Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/640.html (версия для печати)

Дискуссии

Европа: 40 лет "прикладной философии"

Cорбонна, 1968 год. Фото с сайта www.rosbalt.ru В эти дни отмечаетcя 40 лет с тех пор, как по Франции, Германии и некоторым другим европейским странам прокатились студенческие волнения, названные впоследствии "парижским маем". Майские события 1968 года, по мнению историков и социологов, во многом определили лицо сегодняшней Европы.

3 мая 1968 года многочисленная группа парижских студентов захватила центральное здание университета Сорбонн, протестуя против закрытия философского факультета Высшей школы Нантьерра. Ректор Сорбонны вызвал полицию, которая решила не церемониться с восставшими философами и штурмовала университет, используя слезоточивый газ. Сотни студентов были арестованы и отправлены в тюрьму. Столь жесткие действия властей повлекли за собой новую волну выступлений, над которыми французское правительство в скором времени потеряло контроль.

Студенческие протесты приняли такой размах, что каждая новая атака полиции и армейских спецподразделений лишь подливала масла в огонь. Бунт достиг наивысшей точки 6 мая, когда в знаменитом Латинском квартале Парижа произошли массовые стычки между студентами и полицейскими. Столичные власти запретили проводить в этот день демонстрации, однако студенты собрались на марш протеста и промаршировали через весь город. Уже после марша, неподалеку от злополучного университета Сорбонны, они были внезапно атакованы полицейскими спецподразделениями CRS. Преодолев замешательство, сотни студентов стали забрасывать "фликов" булыжниками, выдранными прямо из мостовой. Полицейские под натиском многотысячной толпы были вынуждены отступить.

За две последующие недели только в центре Парижа было возведено более 60 баррикад. Чем агрессивнее вели себя полицейские, тем больше жителей Франции поддерживали студенческий протест. А в скором времени акция приобрела европейский масштаб — ее поддержали студенческие объединения Фрайбурга и Гейдельберга, Барселоны и Мадрида, даже в Венгрии и Югославии были отмечены марши протеста.

13 мая почти все крупные профсоюзы Франции объявили бессрочную забастовку. (исключение составили несколько профобъединений, подчиняющихся французской Компартии, которая осудила студенческое восстание как "буржуазное проявление"). Всего в стране забастовали 7 миллионов человек. Из Парижа стачки распространились на другие города, к 20 мая количество бастующих удвоилось. Требования студентов – от реформы высшего образования до реформы всего общества в целом – рабочих мало интересовали. Заводы и фабрики бастовали не из солидарности с битыми полицией философами – парижские беспорядки стали удобным случаем для профсоюзов "продвинуть" собственные требования (повышение тарифов заработной платы, дополнительные выходные дни, защита от увольнения), пока потрясенные власти не опомнились.

В то время, как Франция на глазах скатывалась в хаос, президент Шарль де Голль, национальный герой, основатель Пятой республики, интенсивно пытался понять, что творится вокруг него. Разобраться с профсоюзами он был в состоянии – французские рабочие, как и абсолютное большинство нации, доверяли "великому генералу", спасшему французскую честь в дни войны. А вот студенческие волнения — неорганизованные и хаотичные — были для него совершенно непонятны.

Сначала де Голль пришел к выводу, что молодые люди выбрали беспорядки в качестве средства саботажа предстоящей экзаменационной сессии: мол, определенная группа хронических "двоечников", зная решила попросту сорвать экзамены (это его впечатление было усилено еще и тем обстоятельством, что студенческие требования включали в себя отмену "дискриминационных экзаменов"). Поэтому президент назвал зачинщиков "безобразия" "второсортными студентами". Однако позже де Голль решил прислушаться к тем, кто утверждал, что студенческие волнения – результат "управляемой акции ЦРУ".

Однако один из студенческих вожаков того времени, нынешний лидер фракции "зеленых" Европарламента Даниэль Конн-Бендит сегодня, как и многие другие протагонисты "парижского мая", утверждает, что все события тех времен происходили абсолютно спонтанно, без малейшей подготовки. Многочисленные очевидцы также рассказывают об атмосфере "абсолютной анархии", царившей в те дни в Париже. Группы протестующих яростно спорили, потрясая друг у друга перед носом томиками Льва Троцкого и Бакунина, на баррикадах хорошенькие парижанки устраивали стриптиз для спецназовцев, а студенты в промежутках между драками с полицейскими напивались в их же компании.

Еще один участник событий тех времен, австриец и многолетний профессор германистики Сорбонского университета Геральд Штиг сам себя называет "запоздалым свидетелем" майских событий 1968 года. В своей лекции "Революция и/или игра? 1968 год в Сорбонне", которую он недавно прочел в венском университете, Штиг охарактеризовал парижский май как "антиавторитарный карнавал". По его мнению, это определение подчеркивается многочисленными лозунгами, курсировавшими тогда по европейским университетам. "Запрещать запрещено!", "В каждом из нас сидит полицейский – убей его!", "Под брусчаткой мостовой спрятан пляж", "Секс для нужд революции", "Будьте реалистами – требуйте невозможного!" — все эти и многие другие им подобные фразы были тогда на устах парижан и на стенах парижских домов. Требования студентов к власти также не отличались практичностью: к примеру, они всерьез желали отмены орфографических правил, а также "диктатуры грамматики".

Передовая статья газеты Le Monde от 15 марта 1968 года, считающаяся своего рода "выстрелом "Авроры"", призвавшим студентов на баррикады, также подтверждает "карнавальный" тезис профессора Штига. Обозреватель Пьер Вьяссон-Понте заявил со страниц газеты: "Франция скучает!". Французам не хватает ощущения полноты жизни, серые, унылые будни захлестывают их, утверждал журналист. Его слова получили блестящее подтверждение всего лишь через полтора месяца.

Примечательно, что на политическом уровне майские события 1968 года не возымели особого эффекта. Напротив, после того, как рабочие получили прибавку к жалованию, они прекратили свои стачки, и власти легко справились с оставшимися в одиночестве студентами. Сторонники Шарля де Голля одержали сокрушительную победу на июньских выборах. Это был уникальный триумф голлистов – они добились абсолютного большинства в парламенте страны. Тем не менее, большинство социологов согласны в том, что студенческие волнения 1968 года были очень важны в символическом плане: они изменили восприятие мира у большинства европейцев. Иерархический, авторитарный образ мышления, преклонение перед пресловутой "вертикалью власти" навсегда ушли в Европе в прошлое. И многие историки полагают, что именно эта "свободная анархия", продемонстрированная французскими студентами, послужила последним толчком к падению франкистского режима в соседней Испании: дух свободы проник в умы испанской молодежи, подняв ее на борьбу с авторитарной властью.

"Сегодняшняя молодежь обладает таким же стремлением изменить общество, в котором живет, — говорит лидер профсоюза UNEF Бруно Жюльер, — на ней сильнее сказывается высокий уровень безработицы, она вынуждена ставить перед собой более доступные цели, однако большинство молодых людей обладает тем же обостренным чувством справедливости, что и их предшественники".

Борис Альтнер

источник: Росбалт