Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/3102.html (версия для печати)

Дискуссии

МИСиС готов к быстрой победе

Проректор по общим вопросам МИСиС Игорь Исаев. Фото с сайта www.strf.ru Московский институт стали и сплавов (НИТУ "МИСиС") намерен выбиться в сотню передовых вузов мира. Для этого университет не поскупится на приглашение ведущих учёных. Им будут созданы самые комфортные условия, компенсированы все издержки, связанные с проездом, арендой жилья и текущими расходами. Планами делится проректор по общим вопросам МИСиС Игорь Исаев.

МИСиС попал в число 15 вузов, которые получат господдержку на продвижение в международных рейтингах. В каком из них вы можете занять лидирующие позиции к 2020 году?

– Мы для себя рассматриваем QS и THE. Разрабатывая стратегию развития МИСиС, мы ориентировались на несколько технических университетов – швейцарский ETH Zurich, израильский Технион, южнокорейский Postech и ряд китайских. Они близки к нам по направлениям подготовки, по количеству студентов и преподавателей. Мы анализировали, за счёт чего они удерживают сильные позиции в мировых рейтингах вузов. Краеугольные камни – это интернационализация образования и ведение научных исследований на мировом уровне. То есть перед нами стоят две главные задачи – увеличение в университете доли иностранных студентов и более активная работа с ведущими учёными.

Из каких стран собираетесь привлекать студентов?

– Формально для российского вуза иностранными считаются все студенты из других стран, включая республики бывшего Советского Союза. Но, естественно, у нас ориентир на другие государства. В первую очередь на Азию, Африку, Южную Америку. Это наш будущий козырь в интернационализации образовательной деятельности университета.

Сайт НИТУ "МИСиС" misis.ru должен быть дружелюбным и понятным нашим потенциальным студентам из других стран, чтобы они могли ориентироваться в образовательных программах, реализуемых в вузе. Мы перевели его содержание кроме английского ещё на 12 языков, включая арабский, китайский, вьетнамский, монгольский и другие, которые для нас интересны с точки зрения привлечения студентов.

Образовательные программы будут вестись на английском языке. У нас уже есть несколько магистерских программ, но их явно недостаточно. Для увеличения доли таких программ мы и собираемся приглашать иностранных преподавателей.

Чтобы привлекать ведущих учёных, им надо создавать те условия, к которым они привыкли за рубежом.

– Однозначно. В университете появится структура Foreign-office, которая будет специализироваться на рекрутинге и работе с иностранными учёными и иностранными студентами, их встрече, адаптации в вузе.

У нас уже есть в этом направлении опыт – мы привлекли несколько учёных с мировым именем. Например, один профессор из MIT вообще не говорит на русском языке. Естественно, ему трудновато в России. Значит, конкретно под него формируется определённая "инфраструктура". Мы подобрали ему переводчика, арендовали комфортную квартиру, оплачиваем все дополнительные расходы, связанные с пребыванием в стране, включая прилёт, визы, страховку и прочее. Сумма получается приличная, но деваться некуда. Это жёсткие правила мирового рынка образовательных услуг. Или вы принимаете его законы, или не претендуйте стать лидером.

Мы участвовали в нескольких правительственных конкурсах и уже имеем опыт привлечения таких учёных – знаем, как их принимать, как на высшем уровне организовать им все условия для ведения научно-исследовательской работы или образовательного процесса, а также устроить их быт и отдых.

Привлечение ведущих учёных мирового уровня – один из самых "быстрых" способов увеличения цитируемости вуза – одного из ключевых критериев вышеупомянутых мировых рейтингов. Очевидно, что даже если мы своими силами подготовим сотни высококлассных статей, то пока они попадут в журналы, пока с ними познакомится научное сообщество, пройдёт немало времени. А индекс цитируемости вузов рассчитывается за 3–5 лет до того года, в котором публикуется рейтинг. Поэтому мы будем привлекать представителей международного академического и научного сообщества, имеющих выдающиеся достижения в области естествознания и являющихся общепризнанными на мировом уровне авторитетами в своей области профессиональной деятельности – в первую очередь учёных, которые уже состоялись на мировой арене в плане публикационной активности в журналах с высоким impact-фактором и имеют высокий индекс Хирша. Это позволит университету занять приемлемые позиции по данному критерию оценки вуза.

В этом году победителям выделяют примерно по 600 миллионов рублей. На что планируете их потратить?

– По условиям реализации данного Проекта 5/100-2020 (Программа повышения международной конкурентоспособности ведущих российских вузов и вхождению не менее пяти российских вузов в топ-100 ведущих вузов мира к 2020 году) примерно 80% субсидии должно быть направлено на привлечение учёных, студентов, постдоков (Postdocs – научная работа в вузе после получения степени PhD – примерного аналога отечественной степени кандидат наук). И менее 20% из этой субсидии пойдёт на формирование инфраструктуры, материально-технической базы. То есть ту же новую лабораторию, в которую мы приглашаем учёного с мировым именем, мы должны будем самостоятельно за свои деньги создать и оборудовать по последнему слову техники, причём такая лаборатория может стоит более ста миллионов рублей, и на это средства субсидии не предусмотрены.

Одним из основных условий конкурса было требование трансформировать систему управления в вузах. У вас какие-то новации ожидаются?

– Да, конечно! Это одна из ключевых задач в нашей стратегии развития. Без этого нам не попасть в сотню лучших университетов мира. Структура управления вузом должна быть модифицирована, заново прописана. Будут пересмотрены все бизнес-процессы университета с привязкой их к международно признанным стандартам управления. Даже бухгалтерскую отчётность нам необходимо перевести на международный стандарт МСФО (IFRS). Это всё очень непросто. Каждый небольшой шаг за собой влечёт глубинные изменения, в том числе инфраструктурные.

По условиям конкурса предполагается модификация системы выборов ректора. Если раньше выдвигались кандидаты и учёный совет принимал решения, то сейчас это будет открытый международный конкурс. Т.е. на место руководителя университета, который планирует попасть в топ-100, вполне может быть приглашён топ-менеджер из западного университета на хорошие деньги.

Кстати, как вы оцениваете объём финансирования этой программы? Достаточно того, что сейчас вузам выделяют?

– Конечно нет. Всегда хочется больше. Но нельзя уповать только на государство. Можно взять практики тех же южнокорейских университетов, где в эндаумент-фонд Пхоханского университета науки и технологии (POSTECH) компании вложили 1 миллиард долларов и сразу решили ряд проблем. В вуз стали приглашать нобелевских лауреатов. Как результат – университет просто "влетел" в сотню известных вузов менее чем за 10 лет.

В России эндаумент-фонды практически не развиты.

– Да, это американская практика. У нас никогда этого не было. Но для того чтобы попасть на рынок международных образовательных услуг, нам нужно принимать те правила игры, которые сложились там столетиями. И мы их принимаем. Иначе мы себя там не увидим.

НИТУ "МИСиС" сейчас ведёт переговоры с рядом компаний, нашими партнёрами. Я думаю, что наш эндаумент-фонд сейчас получит мощный импульс к развитию. Есть перспективы.

Пару лет назад руководство МИСиС заявило о намерении построить в Подмосковье современный кампус. Что на сегодняшний день сделано?

– Был проделан огромный объём работ, начиная от проведения открытого международного конкурса на проектирование кампуса НИТУ "МИСиС" с приглашением известных мировых брендов архитектурных бюро, таких как Mecano Architekten, и, соответственно, до создания всей проектной и рабочей документации. На это потрачено примерно 700 миллионов рублей. Стоимость самого кампуса варьируется, но это не один десяток миллиардов рублей, поэтому нужна конкретная господдержка. Мы надеемся, что наш университет будет включён в какую-нибудь адресную инвестиционную программу. У нас есть обременения по тому участку, который выделен под кампус. Вот эти 100 гектаров в районе Коммунарки отойдут к Москве, если к 2018 году мы не начнём строительство.

Какие вы видите препятствия для МИСиС при вхождении в рейтинги?

– Языковой барьер. У нас в России детей учат иностранному языку в школе 5–6 лет, потом в университете 4–5 лет, и на выходе большинство не знает даже элементарных фраз. А для того чтобы здесь создать нормальную инфраструктуру для приёма иностранных студентов и преподавателей, люди должны владеть английским языком хотя бы на разговорном уровне. Это как минимум. В Европе норма, когда вы заходите в любой ресторан и обслуживающий персонал свободно говорит на немецком, английском, французском. У нас этой культуры нет, к сожалению. Но мы будем её формировать.

Сейчас у себя в университете меняем систему обучения языкам. Студент, который обучается на совместной с Кембриджским университетом платформе по языковой подготовке Touchstone, за четыре года должен выйти на определённый уровень: В2–С1. Начиная с этого года мы планируем ввести такую практику: если студенты после четырёх лет обучения не сдают международный экзамен IELTS не ниже уровня B2, то они не получают диплом о высшем образовании, только академическую справку. Это один из действенных инструментов реального контроля знаний.

Но кроме английского языка ещё важен уровень знаний по выбранной студентом специализации.

– Да, мы продумываем контрольно-измерительные инструменты. В каком виде их нужно применять? Может быть, будем приглашать на защиту дипломного проекта наших коллег из зарубежных вузов и предприятий, которые не ангажированы, в отличие, например, от российских. Возможно, на уровне Минобрнауки России ввести ЕГЭ для бакалавров. Я думаю, за этим будущее. Иначе уровень подготовки студентов поднять будет нереально.

Каждый год мы последовательно поднимаем планку минимальных проходных баллов по ЕГЭ. Начинали с 150, потом 165, сейчас 180, суммарный по трём предметам, включая физику.

Каково ваше личное отношение к рейтингам? В последнее время этому уделяется слишком много внимания. И возникает ощущение, что стратегии развития вузов очень сильно зависят сейчас от рейтингов.

– Я считаю, это правильная тенденция. Иначе наше высшее образование так и останется в болоте. Помню, как мы учились во времена Советского Союза, какие требования к нам предъявлялись. Я сам МИСиС заканчивал. Многим было очень тяжело освоить образовательные программы. Были предметы – "гроза" для всех студентов, причём не только сопромат, но и теоретическая и квантовая физика, физическая химия. Некоторые студенты даже уже на старших курсах просто переставали понимать изучаемый предмет и были отчислены. И, конечно, дисциплина была на очень высоком уровне. Тот порядок, что был раньше в институте, теперь даже в страшном сне современному студенту не приснится. Поэтому на Западе до сих пор так ценятся выпускники вузов СССР.

Но ведь все эти требования можно и без рейтингов опять восстановить?

– Система подготовки кадров высшей квалификации в СССР была выстроена качественно. Мы много чего утратили после "демократических" реформ. Разгул частных и получастных вузов спровоцировал хаос на рынке образовательных услуг. В СССР было около трёхсот вузов на 300 миллионов населения и высшее образование было элитным. А сейчас только в России на 140 миллионов жителей порядка 3000 вузов. Этот перекос привёл к тому, что мест в вузах сейчас больше, чем выпускников школ, и во многие вузы берут всех подряд, даже "двоечников". Нигде в мире этого кошмара нет. Поэтому, естественно, Минобрнауки и предпринимается попытка каким-то образом реформировать высшее образование. Тот же "мониторинг эффективности вузов" не просто с потолка взялся. Ему предшествовали многолетние аналитические исследования.

Проблема этих рейтингов, особенно тех двух, которые определены в данной программе, заключается в том, что они ориентированы на исследовательскую деятельность вузов. В них теряется из виду качество образования.

– Если вы на Западе скажете: "Я закончил литературный вуз", на вас будут смотреть с очень широко открытыми глазами. У них в голове не укладывается, что может существовать литературный вуз, выдающий диплом о высшем образовании. Это нонсенс. Экономика всех ведущих западных держав построена на интеллектуальных ресурсах, в том числе высшей школы. Там нет РАН в том виде, как у нас, например. Там есть вузы, которые выполняют как частные, так и государственные заказы. Если взять, к примеру, Америку, то, допустим, MIT (Массачусетский институт технологий) выполняет заказы и для космического агентства NASA и для DARPA (Пентагон), и для многих других как военных, так и гражданских ведомств.

А почему у нас в России должно быть по-другому? Вы можете с утра до вечера читать учебник, но если за этим учебником нет прикладной науки, то эти знания уходят в никуда. Это холостой выстрел. Это, например, как изучение иностранного языка без языковой практики. Любой учебник должен за собой влечь решение конкретных прикладных задач. А уже решение прикладных задач является драйвером всей экономики. Вы посмотрите, в крупных западных державах все разработки сделаны в ведущих технических университетах, в которых осуществляются прорывные исследования.

Т.е. вы выступаете за развитие в России модели исследовательских университетов?

– Конечно! Вот у нас, например, если кафедра не занимается наукой, заведующий получает примерно 30 тысяч рублей, а если он занимается наукой, то может получать в разы и даже на порядок больше, выполняя государственные задания или заказы частных компаний. У нас лидер – кафедра функциональных наносистем и высокотемпературных материалов, там заведующий получает почти миллион рублей в месяц. Кафедра ведёт целый спектр научных исследований в области материаловедения. Он иногда приходит ко мне подписывать разрешение на допуск сотрудников в лаборатории и в субботу и в воскресенье.

Его сотрудники тоже достойно зарабатывают?

– Естественно! У него ассистент рекорд поставил: 120 тысяч рублей в месяц. Профессора получают по 350–500 тысяч. И у нас таких кафедр несколько.

Я считаю, здесь верхнего предела не должно быть. За мозги надо платить. Или ты оплачиваешь интеллектуальный труд своих учёных, или ты будешь платить, а вернее переплачивать, за то, что сделано другим, вот и всё. Другого выхода нет, это моё личное мнение. Поэтому, например, один из показателей эффективности вуза: объём НИР на 1 НПР – т.е. количество средств от научно-исследовательских работ, проводимых университетом, в расчёте на одного научно-педагогического работника. Это один из главных адекватных критериев оценки эффективности технического вуза, который сразу может дифференцировать их на успешные или неуспешные.

Муравьёва Марина

источник: STRF