Дискуссии

« вернуться к списку

версия для печати

Потеряв "дойную корову", вузы займутся инновациями

Проректор по информатизации Российского государственного университета им. И. Канта (Калининград) Матвеев Сергей. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
Матвеев Сергей Юрьевич, проректор по информатизации Российского государственного университета им. И. Канта (Калининград)

Благополучно жить за счёт студентов-платников большинству вузов теперь вряд ли удастся. В условиях двойного кризиса — экономического и демографического — доходы от платных образовательных услуг резко "сжимаются". Так что чиновники от образования всё настойчивее рекомендуют вузам сосредоточиться на научно-инновационной деятельности.

Для вузов сокращение количества платных студентов означает существенное сокращение внебюджетных средств. В целом на высшую школу из федерального бюджета выделяется около 300 миллиардов рублей в год, примерно столько же зарабатывают сами вузы, в основном на плате за обучение. Министр образования неоднократно заверял, что даже в период кризиса бюджетное финансирование вузов уменьшаться не будет. Но проблемы высшей школы, по мнению Андрея Фурсенко, будут связаны с сокращением внебюджетки. Демографический кризис уже докатился до вузов. Если в 2006 году количество выпускников 11 классов составляло 1 200 000 человек, то в 2012 году их будет 740 тысяч. Неминуемо уменьшится и набор в вузы. Некоторые из них, особенно в регионах, уже сейчас испытывают серьёзные сложности с приёмом студентов на бюджетные отделения. В дальнейшем положение будет усугубляться.

В сложной экономической ситуации выживут только те вузы, которые переориентируются на научно-инновационную деятельность и смогут хорошо зарабатывать, выполняя НИОКР, уверены в образовательных ведомствах. Далеко не все учебные заведения согласны с такой постановкой вопроса. Те, которые её разделяют и даже успешно претворяют на практике, — в подавляющем меньшинстве. О своём опыте и видении проблемы рассказывает STRF.ru проректор Российского государственного университета им. И. Канта (Калининград) Сергей Матвеев.

— Высшая школа России в последние годы работает фактически на рынке массового образования В вузы приходят практически все выпускники школ, на обучение бюджетников вузы получают гарантированное госфинансирование и, имея "отправные" деньги, дополнительно зарабатывают на платных образовательных услугах. Однако наша "дойная корова" — базовое высшее образование, потребителями которого являются вчерашние школьники, — умирает на глазах. Хотя в калининградском госуниверситете по-прежнему высокий конкурс, в силу того что это ведущий вуз региона (в 2009 году на 1042 бюджетных места было подано более 25000 заявлений, удалось также избежать спада по набору студентов-контрактников — практически удержали уровень прошлого года), мы уже почувствовали резко ухудшившуюся ситуацию с демографией. Вузы теряют возможность зарабатывать на массовом высшем образовании. Поэтому, например, в своём университете мы всё активнее занимаемся дополнительным профобразованием, повышением квалификации. Сейчас запускаем уникальные образовательные программы, которые пользуются спросом на международном рынке, к нам приезжают учиться из других стран. Но образование должно базироваться на сильной науке, при этом, учитывая реалии российской экономики, я бы сказал: на сильной прикладной науке.

Соответственно, и образование должно стать более ориентированным на практику?

— Да. Вузы, особенно региональные, должны давать не только базовое академическое, глубоко научное, образование, но, что очень важно, — практические знания, применимые на рынке, — будь то региональном, российском или международном. Для того чтобы такое образование давать, нужны преподаватели, которые непосредственно принимают участие в реальных процессах производства, формировании нового продукта, его продвижении на рынок и т. д. Нам нужно дополнить вузовскую систему некой динамичной системой производства инновационных продуктов, в том числе — образовательных программ.

У региональных вузов практически нет возможности обеспечить нормальную конкуренцию при отборе лучших студентов, а главное — при отборе лучших преподавателей. Конкурсный механизм уже давно не работает: человек приходит в вуз, занимает место и достаточно спокойно "сидит" на нём

Почему это важно? Потому что у региональных вузов практически нет возможности обеспечить нормальную конкуренцию — ни при отборе лучших студентов, ни, что самое страшное, при отборе лучших преподавателей. Конкурсный механизм, по сути, уже давно не работает. Человек приходит в вуз, занимает место и достаточно спокойно "сидит" на нём.

Мы считаем, что преподавателей нужно стимулировать к эффективной работе. Для этого формируем Инновационный парк. Фактически, это схема управления теми лабораторными комплексами, которые РГУ приобрёл, выполняя свою инновационную программу в рамках нацпроекта "Образование".

Как работает Инновационный парк? Мы определили пять направлений, в соответствии с которыми приступили к работе пять хорошо оснащённых групп. Например, созданы мощнейший Центр медицинских биотехнологий, Лабораторный парк в сфере нанотехнологий. Денег мало, крайне мало, и количество их уменьшается с каждым месяцем. Поэтому кадровый, материальный и нематериальный активы необходимо концентрировать в узких зонах роста.

Мы обеспечиваем конкурентный принцип коллективного использования ресурсов Инновационного парка. Наши сотрудники приходят сюда, пользуются оборудованием, информационными ресурсами. Если через какое-то время они выдают какой-то значимый результат, то могут продолжать работу. Если нет, то "вылетают" из этой инновационной системы. У нас нет реальной возможности проводить конкурсы, нет кадрового профицита в регионе — но каждый преподаватель должен находиться под угрозой: либо он будет новатором и сможет пользоваться имеющимися ресурсами, либо попадает в категорию обычных преподавателей, живёт в рамках факультетско-кафедральной системы. Существует она многие годы, и будет дальше существовать. Но только благодаря таким инновационным центрам мы можем наладить разработку и внедрение нестандартных образовательных программ, поставить на поток публикации в престижных научных журналах, добиться получения интересных для рынка инновационных технологий.

Мы рассматриваем этот Инновационный парк не только как средство стимулирования и выявления максимально работоспособной профессуры, студентов и аспирантов нашего университета, но и как средство привлечения иностранных преподавателей и учёных, которые приезжают к нам работать на его лабораторной базе. Они читают лекции, могут участвовать в магистерских программах. Активно привлекаются специалисты из других городов России: Казани, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Томска. Им здесь интересно работать.

Каждый преподаватель должен находиться под угрозой: либо он будет новатором, пользуясь всеми ресурсами вуза, либо попадает в категорию "обычных" преподавателей и живёт в рамках факультетско-кафедральной системы

Так, по уровню академической мобильности студентов мы занимаем одно из первых мест в России — свыше тысячи человек ежегодно выезжают за рубеж и приезжают в наш университет. А по показателям интенсивности международных связей, когда в расчёт принимается участие в семинарах, конференциях и организация международных мероприятий на собственной базе, — можно с уверенностью говорить о лидирующем положении РГУ им. Канта в России.

Собираетесь ли вы создавать в своём университете малые предприятия?

— Да, мы ведём эту работу. Благо, что, наконец-то, приняли закон, который долго ждали.

Несколько лет назад было много разговоров о технопарках. Но суть технопарка — это квазиинновация, по сути, просто аренда. Если бы в России пошли по пути создания технопарков, то в итоге это обернулось бы катастрофой для российского высшего образования. Представьте себе: создаётся технопарк, и все более-менее толковые кадры, которые что-то понимают, умеют сформулировать практически значимые задачи, умеют их решать, подобрать коллектив и т. д., идут в эти парки. Взять хотя бы опыт Китая, где с началом активного развития технопарков произошёл огромный отток сотрудников из вузовской системы. Но китайцев много, а нас мало, особенно в регионах, так что восполнить этот пробел никогда не сможем. Как только создаётся какой-то объект вне вуза, в котором интересно и выгодно работать, самые толковые и эффективные сотрудники, которые являются "двигателями" науки, образования, инноваций, туда уходят. И для вузовской системы, в которой сейчас с кадрами далеко не всё благополучно (средний возраст профессорско-преподавательского состава в России стремится к пенсионному пределу), такой отток может вызвать полный крах.

Благодаря принятому закону о малых предприятиях мы получаем механизм, когда внутри самого университета можно создавать предприятия и регулировать степень участия в них наших сотрудников. То есть получается, что, с одной стороны, мы их вовлекаем в реальный рыночный процесс, когда они могут и деньги заработать, и реализоваться на рынке, создавая новую продукцию или услугу. А с другой — они продолжают заниматься наукой, преподавать, работать со студентами, аспирантами и тому подобное.

А как вы будете регулировать этот процесс? Разве не может возникнуть аналогичная ситуация, что и с технопарками, когда вузовские кадры "перетекут" в малые предприятия?

— Конечно, такая угроза всегда будет существовать, но при нашем подходе она минимизируется. Представьте: человек внутри технопарка, бизнес-инкубатора создал компанию. Он там и руководитель, и соучредитель, и участник. Через какое-то время баланс интересов (особенно если финансовая составляющая становится значительной) даст о себе знать и человек встанет перед выбором: оставаться в вузе или идти в бизнес. Скорее всего, он предпочтёт последнее.

Когда этот же процесс запущен внутри вуза, на его площадях, с использованием его оборудования, инфраструктуры и т. д., уйти из университета невозможно. Куда вы уйдёте без оборудования, без площадей, без фонда, без вузовской поддержки? Всё сразу становится более рискованным. В экономике нельзя кого-то зарегулировать принудительно: здесь ты работаешь два часа, там — три, а вот тут — четыре. Насильно это сделать невозможно. А создать комфортные условия в вузе, чтобы человек начал заниматься каким-то бизнесом, наукоёмкими технологиями, — вполне возможно. До тех пор пока для него удобна будет вузовская инфраструктура (площади, помещения, научное оборудование, определённый менеджмент, возможность притягивания кадров со студенческой скамьи), он будет при вузе находиться. А реализовать это в виде малого предприятия, в котором вуз участвует, — мне кажется, самая оптимальная форма.

Вы уже начали формировать компании? Сколько их будет, по Вашим прогнозам?

— Пока трудно сказать. Мы предполагаем, что они появятся на базе действующего Инновационного парка — точно в области медицины, новых материалов, информационных технологий. Вероятнее всего, в ближайший год удастся создать четыре-пять предприятий. Если выкристаллизуется десяток компаний, а из них хотя бы три-четыре будут "рабочими", или, если угодно, высокорентабельными, для нас это уже будет хорошим показателем и достижением.

То есть это те приоритетные направления, по которым вы уже работаете? Уже есть и оборудование, и кадры?

— Да. Закон, который приняли, — это недостающее звено в нашей модели университета. Фактически, он даёт возможность оформить эти предприятия де-юре и избежать оттока хороших специалистов. Если по вузу наберётся несколько десятков толковых специалистов, которые могут что-то делать и в науке, и в образовании, и в бизнесе, их упустить было бы просто преступлением. А внутри университета создать такое предприятие — это идеальная развязка ситуации.

Малые предприятия будут создаваться по решению руководства университета или же инициатива может исходить "снизу"?

— Это будет, скорее всего, совместное движение. Нельзя исключительно по инициативе ректората создать предприятие, сказать: "Ать-два, с понедельника начали работать, со вторника начали зарабатывать деньги". Это полный бред! Руководство университета должно создать условия и возможности для проявления сотрудников, а потом помочь им создать предприятия. Это обоюдный процесс. Мы предоставляем возможности — получаем отклик. Затем выявляем, где отклик наиболее сильный и где имеются реальные перспективы, а потом уже начинаем работу, запускаем стандартный административный процесс ресурсного обеспечения — по выделению площадей, помещений, ремонту, оснащению и тому подобное.

А когда у вас этот процесс будет запущен на практике?

— Фактически это всё уже делается в течение года, но пока не получает логической развязки. По крайней мере, я уверен, что предприятие в сфере информационных технологий в ближайшие пару лет точно появится. Предприятия в области медицины, по сути дела, уже лицензию получают. Причём это совершенно другая медицина, построенная не на стандартных образовательных программах, таких как "лечебное дело", а на других технологиях: генетических, клеточных, ориентированных на неинвазивные методы лечения.

Благодаря закону о малых предприятиях мы получили возможность создавать компании внутри вуза и тем самым регулировать степень участия сотрудников в их работе. То есть они и вовлекаются в реальный рыночный процесс, и продолжают заниматься наукой, преподаванием

Насколько активно будут вовлекаться в этот процесс студенты и аспиранты?

— Я думаю, студенты будут не то что активно вовлекаться, они станут локомотивом этого процесса. Студенты зачастую живее, динамичнее, интереснее мыслят, чем представители нашей академической среды. Поэтому студенты и аспиранты, скорее, нас вовлекут, чем мы их.

Каково участие бизнес-партнёров в создании малых предприятий университета? Есть ли конкретные договоры о сотрудничестве?

— Пока есть только партнёры и их намерения. И намерения ещё не перешли в реальные проекты. Тем не менее сферы сотрудничества предполагаются интересные — строительство, судостроение, нефтедобыча, информационные технологии.

Какие финансовые затраты университета на создание малых предприятий?

– На этот вопрос пока сложно ответить, явно будет вполне определённый бюджет развития, распределяемый по принципу инвестиций с последующим возвратом. Ведь если вуз выделяет деньги на развитие новой формы деятельности, сделать он это может, практически, только отщепив большую или меньшую сумму от доходов контрактного обучения. Ясно, что рано или поздно эти затраты должны окупиться.

Какие в настоящее время существуют трудности у вузов при создании малых компаний? Кроме принятого закона, требуется ли с нормативной точки зрения проработать ещё какие-то вопросы, чтобы в вузах активизировалась инновационная деятельность?

— Я думаю, что вопросов пока более чем достаточно. Это вопросы, связанные с оценкой использования основных фондов вуза, нагрузкой преподавателей, вовлечённых в инновационную деятельность. Кроме законодательных проблем, связанных с противоречиями в различных нормативных актах, возникнут и проблемы психолого-социального характера — очевидно, что преподавательская среда начнёт становиться более неоднородной по доходам, возможностям, уровню коммуникаций.

Должны ли региональные власти оказывать какое-то содействие вузам при создании и развитии инновационных компаний?

— Формально, конечно, не должны, но реально — без участия региональных властей путь инновационного развития станет намного тернистее. Регион может и должен стать первым потребителем продукции, формируемой малыми предприятиями. Регион может участвовать в приглашении специалистов высшей квалификации в такие инновационные центры, оказав помощь в предоставлении жилья приезжающим. Наукоёмкие предприятия могут получать субсидии и льготы на развитие бизнеса, компенсацию процентов по кредитам, брать кредиты под гарантии региональных правительств. Наконец, участие даже на уровне "моральной" поддержки губернатора и правительства региона играет большую роль: малые предприятия и университеты будут вовлекаться в межрегиональные выставки, расширяя свой потенциальный рынок.

В ближайший год удастся создать 4-5 предприятий. Хорошим показателем будет, если выкристаллизуется десяток компаний, из которых хотя бы 3-4 покажут высокую рентабельность

Для российского высшего образования (в его основной массе) инновационная деятельность — достаточно новое явление, многие вузы никогда этим не занимались раньше. Насколько активно это всё будет развиваться теперь, в связи с принятием закона?

— Я не верю, что это будет массовым явлением, и что все вузы станут инновационными. Та временная черта, до которой была мощная кадровая база, мощные основные фонды, — пройдена. Всё это давно растеряно. Подняться будет очень трудно. Те вузы, которые в последние годы победили в приоритетном нацпроекте "Образование", сумели усовершенствовать свою материально-техническую базу, — смогут развивать инновационную деятельность. А в то, что во всех российских университетах будут успешно действовать малые предприятия, я не верю. Вряд ли найдётся даже сотня университетов, где это произойдёт. Скорее всего, справятся с этой миссией вузов 40—50.

В среде специалистов высказываются две точки зрения по поводу реализации принятого закона о малых компаниях. Первая, оптимистичная: в России появится большое количество малых предприятий, поставляющих на российский и зарубежный рынки конкурентоспособные инновационные продукты. По второму, пессимистичному, начнётся очередной расцвет коррупции в сфере науки и образования. Какой из этих сценариев более вероятен?

— Оснований для коррупции в законе о малых предприятиях я, честно говоря, пока не вижу — вернее, их не больше, чем в любом другом законодательном акте. У нас совершенно больное общество, коррупция настолько плотно укоренилась в массовом сознании, стала образом жизни, что мы не можем помыслить себе, что бывает нормальное развитие, и везде ищем какие-то подводные камни. На мой взгляд, инновационное развитие — это единственная возможность создать будущее для страны, региона, города. Мир не будет ждать, когда мы выстроим какую-то систему — во многих странах ежедневно возникают десятки новых инновационных предприятий, если мы не будем этого делать — останемся сырьевой базой, причём не лучшего качества. Мне не хотелось бы, чтобы мой ребенок учился в неинтересном университете на неинтересных специальностях. Мне хотелось бы, чтобы у него были возможности занять достойное место в обществе, и не только российском, реализовать себя в качестве создателя новой технологии, нового продукта, новой услуги. Мне кажется, тем, кто будет заниматься и занимается вопросами инноваций в вузах, нужно на всё смотреть через призму будущего своих детей, и тогда ни о каких потерях денег и материальной собственности речь идти не будет.

Однако я далёк и от слишком оптимистичной точки зрения — ни большого количества предприятий, ни сверхдоходов от продажи на мировых рынках некой удивительной продукции, которую никто не смог придумать, а мы придумали и произвели, тоже не следует ждать. Чтобы это произошло, не только вузы должны поменяться, но и окружающая среда — в первую очередь производственная сфера. Здесь я больше надеюсь на принцип "качелей": немного "толкнул" университет, сделав разработку, немного производственник, немного инвестор — и "раскачается" вся система. Это огромный ежедневный труд и учёных, и производственников, и властей. К такой работе нужно быть готовым. Реальная "кристаллизация" малого предприятия потребует два-три года, его рост — ещё года два, первые результаты появятся через пять лет, а масштабные результаты можно ожидать только через десятилетия.

Марина Муравьёва

источник: STRF

Последние материалы раздела

• 30 декабря 2016
  Диссертация Мединского как летучий голландец
• 30 декабря 2016
  Работа есть — денег нет
• 29 декабря 2016
  "Основной удар придется на московские и петербургские институты"
• 29 декабря 2016
  Советник Путина: Россию могут отключить от интернета
• 28 декабря 2016
  Драйверы инноваций

Обсуждение

Добавить комментарий

Обсуждение материалов доступно только после регистрации.

« к началу страницы