит тов. Сталин.

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы