Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/284.html (версия для печати)

Дискуссии

Роль интеллигенции в российском политическом пространстве

Творческая интеллигенция, изображение с сайта lesoreades.ruНачиная разговор об интеллигенции, каждый интеллигент держит в уме мысль, что она (интеллигенция) самая влиятельная часть общества, сделавшая для страны столько всего, от чего по сей день портится настроение рядового школьника. Интеллигенту хочется изложить как можно красочнее историю подобных ему, расписать узором их заслуги и приумножить вклад в историю. Иначе обстоят дела с интеллектуалом. Начиная разговор об интеллигенции, каждый интеллектуал держит в уме мысль, что она (интеллигенция) была крайне пассивна и бездеятельна, и если чем и занималась, так только "жгла глаголом сердца людей". Но этого, увы, маловато для участия в общественной жизни. Впрочем, интеллектуалы должны признать, что другого выхода просто не имелось – либо литература по-эзоповски с тройным подтекстом, либо Сибирь.

Говоря о России, то, безусловно, следует признать, что с самого образования Государства Российского и вплоть до падения Государства Советского интеллектуалы, как правило, и были интеллигентами. Он облачался в высокие художественные формы и пытался донести идею посредством возможных и доступных технологий. Все они имели свой уникальный взгляд на происходящие в стране события, но непосредственно не могли что-то изменить. Главной задачей становилось творчество – сфера искусства, литературы, философии. Только таким, и никаким иным способом интеллигенция могла решить проклятые русские вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?". Они указывали пальцем на виновных и учили всех что и как делать, но сами на практике с этим не сталкивались и уж точно на себя вину никогда не брали. Надо сказать, что это специфическая особенность нашей страны. Какая страна – такая и интеллигенция. А если корректнее, то какие исторические условия, какая внутренняя культура, цивилизационная доминанта, таково и формирование нации, общества и, собственно, интеллигенции. Во Франции, например, до сих пор помнят те романтические временя просвещения, когда его яркие представители пользовались успехом у достопочтенной публики, обсуждавшей злободневные идея в салонах и прочих местах собрания образованной общественности. Россия пошла по иному пути – по пути интимности политической мысли.

Вообще интеллигенцию в России можно начинать выделять лишь с 18 века, поскольку до той поры в действительности ее не существовало. Были образованнейшие люди, которые, кстати, получали свое образование на Западе, но все они преимущественно носили контекстуальный характер, когда как интеллигенция внеконтекстная конструкция. В основном мыслителями на Руси были представители духовного сословия, христианской культуры, излагавшие свои взгляды сквозь призму православия. Несомненно, что они были передовыми учеными мужами, но классическими интеллигентами они не являлись. Теологическая мысль существовала в рамках религиозного мировоззрения, бытовавшего в государстве на тот момент. Ничего оппозиционного она не могла нести по определению, все мыслилось в рамках системы. Но уже в 18 веке зарождается интеллигенция, и связанно это, разумеется, с эпохой русского просвещения и со становлением светского жизненного императива.

Как водится в нашей стране, толчок был дан сверху. Екатерина Великая ввела новый обычай – говорить двору на французском языке (раньше двор говорил на немецком) и затеяла переписку с умнейшими французскими просветителями того времени – Вольтером и Дидро. Впоследствии, Екатерина выкупит всю библиотеку Дидро для своего частного пользования. Ее царскому примеру последовали все прогрессивные умы страны, и навязанный вкус стал общественной модой. Кроме того, появилось сословия зажиточных людей, имевших свой собственный капиталец и, таким образом, обладавших свободным временем для светских посиделок и мучительных интеллигентских дум.

Особым почитателем Екатерины был Гаврила Романович Державин, государственник и патриот страны. Восхвалял Екатерину он по тем причинам, что она, по его устоявшемуся мнению, проводила действительно политику усиления государственной власти и растившую умный и талантливый народ. Ни о каком радикализме речи быть не может, он был убежденным монархистом, поддерживающим власть. Его любовь к Екатерине была настолько сильной, что он посвятил ей свои стихи, назвав их "Фелица":

"Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды!
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
...
Тебе единой лишь пристойно,
Царевна! свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;"

Справедливости ради, не только Екатериной была заполнена его голова. Написав свое бессмертное "Властителя и судиям", он отважился-таки написать стихотворение-рекомендацию "правящим верхам", чтобы, как говориться, знали:

"Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных.
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков."

Но не у всех так гладко ладилось с политикой Екатерины. Державин сам принадлежал к верхам и мало видел крестьянскую жизнь, что возможно и обусловило его творчество. Совсем иначе видел положение вещей на Родине Александр Николаевич Радищев, наглядно показавший жизнь низов в произведении "Путешествие из Петербурга в Москву". В нем автор рассуждает и о современных порядках, об армейской службе, цензуре и вообще о социальной несправедливости. По существу, Радищев является первым интеллигентом, который решил донести до читателя правду. Никаких призывов к свержению строя или народному бунту отнюдь не имелось. Императрица по всей видимости посчитала иначе и отправила его погостить в ссылку, заодно подумать над своим поведением.

19 век породил целую плеяду талантливейших фигур, во главе которых стоит Александр Сергеевич Пушкин. Называть его политическим мыслителем будет не верно, он не уделял должного внимания политике. Его воззрения остаются исключительно воззрениями, не выходящими за пределы его узкого авторского пространства. Конечно, как всякий поэт он выступал за свободу, в душе ненавидя всякую цензуру. Но с течением времени его взгляды эволюционировали и он стал конституционным монархистом. Особого места делам государственным в своем творчестве не уделял, его позицию можно проследить только по его перепискам и письмам. Например, в письме Бенкендорфу А. Х, он пишет: "Направление политических статей зависит и должно зависеть от правительства, и в этом издатели священной обязанностию полагают добросовестно ему повиноваться и не только строго соображаться с решениями цензора, но и сами готовы отвечать за каждую строчку, напечатанную в их журнале."Являясь патриотом, он всеми фибрами своей богатой души любил историю своей страны, оттого-то и так много место уделено ей в его поэмах и стихах. Для него здравый этатизм был выражен в истории государства, поэтому он мнил монархию как наиболее справедливый строй, ибо она сложилась естественно и органично годами и веками.

Не менее великий поэт эпохи Михаил Юрьевич Лермонтов обладал подобными же воззрениями. Чрезмерно уважаю историю, он патриотично изложил Бородинского сражение в своем бесценном стихотворении и детали Кавказской войны. В тоже время его нельзя упрекнуть в том, что его патриотизм воинственен, агрессивен. Скорее, он державен, а сильное государство – это сильная армия. Понятие Родины для него было свято и близко сердцу. Его знаменитое стихотворение "Родина" останется в веках:

[i]"Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья."[/i]

Другим был Николай Васильевич Гоголь. В отличие от поэтов, он резал по живому. В этом, пожалуй, и состоит особенность прозаического повествования. Интеллигентные поэты опасались за форму, прозаики же – за содержание. Гоголь прошелся сатирой по всему бытующему укладу, изобразив чиновничью жизнь и провинциальную чернуху. Его работы оказали поистине шокирующие значение на местечковые власти. Театры потехались над местными воришками и казнокрадами, валился смех как дым их трубы. Но так он любил Россию. Для него, как и для другого интеллигента Чаадаева, патриотизм заключался не в любви к Родине, а к любви к истине. Если страна находится в нищенском положении, то умалчивать эту проблему гораздо хуже, чем о ней говорить. К слову сказать, он считал, что необходимо любить Россию, и нужно учить людей ее любить.

В своем письме "Нужно любить Россию" он пишет: "Поблагодарите бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки – не просто негодованье благородных на бесчестных, но вопль всей земли, послышавшей, что чужеземные враги вторгнулись в бесчисленном множестве, рассыпались по домам и наложили тяжелое ярмо на каждого человека; уже и те, которые приняли добровольно к себе в домы этих страшных врагов душевных, хотят от них освободиться сами, и не знают, как это сделать, и все сливается в один потрясающий вопль, уже и бесчувственные подвигаются. Но прямой любви еще не слышно ни в ком, – ее нет также и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается, в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние."

Пожалуй, самым антисистемный интеллигентом был Лев Николаевич Толстой. Он создал не только великую книгу, которую и сейчас читают с большим интересом весь мир, он создал новый тип организации жизни. Совмещая свою глубинную теорию с реальной практикой, он демонстрировал на своем опыте, что можно и так изменить себя. За его свободомыслие он был отлучен от церкви, но это не помешало ему пользоваться авторитетом среди народа. К нему продолжали ходить за советом, за теплым словом. Толстой регулярно трудился, его труд вперемешку имел как физическое воплощение, так и интеллектуальное. Но на этом вся его политическая деятельность и заканчивалась. К сожалению, как и всяких интеллигент (а был ли Толстой интеллигентом?) он ограничился сферой индивидуального, никак не влиявшего на общественные умы. Хотя и есть версия того, что не было бы никакой революции без Толстого, все же там постарались другие силы, а сам Лев Николаевич изменил лишь себя, отнюдь не других.

Пожалуй, появился один мыслитель, который действовал решительно, переходил от слова к делу, но с ним и кончилась вся свобода слова. Владимир Ильич Ленин пришел к власти и не пошел на компромисс с новой интеллигенцией. Все только значительно усилилось, включая тотальную цензуру. Вся Советская интеллигенция стала контекстной, а следовательно лишилась этого статуса. Вместо религии пришла идеология. Разумеется, возможно, они мыслили и внеконтекстно, но нам этого уже не узнать, ибо всякое независимое мнение пресекалось на корню. Те, кто хотели свободно самовыражаться – иммигрировали за границу, откуда точно не имели шанса достучатся до сердец соотечественников. Был, конечно, истинно верующий Маяковский, который слагал стихи не по поручению партии, а от собственного желания, но он был лишь фоном всей генеральной линии, проводимой новым руководством.

"Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит буржуй!"

Если бы не революция, случай, судьба, то мы бы так и не узнали о существовании Владимира Ильича, а вот имена великих поэтов войдут в века, потому что они относятся к культурному наследию нашей страны, она подлинные выразители народных чаяний, надевшие на себя интеллигентские фраки. Но их политическое влияние было крайне мало. Действовать они не желали, их главной стезей оставалось просиживание днями и ночами времени за рабочим столом в поисках новых идей. Они чертили на бумаге векторы, но боялись пытаться их воплотить. Пушкин поддерживал декабристов в их благородном демократическом порыве, но сам отказался (может быть испугался) выступать единым фронтом. Примером для других они не могли быть. Даже первые социалисты – Герцен и Чернышевский со своими радикальными взглядами вошли в историю, оставив только вопросы, а ответы до сих пор не найдены. Их пытались найти идейные последователи социализма, народники, революционеры, анархисты, но тщетно. Собственно говоря, российская интеллигенция ставила вопросы, не решая их. Была ли она трусливой? Да нет, просто она решала иные проблемы. Судьба русской интеллигенции – это бездеятельное участие в политической жизни страны, когда все пространство для мысли зачищено, и тебе остается одно – уходить в себя, писать и творить. Выходить на улицу – не свойство интеллигента. Это скорее его комплекс. Такой же как, допустим, мат или неправильное поведение за столом. Ей чужды такие формы, она находится на более высоком пространственном уровне – если можно так выразится, метафизическом уровне.

Эта традиция существует поныне. Интеллигенция может подстроиться под власть, может идти вразрез официальной точки зрения, но она никогда не будет стараться что-то поменять. Если в стране хаос, она займется его описанием, возможно, поищет причины, но варианты решения вопроса не даст. Таков ее злой рок – сидеть тихо, но попискивать на страницах книг. А попытки заставить интеллигента склониться к более активной позиции найдут свой отпор. Своеобразное интеллигентское "фи". Может это и к лучшему, ведь пока будут над нами висеть вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" мы будем совершенствоваться в своем стремлении познать истину.

источник: Интернет-портал интеллектуальной молодежи

автор материала: Никулин Николай Львович