Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/2620.html (версия для печати)

Дискуссии

Дешёвые деньги на НИОКР

Директор РФТР Михаил Рогачёв. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
Михаил Борисович Рогачёв – директор ФГАУ "РФТР". В 1982 году окончил Московский институт стали и сплавов. Кандидат технических наук. До 2011 года – исполнительный директор группы "ОНЭКСИМ", заместитель генерального директора ГМК "Норильский никель", руководитель направления "исследования и инжиниринг". С 1996 по 2007 год возглавлял различные подразделения и предприятия нефтяной компании "ЮКОС", в том числе являлся вице-президентом по корпоративному менеджменту ЗАО "ЮКОС ЭП", директором по инжинирингу НК "ЮКОС", директором по инжинирингу компании Davy Process, президентом ООО "Сибинтек", генеральным директором "Объединённого центра исследований и разработок". Ранее работал в проблемной лаборатории Московского института стали и сплавов. Член Ассоциации независимых директоров (АНД), член совета директоров ООО "ВЭБ-Инжиниринг", член консультативного совета ОАО "РВК"

STRF.ru довольно много писал о государственных фондах поддержки науки и инноваций. Российский фонд технологического развития (РФТР) – самый первый из созданных госфондов – оставался за рамками нашего внимания, поскольку его работа в 2000-е годы была заморожена. Начиная с 2011-го деятельность РФТР возобновилась. О том, что нового было привнесено в работу фонда, каким звеньям инновационного цикла он оказывает поддержку, мы расспросили директора РФТР Михаила Рогачёва.

Михаил Борисович, какое место РФТР занимает в системе государственной поддержки научной, научно-технической, инновационной деятельности? В чём его особенность?

– РФТР является институтом развития, что видно даже из его названия. Наш фонд – единственный из числа государственных фондов, предоставляющий заёмное финансирование на проведение НИОКР поздних стадий.

Кому и на каких условиях фонд выдаёт целевые займы?

– Мы проводим конкурс и предоставляем победителям – научно-производственным компаниям – беспроцентные и беззалоговые займы на сумму до 300 миллионов рублей с обязательным сопровождением проекта. Наши заёмщики – это, как правило, средние по размерам компании с годовым оборотом 200–400 миллионов рублей. Они уже освоили выпуск наукоёмкой продукции, и им нужны средства на НИОКР для расширения продуктовой линейки. У таких компаний достаточно активов, есть постоянный финансовый поток. Так что даже в случае неуспеха конкретного проекта компания может вернуть заём из своей операционной деятельности.

Деньги выдаются сроком на пять лет в два этапа: 75% сразу по заключении договора и 25% по окончании работ. Иначе говоря, предприятие должно найти на завершающий этап работ финансирование из другого источника, а фонд эти средства ему компенсирует.

Сумма займа не может превышать суммы чистых активов компании. Возврат средств начинается с четвёртого года реализации проекта, когда уже видны результаты опытно-конструкторских работ.

Стартапам денег мы не даём – их поддерживают Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Российская венчурная компания (РВК), другие структуры.

Ещё одно ограничение связано с направлением работ. За то время, когда выдача займов фондом была остановлена, появилось достаточно много других инструментов поддержки инновационной деятельности, и нам пришлось заново искать свою нишу. В этом нам помогло появление такой формы коммуникаций между государством, наукой, бизнесом и производством, как технологические платформы, на поддержке проектов которых мы и сосредоточились.

Какое число проектов РФТР уже профинансировал?

– Из 102 поступивших в 2011–2012 годах конкурсных заявок мы рассмотрели 81 заявку, отклонили 53. Приняли решение о выдаче займов 10 проектам общим объёмом в 1,134 миллиарда рублей.

Есть ли среди заёмщиков научные и образовательные учреждения?

– Да, есть. Научную составляющую имеют, естественно, все проекты. Одним из первых был проект компании "Унихимтек", которую возглавляет заведующий кафедрой химической технологии и новых материалов МГУ имени М.В. Ломоносова, профессор Виктор Авдеев. Это научно-производственное объединение, в котором, что очень важно, есть и образовательная составляющая. Мы порой сталкиваемся с недостаточностью подготовки инженерных кадров для выполнения проектов. Например, заявитель сделал экономические обоснование, написал бизнес-план, но когда дело доходит до плана прикладных исследований, проектирования или строительства, начинаются проблемы. Поэтому при аудите мы обращаем внимание на то, есть ли кадры для дальнейшего сопровождения проекта, заложены ли средства для подготовки специалистов.

Как вы контролируете целевое использование займов?

– Форма контроля – это договор сопровождения проекта. С того момента, как компания подписала его с РФТР, она открывает всю свою бухгалтерскую/финансовую отчётность и уведомляет фонд об изменениях тех или иных показателей, о крупных сделках. Даже о том, что может привести к изменению заложенных в плане параметров. У нас были случаи, когда компании, увидев договор, отказались от займов.

Фонд создан в 1992 году, но в 2000-е годы его деятельность была свёрнута. Почему это произошло?

– Изначально РФТР существовал на взносы организаций, которые отчисляли 25% от суммы своих затрат на НИОКР для получения налоговых преимуществ. Тогда налог на прибыль превышал 30%. После изменения налогового законодательства такой механизм перестал быть эффективным. Отчисления остановились. Но при этом фонд сохранил свою финансовую базу, поскольку его отличительной чертой была и остаётся возвратность выданных займов. Хотя не все предприятия, их получившие, смогли вернуть деньги. По неясной до сих пор для меня причине прежнее руководство фонда решило остановить деятельность. В 2011 году Минобрнауки, курирующее РФТР, поставило задачу возобновить работу, то есть, говоря простым языком, раздать имеющиеся у фонда на счету средства, активизировать работу по возврату средств, найти место фонда в общей системе институтов развития, которая к тому времени уже сложилась, разработать новую стратегию и уже потом решать вопрос о докапитализации фонда.

Что изменилось в деятельности РФТР?

– Мы приняли новую стратегию. РФТР стал давать деньги как компаниям, у которых есть свой научно-технический проект, так и компаниям – будущим потребителям разработок. Конкретный пример: научную часть проекта выполняет Институт катализа имени Г.К. Борескова СО РАН. Но он не может получить займ РФТР как государственное учреждение. В этом случае в качестве заёмщика была привлечена достаточно крупная организация, готовая развивать бизнес-проект на базе ещё не созданной технологии. Готовность данной компании стать инвестором проекта на таких условиях может возникнуть только в случае высокого научно-технологического потенциала основного исполнителя, который, безусловно, имеется у Института катализа имени Г.К. Борескова.

С 2012 года мы сделали экспертизу бесплатной. Узнав об этом, многие стали подавать заявки ради экспертизы, чтобы посмотреть её результаты и поучиться. Мы не против. Но не все способны правильно заполнить даже двухстраничную заявку, из которой сразу видно, стоит иметь дело с компанией или нет. Допустим, заявка нормальная. Тогда мы заключаем с компанией меморандум о предоставлении материалов. Среди них есть план проекта НИОКР и план бизнес-проекта, по которому результаты этих НИОКР будут внедряться.

Раньше говорили примерно так: "Мы просим у вас 3 миллиона, а с тем, сколько ещё нужно денег для внедрения, потом разберёмся". Сейчас с таким подходом займа не получишь. Нужно, чтобы проект поддерживался потенциальным потребителем, который стоит в конце всей цепочки. Мы оцениваем, достаточно ли денег на внедрение в производство, на маркетинговые исследования, хотя это не наши средства. Иначе говоря, проводим финансовый анализ самого заёмщика. Мы не требуем, чтобы он показал наличие собственных денег. Это могут быть снова заёмные средства. Взаимодействуя с другим институтом развития, в том числе с главным – "Внешэкономбанком", видим, что компания рассматривает возможность обратиться в ВЭБ или в МСП Банк за получением кредита на дальнейшее развитие проекта. Этого для нас достаточно. Эффективное использование кредитных ресурсов – нормальная практика растущей компании и часть её стратегии.

Как РФТР сотрудничает с технологическими платформами?

– Наблюдательный совет фонда, в который входят представители Минэкономразвития и Минобрнауки, а также институтов развития – Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, РВК, ВЭБ, отобрал 13 приоритетных технологических платформ, с которыми РФТР подписал меморандумы о сотрудничестве. Мы тесно взаимодействуем с такими техплатформами, как "Экологически чистая тепловая энергетика высокой эффективности", "БиоТех-2030", "Фотоника", "Материалы и технологии металлургии", "Перспективные технологии возобновляемой энергии" и другими. Прежде всего, проводим экспертизу предлагаемых ими проектов: юридическую, финансово-экономическую. У научно-технической части проектов двухступенчатая экспертиза. Независимую, без указания имени эксперта, делает государственное учреждение – Республиканский исследовательский научно-консультационный центр экспертизы. А двух других экспертов по нашему запросу предоставляет технологическая платформа. Этой коммуникационной площадке, связывающей поставщиков и потребителей продукции, известен и сам продукт, и то, насколько он необходим производству. Недавно РФТР рассматривал интересный проект биологической направленности, который предложила солидная организация. С научной точки зрения проект был замечательным, а с практической – не очень. К нему за минувшие 15 лет уже трижды приступали, но так и не смогли реализовать. Недостаточно чистый продукт получался, чтобы им можно было кормить, как планировалось, животных. В итоге, после взаимодействия с экспертами техплатформы, заёмщик отказался от займа.

Другой проект – так называемой закрытой ветровой турбины – нашему фонду предложила компания "Русгидро", курирующая техплатформу по возобновляемой энергетике. Этот проект с высокой долей риска, но если он осуществится, то может быть сформирована новая ниша в этой области. Заёмщиком является не компания-разработчик, а компания, которая пригласила авторов разработки к себе. Она планирует профинансировать НИОКР, а затем выручить деньги за лицензию. Если проект не получится, то все риски будет нести заёмщик. А если получится, то риски с обязательством купить и внедрить разработку возникают у "Русгидро".

Поток проектов во многом определяется активностью техплатформы. Фонд не финансирует саму платформу. Роль платформы в данном случае – коммуникационная экспертная площадка. Платформы должны разработать стратегические программы исследований и дорожные карты. Проекты, соответствующие дорожной карте и/или стратегической программе исследований платформы, и направляются в фонд на рассмотрение. В случае если конкретный проект выигрывает конкурс, выделяются представители платформы для сопровождения, а если проект сложный – и для участия в управлении им.

У нас есть достаточно интересные проекты в сфере биотехнологий, производства лекарственных препаратов, новых материалов. Оговорюсь – мы не финансируем, например, производство микроскопов как таковое, но даём на него средства для решения конкретной отраслевой задачи, использования конкурентного преимущества, выхода на мировой рынок.

Могут ли компании напрямую прислать заявку в ваш фонд или только через технологическую платформу?

– Компании могут присылать заявку в РФТР напрямую, но, в любом случае, в заявке в обязательном порядке они указывают соответствие проекта дорожной карте и/или стратегической программе исследований одной из приоритетных технологических платформ.

А проекты инновационных кластеров РФТР интересуют?

– Мы видим себя в кластерах хотя бы потому, что у нас немало региональных проектов. Среди первых один был московский, один – подмосковный и один – петербургский. Кластер – это приоритет регионального развития. В Москве и в Санкт-Петербурге денег достаточно много, в регионах иная ситуация. Минэкономразвития недавно провёло отбор региональных кластеров для оказания им поддержки. Кстати, выяснилось, что многие кластерные разработки базируются на фундаментальных решениях региональных государственных университетов. Если проект принадлежит кластеру, но им не финансируется, у такого проекта есть понятный механизм внедрения. Мы сейчас участвуем во всех кластерных инициативах, спрашиваем предприятия, которые входят в кластеры, нужны ли им заёмные деньги.

РФТР имеет базу данных об инновационных российских разработках и разработчиках. Кто ею пользуется?

– У нас есть база данных по компаниям, из которой видно, кто брал займы, кто их вернул, а кто – нет. При повторном обращении в РФТР мы можем быстро выяснить, какая у заявителя кредитная история и таким образом снизить риски невозврата средств. Для наших партнёров эта база открыта.

Целесообразно ли, на ваш взгляд, создать единый федеральный реестр инновационных компаний, продуктов, технологий?

– Особого смысла я в этом не вижу. Цитируя Козьму Пруткова, нельзя объять необъятное. Лучше делать базы данных в рамках экспертных сообществ, тех же технологических платформ. Просто база, у которой нет человеческой, экспертной поддержки, того же call-center, обречена на провал.

На совещании о проблемах развития высокотехнологических отраслей, состоявшемся в Госдуме в октябре 2011 года, управляющий директор РФТР Александр Корзников говорил о законодательных коллизиях, препятствующих нормальной работе РФТР и других госфондов. В чём они заключаются и как их устранить?

– В закон "О науке и государственной научно-технической политике" внесена масса поправок, которые противоречат друг другу. Организационно-правовая неопределённость РФТР связана в первую очередь именно с заёмным финансированием. С точки зрения Минфина, это прерогатива банков. С одной стороны, нам такой формой поддержки НИОКР заниматься не запрещено, но с другой – государство не выдаёт возвратные деньги, оно выдаёт субсидии, то есть безвозвратные средства. Лично я против перехода на субсидии; считаю, что на том этапе своего развития, когда научно-производственная компания получает поддержку фонда, ей нужно переходить на рыночные условия работы.

При более чётком законодательстве работать было бы легче. Пока же ситуация напоминает неразмеченную дорогу. Это не значит, что по ней нельзя ездить, но остановят вас или нет, зависит от доброй воли человека, регулирующего движение. Лично для меня, как для руководителя, работа в неопределённом правовом статусе некомфортна.

По-хорошему, нужно писать новый закон. Этот вопрос мы обсуждали в Госдуме и Совете Федерации. Но, например, воспротивилось научное сообщество, по мнению которого каждый следующий закон в нашей стране хуже предыдущего. С такой позицией я не согласен. На мой взгляд, нужна гармонизация законов с реальной деятельностью фондов.

Не предполагает ли правительство увеличить бюджет РФТР, который выглядит весьма скромно по сравнению с другими госфондами – 1,3 миллиарда рублей в 2012 году?

– Правительство – это некая абстракция.

Минфин, например?

– Минфин отрицательно относится к увеличению любого бюджета.

Общеизвестно: если государство профинансировало энное количество миллиардов на науку, то оно должно заложить в 10 раз больше денег, чтобы довести научные результаты до производства. Однако этого не происходит, хотя в Минэкономразвития и Минобрнауки мы находим понимание.

Во взаимодействии с Минфином, при всём уважении к его руководителям, возникают и другие проблемы. Там на согласовании уже длительное время лежит устав РФТР, и мы никак не можем получить конкретный ответ.

В завершение разговора хотелось бы узнать, в чём основные проблемы перехода российской экономики на инновационный путь развития и как их решать?

– Если заниматься исключительно технологическими инновациями, что происходит в последнее время, то никакого перехода не будет. Чтобы он состоялся, надо в опережающем режиме вводить организационные инновации, в частности создать непротиворечивое законодательство, нормализовать межведомственное взаимодействие. Сначала нужно расчистить барьеры, не требующие особых финансовых трат, иначе инновационные технологии останутся уделом энтузиастов.

Горбатова Анна

источник: STRF