Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/3185.html (версия для печати)

Дискуссии

"Вы меня с кем-то путаете"

Учёный секретарь Института систем информатики им. А. П. Ершова СО РАН Андрей Пальянов. Фото с сайта www.strf.ru Как устроена лаборатория Нобелевского лауреата по химии 2013 года Мартина Каплуса, и как работается под его руководством, – STRF.ru рассказал Андрей Пальянов, учёный секретарь Института систем информатики им. А. П. Ершова СО РАН. Интервью началось необычно. Когда от корреспондента учёный узнал, что в 2008 году был соавтором Нобелевского лауреата по химии, то подумал, что это ошибка и попытался завершить разговор: "Извините, но вы меня с кем-то путаете. Вы кому и в какой институт звоните, позвольте поинтересоваться?". Впрочем, как только он услышал имя Мартина Карплуса, вспомнил о своей европейской стажировке и не смог скрыть эмоций:

– Ого! Карплус получил Нобелевку! Наконец-то! Ну, он должен был, рано или поздно! Я ездил на два месяца к нему в лабораторию в Страсбург, стажировался, ещё будучи аспирантом. Там мы моделировали сложные белки, которые синтезируются определёнными внутренними механизмами клетки с матрицей РНК. А после этого каждый белок ещё должен собраться и принять свою уникальную трёхмерную структуру. И этих возможных структур даже не тысячи, а миллионы, и только одна-единственная – правильная. Только тогда он будет работать. Как правило, происходит самосборка, ну, либо сборка с помощью каких-то клеточных факторов. Предсказывать эти структуры очень сложно, потому что невероятно много различных физико-химических взаимодействий, а баланс там очень тонкий.

Каков путь от прояснения этих сложных взаимосвязей к лекарственному дизайну?

– Попробую пояснить на примере. Скажем, те же прионовые белки, которые вызывают различные нейродегенеративные заболевания, проблемы с работой мозга, в нормальной альфа-форме присутствуют в клетке и не делают ничего плохого. То есть они выполняют какую-то правильную физиологическую функцию. Но если попадает одна из нескольких таких частиц в неправильной, то есть второй, бета-форме в организм, то "правильные" белки, с которыми она контактирует, начинают переводить себя в неправильную форму. Если понимать физику и химию этого процесса, то можно думать о механизмах создания лекарств.

Какие у вас остались воспоминания от работы с руководителем, как теперь уже выясняется, нобелевского уровня?

– Он прекрасно знает всех сотрудников. У него очень высокая эрудиция, он любознательный и всё быстро анализирует. Как человек очень приятен и располагает к себе. Вполне себе добрый, на любую тему с ним можно пообщаться. Да, пожалуй, он производит неординарное впечатление. А так у него обычная лаборатория: в основном ведётся работа вокруг компьютерного моделирования, так что каких-то особых высокотехнологичных вещей я не заметил, хотя, может быть, они там и есть. Ну, ещё коллектив запомнился – большинство молодые люди 30–40 лет из разных стран: США, Англии, Франции, Италии… Кто-то постоянно работал, кто-то тоже, как и я, приехал на некоторое время. Очень доброжелательные люди там. Любую проблему вполне можно было обсудить и всем вместе, и в узком кругу. Интеллигентные люди. В общем, весьма положительное впечатление у меня сложилось. Для науки там прекрасные условия. Я мог бы там остаться, но лично для меня очень важна привычка: и в организации быта, и ментального восприятия всего, что происходит, и вообще привычка жить в России. Возможно, в очень юном возрасте туда легче переместиться. А мне вполне хватает выбираться на международные конференции время от времени, общаться с коллегами. Хорошие специалисты, сильные научные коллективы и у нас имеются. Наши проекты имеют международный выход.

Быкова Наталья

источник: STRF