Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/2870.html (версия для печати)

Дискуссии

Замыкание в науке

Ректор Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского Евгений Чупрунов. Фото с сайта www.strf.ru Основной исток водопада дурных диссертаций – замкнутость соответствующих научных сообществ, полагает Евгений Чупрунов, ректор Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Поэтому в его вузе соискатели степени педагогических наук выступают перед естественниками. Единственный рецепт излечения российской науки – стать частью мировой.

Как можно противодействовать, с одной стороны, откровенно поддельным, фальшивым диссертациям, а с другой – слабым диссертациям, которые никакой научной ценности не имеют?

– На мой взгляд, это проблема соответствующего научного сообщества. Я физик и знаю, какие диссертации защищаются в нашей области, какие требования предъявляются к соискателям. Я считаю, что в физике халтура – исключение. Во всяком случае, в наших диссоветах, где я председательствую и в которые я вхожу. Это в традициях нашего научного сообщества. Если где-то возможно другое, то вопрос прежде всего к научному сообществу: каковы его ценности, что там в почёте. Думаю, что чисто административно – тем более совсем уж крутыми мерами – проблему решить довольно сложно, хотя что-то, наверное, поправить можно. Но я в этом отношении пессимист. Сверху уважение к репутации не возродить. Прежде всего само научное сообщество должно себя осознать.

Откуда появится это осознание?

– С годами всё изменится, я думаю. Все беды из-за того, что какая-то часть научного сообщества замкнута. Скажем, физика – наука интернациональная. Мы публикуемся не только в России, но и за рубежом, мы стараемся придерживаться общепринятых в мировой науке принципов. И во всех областях знаний нам надо всячески стремиться стать частью мировой науки, принять эти общепринятые нормы, общепринятые принципы. Это рецепт для лечения. Но на уровне чиновников этот вопрос не решить.

Неужели все эти бесчисленные экономисты и педагоги по своей воле выйдут из тени в свет, из междусобойчика на международную арену?

– Могу рассказать, как мы решаем проблему в нашем университете. У нас есть диссертационный совет по педагогике, к созданию которого я имел отношение, я там зампредседателя. Что мы делаем? Каждого соискателя я приглашаю выступить на семинаре на моей кафедре физики. И вот автор излагает методику преподавания физики или информатики перед учёными, знающими толк в науке. Так оттачиваются формулировки, оттачиваются знания. Может быть, практика немного непривычная, но она приносит свои плоды. Правда, не думаю, что такую идею можно тиражировать.

Вы сказали, что в физике халтура исключена. Но ведь возможны работы, чья научная ценность невелика?

– Давайте будем очень аккуратны. Что такое "нет ценности"? Кто это определяет? Это тонкий вопрос. Я бы тут не стал торопиться. Лучше одобрить одну диссертацию, которая потом, может быть, не выльется во что-то великое, – или даже 5, или 7, или 10 диссертаций, – чем упустить какую-то работу, которую мы, может быть, сегодня не оценили. Есть же критерии. Если статья опубликована в хорошем журнале, если она прошла экспертизу, если научное сообщество её прочитало и восприняло, значит, человек обладает соответствующей квалификацией. Работы разные, конечно, бывают. Я знаю работы, где было много публикаций и которые ни во что больше не вылились. А знаю такие, где была буквально одна хорошая публикация, но потом они дали не то чтобы целое научное направление, но интересное продолжение.

Иными словами, вы полагаете, что защита может служить своего рода поощрением заслуг?

– Вообще-то защита – это подтверждение квалификации. Так она определяется. Хотя, конечно, мы, люди старшего поколения, продолжаем считать, что диссертация – прежде всего научная работа. То есть автор должен принести некое новое знание. В естественных науках – новый экспериментальный результат, в гуманитарных науках – новое прочтение и понимание. Диссертант должен точно говорить, что нового он привнёс в свою науку и как это принимает сообщество.

Какие-то чисто технические меры можно принять, дабы пресечь поток плохих диссертаций?

– У экспертного совета ВАК есть весь инструментарий, он все нарушения может отследить. Это просто. Слава богу, есть программы, которые отслеживают плагиат. Кстати, у нас в университете такая программа есть, и сейчас все диссертации, особенно в гуманитарных науках, рекомендуем настоятельно этой программой обследовать. Плагиат – вещь неочевидная, есть разные нюансы: кто-то не совсем точно сослался, процитировал сам себя. Но проверять работы на плагиат надо, может быть, даже в масштабах всей страны.

Насколько, на ваш взгляд, несовершенна система апелляций?

– Тут аккуратность тоже не помешает. Кто должен апеллировать? Вы знаете, сколько у нас теперь специалистов во всех областях, которые опровергают диссертации, законы и так далее? Нельзя открывать для них шлюзы. Нельзя обсуждать идеи чудаков. Диссертации должны оспариваться на профессиональном уровне. Вот недавно была кампания против кировского губернатора Никиты Белых, якобы он опубликовал в нашем "Вестнике Нижегородского университета" статью с плагиатом. Ясно же, что там на первом плане было не беспокойство за науку, а политический контекст…

Конечно, есть много мер по улучшению качества диссертаций. Давайте вспомним Киплинга: "Есть 69 способов сочинять песни племён – и все правильные". Вариантов наладить ситуацию много. Но вначале научные сообщества должны проснуться.

Огнёв Алексей

источник: STRF