Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Человеческое измерение техники

Фото с сайта www.ng.ru Единственный в России и один из старейших в мире Политехнический музей в Москве минувшим летом пережил, может быть, самые бурные дни в своей почти полуторавековой истории. В апреле 2010 года президент РФ Дмитрий Медведев высказал идею создания на базе Политехнического музея современного музея науки. Была развернута работа по проведению международного тендера на создание концепции такого музея. Фактически разные подходы к реализации этого задания привели к тому, что в середине июля произошла смена руководства в музее: генеральным директором вместо Гургена Григоряна, с 1986 года руководившего Политехническим, был назначен бывший министр науки и образования РФ Борис Салтыков. Но авторский коллектив под руководством Григоряна все-таки успел подготовить свой проект Концепции федерального государственного музея науки и техники "Политехнический музей". Что он собой представляет? Об этом в беседе с Андреем ВАГАНОВЫМ рассказывает профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники РФ, в настоящее время – главный научный сотрудник Политехнического музея Гурген ГРИГОРЯН.

– Гурген Григорьевич, одним из последних выполненных вами в должности генерального директора Политехнического музея проектов стала подготовка Концепции федерального государственного музея науки и техники "Политехнический музей". Какова ее судьба?

– Задание перед нами было поставлено Министерством культуры в мае 2010-го в связи с поручением президента Дмитрия Анатольевича Медведева. Мы выполнили работу и официально сдали результаты министерству в июле.

– Это ваш вклад, вклад Политехнического музея, в подготовку и проведение международного конкурса на разработку концепции Политехнического музея?

– Министерство культуры предложило устроителям конкурса приобщить эту концепцию как методический материал для конкурсантов.

– То есть созданная вами концепция в конкурсе не участвует?

– Нет, не участвует. Неучастие Политехнического было изначальным условием конкурса, который организовал Фонд развития Политехнического музея. Фонд выступил с инициативой перед министром культуры организовать за свой счет международный тендер на концепцию, разработал необходимую документацию, в том числе сформировал и состав жюри. Министр культуры издал в июне приказ, который легитимизировал деятельность фонда по работе над созданием концепции. Эксперты фонда отобрали ряд фирм, которые профессионально занимаются музейным проектированием и созданием музеев. Было прислано десять заявок на участие, эксперты изучили их и представили со своими комментариями жюри, которое должно было выбрать четыре заявки из всех поступивших.

В начале августа состоялось первое заседание жюри конкурса. Выбранным четырем финалистам – фирмам из Европы и США, было предложено подготовить концептуальные предложения. Эти предложения должны рассматриваться жюри 30 сентября с тем, чтобы выбрать победителя конкурса, который будет разрабатывать окончательную концепцию Политехнического музея. Предполагается, что после того, как будет разработана эта концепция, под нее будет объявлен конкурс на архитектурное проектирование.

– Почему-то никому не приходит в голову объявить международный тендер на научную концепцию Третьяковской галереи или Государственного Эрмитажа в Петербурге. А вот международный тендер на научную, идеологическую даже, концепцию Политехнического музея – это в порядке вещей?

– Заметьте, на реконструкцию Мариинского театра в Петербурге – тоже можно…

– На архитектурный облик – да. Но в случае с Политехническим музеем речь идет не столько об архитектуре, сколько о внутренней сущности музейного собрания. Может быть, даже о том, что считать музейным собранием. Согласитесь, это несколько больше, чем просто архитектурный проект.

– Да. Здесь-то и начинаются важные для понимания ситуации подробности. Все дело в том, что в России есть крупные группы отраслевых музеев (краеведческих, изобразительного искусства, литературных и т.д.). А технических, соответствующих музейному закону, кроме Политехнического в Москве, центральных музеев связи и железнодорожного в Питере и Музея авиации и космонавтики в Калуге – нет. Опыт деятельности технических музеев в нашей стране гораздо скромнее, чем в той же Германии, Франции, Англии… Поэтому и показалось, что опыт, который накоплен там, может быть полезен нам. И, согласитесь, здесь есть своя логика.

– Но все-таки это люди со стороны; они не знают ни ваших фондов, ни ваших возможностей и исторических традиций…

– Подмечено верно. Когда жюри завершало свою работу, некоторые его члены, с моей точки зрения – весьма мудрые люди, поразмышляли вслух. Хорошо, перед нами иностранные специалисты, известные профессионалы. Они создают различные музеи в различных странах. Но ведь сказано было президентом РФ Дмитрием Медведевым: "На базе Политехнического музея в Москве". Значит, ментально это должен быть Политехнический музей, а они, иностранные участники конкурса, не знают этой базы. Как же они будут работать? Музей должен активно участвовать в формировании политики этой концепции.

Такие мысли были высказаны в завершение работы первого заседания жюри.

– То есть Политехнический должен быть идеологическим заказчиком?

– Я не сказал этого, хотя полностью с вами согласен. Ведь речь идет о единственном в России, уникальном старейшем музее национального уровня и достоинства. Я сообщил жюри, что Политехнический музей разработал такую концепцию и может предложить ее в качестве материала для использования в интересах тендера.

Но здесь существует своя проблема: отношение организатора конкурса – Фонда развития Политехнического музея – к самому Политехническому музею. У фонда изначальной установкой было небрежительное отношение к нашему музею. Нас трактовали не как организацию, которую следует уважать и с которой надо считаться, а как пространство активности самого фонда. После передачи министерством нашей концепции фонду было решено раздать ее членам жюри. Выяснилось, что среди них есть четверо, которые не говорят по-русски. Я получил письмо от директора фонда госпожи Шахновской, информирующее, что фонд не располагает средствами для оплаты перевода на английский язык; мне предложено самому изыскать эти средства.

– Если не знать, что фонд создан госкорпорацией "Роснано", то тогда это можно объяснить… Если же знать это, то тогда не верится, что перевести 50 страниц текста на английский язык – это финансово непосильная задача для фонда.

– Тем не менее это так. Это наглядное отображение того, что я назвал небрежением.

– В прессе появились статьи о том, что Политехнический отстает от жизни, что он несравним с европейскими и американскими музеями, что его коллекции не пополняются, а экспозиции устарели лет на 35. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Мы были далеки от того, чтобы не видеть недостатков своей работы, но в этих выступлениях сквозит заданная тенденциозность. Утверждение о том, что коллекции не пополняются, – это абсурдное заявление госпожи Шахновской. Каждый год мы устраиваем выставки новых поступлений, докладываем о них на конференциях и семинарах, отчитываемся перед министерством.

Меня удивило и то, что дезинформацию о якобы 35-летней давности нашей экспозиции испустил некий сотрудник Лаборатории музейного проектирования. За 25 лет своей работы директором я не помню, чтобы кто-то из этой лаборатории приходил к нам обсуждать вопрос о наших экспозициях или предложить нам что-либо из своего творческого арсенала... Кстати, эта лаборатория как принимает участие в экспертном пуле международного закрытого конкурса, объявленного фондом, так и выступила на правах участника этого конкурса. Это также морально уязвимо, как и распространение дезинформации, автор которой либо несведущ, либо злонамерен. А может быть, и то, и другое.

Экспозиция Политехнического принципиально и радикально изменилась. Еще в середине 80-х Политехнический по своему статусу в обществе "Знание" должен был отзываться на все решения пленумов и съездов КПСС, пропагандировать почины и проч. С 1986 года мы обновили не менее 70 процентов экспозиции в соответствии с новой, соответствующей "времени за окном" научной концепцией.

Сравнивать нас с зарубежными музеями тоже очень не честно. Мы существуем с ними в разных культурных, экономических и правовых мирах. В 1987 году я был гостем Deutsches Museum в Мюнхене. По этому поводу музей получил от фирмы Daimler-Benz в подарок, в коллекцию, новейшую модель "Мерседеса" S-класса, для того чтобы эта машина поначалу обслуживала меня как гостя музея. Машина была новая, с конвейера. Оказывается, многие бренды считают за честь предоставлять свои новые разработки музею. В Deutsches Museum есть мраморная стена, на которой золотом нанесены имена людей и названия организаций, которые вкладывали средства в музей.

– Тем не менее все зарубежные эксперты признают, что Политехнический музей обладает уникальной коллекцией. Другое дело, что, возможно, не всегда хватает сил и средств, чтобы правильно ее экспонировать.

– Здесь еще одна проблема. Технические музеи в мире, как правило, имеют интеллектуальный фундамент в виде университетов, в виде крупных научных лабораторий, которые с ними сотрудничают и помогают в разработках. Происходит некий синтез творческих потенциалов двух и более субъектов, не говоря уже про волонтеров. Директором чикагского Музея науки и индустрии был бывший заместитель директора по науке Ливерморской национальной лаборатории (одного из важнейших мозговых центров обороны США), которая интеллектуально шефствовала над музеем. Мы же ни на что не опираемся, кроме возможностей своих научных сотрудников.

– У вас даже в концепции, которую вы готовили, отмечается: "Следует подчеркнуть отсутствие у Политехнического музея какой-либо кадровой базы".

– Мало кто отдает себе отчет в сложности нашего кадрового состояния. Мы находимся в ведении Министерства культуры. Естественно, для традиционного понятия культуры мы – не родные. Иллюзий здесь быть не может.

Индустрия, Академия наук на сегодняшний день в таком состоянии, что тоже не могут являться для нас опорой.

Мы – Поли-технический музей. Если бы мы были железнодорожным музеем, можно было бы к РЖД "прислониться", например, по привлечению кадров, экспертов и волонтеров, по пополнению коллекций. А мы же "всехние" и в то же время как бы ничьи. Откуда нам черпать кадры?

Государственный Исторический музей базируется на историческом факультете МГУ имени Ломоносова. Человек, который учится на истфаке, не считает для себя трагедией прийти после университета работать в ГИМ. Что касается искусствоведов, то работа в Третьяковской галерее, в Музее изобразительных искусств – для них тоже является крайне интересной и притягательной. Нам для работы в музее нужны в качестве кураторов коллекций, лекторов-экскурсоводов, разработчиков научных проектов экспозиций и выставок инженерные специалисты не менее чем по десяти номенклатурным позициям. Но ни один из студентов, сидящих за партой в МГТУ имени Баумана, в Московском авиационном институте, в Московском энергетическом институте или в любом другом втузе, даже в страшном сне не видит себя после окончания вуза работающим в Политехническом музее.

К нам попадают люди, как правило, уже в возрасте. Очень часто их приход связан с какой-то личной драмой. Мы не можем предложить им приличную зарплату, но при этом требуем, чтобы человек менялся. Он привык работать в конструкторском бюро, а мы начинаем его учить работать с источниковой базой, делать научные описания, быть адекватным запросам любой категории посетителей и умело общаться с ними, проводя экскурсии и занятия. Все это дается тяжело. При скудости заработной платы, при требованиях, которые мы вынуждены предъявлять нашим сотрудникам, у нас складывается крайне сложное кадровое положение.

Именно поэтому я проводил огромную работу по привлечению в штат Политехнического кандидатов наук. И сегодня, если можно так выразиться, мы "доедаем", что нам удалось в свое время собрать. Сейчас количество людей с учеными степенями в штате Политехнического музея резко убыло. Нужно находить новый кадровый фундамент.

– В самом начале разработанной вами концепции ставится, на мой взгляд, принципиально важный вопрос, от ответа на который и зависит дальнейшая судьба Политехнического: музей коллекций или музей без коллекций, но с активным участием посетителей в "исследовании" и использовании экспонатов? Чему лично вы отдает предпочтение?

– С моей точки зрения, музей должен помогать росту души человека. Очевидны принципиальные различия между техническими музеями, основанными на коллекциях, и так называемыми научными центрами. Хотя последние зачастую тоже называют музеями, но это скорее заведения развлекательной популяризации знаний. Они бывают хорошо продуманными и полезными, но часто экспозиции в них устроены так: что-то дернул или на что-то нажал, получил какой-то эффект, пошел дальше, ни о чем не подумав. Ни уму, ни сердцу.

В музее же посетитель получает возможность осознать, встречаясь с коллекциями, что все технические решения, которыми он сегодня пользуется, имеют богатую историю, и за этим стоят люди, события, обстоятельства, драмы, героизм – это и помогает росту души. В музее нужно умело сочетать чисто музейное с развлекательной популяризацией знаний.

Ни в коем случае жертвовать коллекцией Политехнического ради развлекательного нельзя. Сделать из Политехнического мультимедийный парк – это было бы неправильно. Но развлекательное тоже надо ставить умно. Например, раскрыть понятие "лошадиная сила". Такой экспонат мы специально разработали для выставки "Энергия и энергетика" – и предлагали каждому оценить себя с помощью этого экспоната. Познавательный эффект был очевиден.

Коллекции и отдельные предметы нужно концептуально экспонировать. Такие экспозиции должны о чем-то говорить человеку. Например, во многих музеях техники есть коллекции пишущих машинок. Мы же попытались выстроить нашу коллекцию пишущих машинок так, чтобы показать, как влияет на это устройство конструкция буквопечатающего аппарата. В технике эти вещи очень связаны – техническое решение и дизайн.

Коллекции нужны. Но надо иметь в виду, что коллекции можно выставлять экспозиционно или в виде открытых фондов.

– Что такое "открытый фонд"?

– Хорошо организованное хранилище. С обозримыми, но защищенными экспонатами. С поддержанием определенного микроклимата; с сопровождением специалистами. Вы приходите и видите: стоят, допустим, швейные машинки. И по каждой вы можете получить всю интересующую вас информацию, в том числе и в электронном виде.

Часто можно слышать мнение о том, что в нашем музее должно быть все только самое передовое. Абсолютно ли бесспорно такое утверждение? Существуют музеи современного искусства, есть музеи современной истории… Может быть, надо отдельно создавать музей современной техники. Я бы считал возможным создать музей Интернета или музей лазера. Но в то же время весьма ценно в Политехническом музее представлять коллекции предметов, на которых, например, учились люди считать…

– Известная ваша коллекция "От абака до компьютера" тому пример.

– Вы привели хороший пример. Я глубоко убежден в том, что пора ставить концептуально по-новому проблему будущего музея, а именно: Музей науки и техносферы. Его сверхидеей должен быть постулат: научные знания и нравственность их применения – это единственный ресурс бескатастрофичного "вживления" техносферы в биосферу. Робкий шаг в этом направлении мы и попытались сделать в нашей концепции Музея науки и техники "Политехнический Музей". Пришедший в этот мир техносферы молодой человек, "заточенный поприкалываться", должен найти место, где можно "зауважать" прошлое.

– В заключение, возможно, самый острый и актуальный вопрос, связанный с дальнейшей судьбой Политехнического. Уже прозвучали заявления, что, видимо, "придется строить здание скорее всего за пределами Московской кольцевой дороги" для перемещения туда всех коллекций Политехнического музея на время реконструкции исторического здания в центре Москвы. Какова ситуация сейчас?

– Сказать, какова ситуация на сегодняшний день, я не могу – "не при делах" уже два месяца. Как мне кажется, многие вопросы еще предстоит решать. Могу рассказать о том, что было предложено и осуществлено нами еще до развития активности учрежденного "Роснано" фонда.

Разработан и проходит госэкспертизу проект реконструкции здания Политехнического музея в соответствии с заданием, которое в свое время выдало Министерство культуры России. Это задание было выдано на основе рассмотрения на коллегии министерства в 2003 году наших предложений о перспективах развития Политехнического музея. Этот проект предусматривает перекрытие внутренних дворов с целью увеличения музейного пространства; создание современных экспозиций и комфортных условий для посетителей; создание информационного центра и возможностей для организации выставок и различного рода форумных мероприятий.

Полная реализация этого проекта – и это записано в наших разработках – возможна только при одновременном создании за пределами центра столицы так называемой базы развития музея. Что это такое? Это хранилищная база с возможностью показывать крупногабаритную технику, с системой открытых фондов, это и хранилища библиотечных изданий, которые редко запрашиваются читателями нашей библиотеки. Сейчас у музея нет нормальной хранилищной базы, мы арендуем помещения под наши фонды у Гражданской обороны. Это и реставрационная база (реставрационные технологии в интересах Политехнического музея реализовать в центре города невозможно). Наконец, нам нужна серьезная производственная база. Уже упомянутый мной Deutsches Museum имеет свою собственную многоцеховую (sic!) производственную базу.

Более того, база развития музея может стать культурным центром в том ареале, где она будет размещена.

Хочется подчеркнуть и то, что мы заложили в основу экспозиционной концепции Политехнического музея по этому проекту то, чего нет в других подобных музеях: человеческое измерение техники.

– Ваша идея вполне понятна и логична. Но, на мой взгляд, опасность в том, что стоит перевести полностью коллекцию музея в новое здание, она там и останется навсегда. Даже после завершения реконструкции замечательного исторического здания в центре Москвы.

– На это я могу вам только привести слова, которыми заканчивается разработанная нами концепция: "Главное в предлагаемой концепции заключается в том, чтобы сохранить преемственное развитие Политехнического музея как уникального крупнейшего в России культурного, научного и просветительского учреждения с богатейшей историей, сохранить это учреждение в самом центре России, где опыт его деятельности складывался десятилетиями".

Андрей Ваганов

источник: Независимая газета

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы