Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/2399.html (версия для печати)

Дискуссии

Образование не может плестись в хвосте

Заместитель директора департамента федеральных целевых программ и проектов Министерства образования и науки РФ Дмитрий Гужеля. Фото с сайта www.rosbalt.ru В ближайшую четырехлетку школа в России изменится кардинально. Об установках и механизмах Федеральной целевой программы развития образования (ФЦПРО) на 2011-2015 гг. рассказывает заместитель директора департамента федеральных целевых программ и проектов Министерства образования и науки РФ Дмитрий Гужеля.

— Дмитрий Юрьевич, зачем образованию понадобилась целевая программа развития? Почему отдельной строки в бюджете мало?

— Для чего создаются федеральные целевые программы? Чтобы быстро (относительно быстро) решать насущные проблемы. Текущее финансирование системы образования предполагает расходы на зарплаты учителей, на капитальный ремонт, строительство и тому подобные нужды, которые позволяют поддерживать и планомерно развивать учебный процесс, но не позволяют оперативно реагировать на вызовы системы. Допустим, нужно срочно подготовить инженерные кадры, срочно оснастить компьютерами школы, подключить их к Интернету, а текущее финансирование предполагает ограничения по бюджету: на то денег не предусмотрено, на это тоже.

Федеральная целевая программа развития образования на 2011-2015 годы — комплексная. Это одна из важных ее особенностей. Она охватывает все уровни образования: от дошкольного до вузовского, включая профессиональное и дополнительное. В программе определены направления работы, заложены индикаторы и показатели, по которым должен проводиться контроль, заранее обозначены основные мероприятия. Не на проектном уровне, конечно, когда задачи прописываются точечно, — заданы глобальные ориентиры: сколько человек нужно подготовить, такие-то люди должны так-то работать, столько-то дошкольников должны получать качественное образование…

— И как программа предлагает решать проблему очередей в детсады?

— Мест не хватает почти половине дошкольников. Что делать? Построить на всех отдельные здания? Потребность — примерно 15 тыс. детских садов. Каждый стоит порядка 250 млн рублей – если 15 тыс. умножить на 250 млн, сумма будет сопоставима с бюджетом страны. Понятно, что в лоб эту задачу решить невозможно.

Поэтому сейчас на уровне субъектов РФ внедряются различные варианты дошкольного образования (они были разработаны в рамках ФЦПРО 2006-2010). Каждый регион принимает за основу свою модель. Здесь нельзя просто написать нормативную бумажку, спустить ее в субъект РФ и сказать: "делать так".

С 2011 года мы стали применять механизм субсидий: деньги уходят в регион, а тот уже сам определяет, каким путем пойдет — будет ли создавать семейные группы, открывать малокомплектные детские сады или поддерживать частные, возьмется за подготовку преподавателей либо предпочтет работать с родителями. Вместе с деньгами регион получает задачу – повысить показатели охвата качественным дошкольным образованием. Он свободен в выборе направлений расходования средств, но поставленную цель достичь обязан. Так что могу утверждать, что к 2015 году качественное дошкольное образование у нас будут получать 90 с лишним процентов детей.

— Школа к этому времени успеет стать "новой"?

— Мы начали постепенный переход на новые ФГОСы. Это работа, на первый взгляд, незаметная. Но в образовании по-другому нельзя. Нельзя покрасить всех учителей в красный и предъявить общественности: вот, теперь у нас красные учителя у доски стоят. Идет планомерный процесс. Создаются стажировочные площадки, своеобразные "точки роста": регион получает субсидии и на базе учебных заведений отрабатывает новые стандарты, новые модели, новые методики. Там же, в живой среде, готовят кадры. В прошлом году на 32 таких площадках по внедрению инициатив "Наша новая школа" обучили более 10 тыс. педагогов.

Причем не просто педагогов, а педагогов-тьюторов, которые, возвращаясь в свои школы, распространяют знания среди коллег. Так и регионы: научившись, учат другие регионы. Здесь мы надеемся на лавинообразный эффект: ко времени внедрения стандартов, школы будут к ним готовы. Мы рассчитываем таким образом охватить всю систему образования.

— Кстати, споры по поводу старшей школы и профилей утихли? Можно сейчас говорить о более-менее окончательной модели?

— Пока нет, тема не закрыта. Модель будет трансформироваться, но профили, полагаю, останутся. Смысл в том, чтобы связать школу и вуз. Лично мое мнение – это нужно. Потому что если мы хотим получить на выходе полноценного гражданина, то он, прежде всего, должен понимать, куда ему идти.

Возможно, это следует делать, как в развитых странах, — не в 10-11 классах ставить ребенка пред фактом: определяйся, а начинать подготовку к профильному обучению еще в пятом-шестом. Это не значит, что уже в этом возрасте детям надо давать возможность выбора: на предпрофильной ступени они могут попробовать все направления, пройти психологические тесты, посмотреть, послушать и в конечном итоге выбрать.

Это очень большая работа, которая тоже сейчас ведется. Она не всегда видна, но потихоньку это в школы приходит. Похожие механизмы, к слову, есть в консервативном английском образовании или в немецком образовании, которое считается одним из лучших в Европе.

— А ограниченное поколение узколобых физиков и технически безграмотных лириков? Общественность боится, что именно такое вырастет в новой школе.

— Всегда должен быть баланс между широтой и узконаправленностью. Никто не говорит о том, чтобы в старших классах совсем убрать литературу для тех, кто выберет технический профиль. Просто курс литературы несколько сократится. Точно так же никто не предлагает изымать математику из курса для гуманитариев. Логарифмы и интегралы, может быть, им не всегда понадобятся, но мозг они структурируют.

— Отдельный блок программы – социализация детей. Что он предполагает?

— В новой ФЦПРО это очень широкое понятие. В нем уже не только работа с детьми с ограниченными возможностями, как было раньше. Это и работа с детьми с девиантным поведением, и охрана здоровья, и работа с одаренными учениками. Сюда же входят вопросы по патриотическому и экологическому воспитанию — все то, что поможет нам создать полноценного гражданина.

— Что-то принципиально изменится для школьников с инвалидностью?

– В рамках ФЦПРО мы обратили внимание на их предпрофильную и профильную подготовку – сейчас разрабатываются соответствующие программы. Они дадут этим детям возможность заранее выбрать профессию и начать готовиться ко вступлению во взрослый мир. Если для здорового ребенка, который погружен в семью, в общение, в кружки и так далее, этот процесс происходит достаточно просто — видение будущего формируется, по сути, само собой, то для детей с ограниченными возможностями это крайне тяжелый момент.

У нас более миллиона семисот тысяч таких детей. Это огромная цифра. Многие учатся дистанционно и при этом оказываются отрезанными от общества. Эта форма обучения при всех своих плюсах все-таки "закрывает" ребенка в некоем виртуальном пространстве. После окончания школы ему достаточно сложно "встроиться" в реальную жизнь. Для некоторых предпрофильная подготовка, возможность почувствовать и прочувствовать разные направления – это шанс влиться в общество, укрепиться в нем.

Министерство не только само разрабатывает направления подготовки для детей с ограниченными возможностями здоровья. Мы стараемся привлечь работодателей к формированию курсов и программ обучения, обговариваем с ними варианты дальнейшего трудоустройства. Но надо понимать, насколько неоднозначно общество относится к появлению среди его активных членов таких граждан. И с обществом надо работать. Все эти процессы очень непростые, здесь нельзя пихать-толкать, брать напором. Надо планомерно прививать новый взгляд на проблему и понимание того, что проблема существует. К сожалению, у нас такая ситуация, какая есть: мы долгое время не замечали этих людей. Сегодня не замечать их нельзя.

— Непосредственно методики — как и кто их разрабатывает?

— Федеральные институты — научно-исследовательские и академические, научные коллективы, что-то разрабатывается в рамках текущего финансирования, что-то – в рамках контрактов. Если мы видим пробел, лакуну, — объявляется конкурс, его выигрывает какая-то из организаций, которая на данном вопросе специализируется, получает финансирование, разрабатывает методики, программы и потом начинает их внедрять на отдельных площадках. Начинается планомерная методическая работа. Это работа не одного месяца и не одного года. Это, как правило, трехлетний проект. В чем особенность системы образования? В том, что она инерционна. Здесь не бывает рывков.

— Образование – не слишком тонкая материя для закона о госзакупках? Как соблюдать баланс "цена – качество"?

— Нам непросто работать с отдельными положениями 94-ФЗ. Но это закон, и он есть. Сложность заключается в том, что большую часть проектов в рамках ФЦПРО составляют не поставочные контракты, а именно интеллектуальные проекты по разработке, апробации и внедрению программ и методик. Поэтому главный наш бич – необоснованный демпинг.

Как бывает: приходит организация, которая ничего не умеет, сбивает цену в три раза, а работу не выполняет. В итоге страдает дело: конечно, деньги мы за такую работу не платим, но и проект с места не двигается. Чтобы этого не случалось, мы разработали собственную стратегию борьбы с демпингом.

Во-первых, мы очень тщательно прорабатываем требования к исполнителям работ (в том числе по квалификации). Т.е. структуры, которые вообще не имеют опыта работы в системе образования, не знают ее специфики, отсеиваются еще на этом этапе. Следующий шаг – разработка ТЗ, конкретного, подробного. У нас технические задания на выполнение работ иногда занимают до 30-50 листов. Это непросто сделать с учетом того, что у таких контрактов не один и не два — их сотни, и они все разные.

Третий момент нашей "стратегии" связан с ценами. Нужно изначально правильно рассчитать стоимость контракта. У нас есть специально разработанные и утвержденные методики расчета начальной цены контрактов. Это ноу-хау нашего министерства. Мы недавно анализировали: у нас в 2011-м падение стоимости по контрактам составило всего 10% (в среднем по программе). В других программах этот показатель вдвое выше.

Все работы расписаны, все результаты привязаны к работам, каждая работа отмечена, победитель определен. Но нет такого, чтобы мы отпускали исполнителя с авансом и только в конце года вспоминали: а что у вас там, все ли сделано? Министерство с помощью организаций-мониторов ежемесячно контролирует ход работ. Мы можем в режиме реального времени отслеживать, что делается по каждому из тех трехсот контрактов, которые реализуются. Есть система, которая за этим следит. Исполнитель поэтапно заносит туда промежуточные отчеты, а мониторинговые организации осуществляют натурные выезды на объекты, сравнивают написанное с реальностью.

Такой подход, который мы заранее доводим до всех возможных исполнителей, тоже заставляет задуматься недобросовестных поставщиков. Плюс — все работы в рамках ФЦПРО проводятся на конкретных образовательных площадках в регионах. Исполнитель понимает: он не просто должен что-то там разработать и принести в качестве отчета стопку бумаги, он должен свою разработку апробировать, отработать на реальных объектах и получить некий конечный результат.

— В прошлом году Минобрнауки объявило открытый сбор предложений по программе развития образования. Кто-нибудь откликнулся?

— К нам поступило больше двух тысяч предложений. Ситуация такая: все мероприятия программы задают конечную цель, но маршрутов к этой цели можно проложить несколько. Нам предлагали разные варианты (проекты) – и регионы предлагали, и коммерческие структуры, и институты, и школы.

В итоге из двух тысяч через три сита (рабочие группы, оценка целесообразности с точки зрения цены в нашем департаменте и научно-координационный совет ФЦПРО, который возглавляет министр) прошли 274 проекта – примерно каждый восьмой.

— Когда их планируется реализовывать?

— Уже начали. Как только проект принимается на совете — запускаются механизмы конкурсных процедур в рамках 94-ФЗ.

— Запомнились какие-то идеи?

— Например, проект по созданию дистанционных школ для одаренных детей при крупных университетах. Это мы сделали как раз на смычке профессионального и общего образования. Сейчас региональные вузы жалуются на то, что уровень подготовки абитуриентов падает, а способных оттягивают МГУ, Высшая школа экономики и другие крупные учебные заведения (ЕГЭ предоставляет широкие возможности выбора при хороших результатах).

Чтобы позволить разным вузам отбирать талантливых детей и работать с ними по индивидуальным программам, и был запущен проект по созданию 18 образовательных центров. Проект пилотный, поэтому в рамках него отрабатываются различные варианты взаимодействия "вуз-ребенок". Среди победителей есть вузы, которые будут открывать школы-интернаты, приглашать туда детей и таким образом полностью погружать их в учебный процесс. Есть вузы, которые работают с детьми с помощью дистанционных технологий. Третья модель включает в себя взаимодействие с ребенком через его школьного учителя. Вуз отбирает педагогов в разных школах региона, обучает их и снабжает необходимыми дополнительными материалами. А те, в свою очередь, с согласия директоров формируют классы и начинают с ними заниматься по специальным углубленным программам.

В прошлом году в рамках ФЦПРО была запущена большая группа проектов по созданию образовательно-промышленных кластеров, направленных на подготовку высоквалифицированных рабочих и инженерных кадров. Были выбраны ведущие учреждения системы профессионального образования, причем чаще это были не вузы, а учреждения среднего профессионального образования. И на их базе совместно с работодателями началась разработка новых профессиональных стандартов, программ обучения, новых форм взаимодействия системы образования и промышленности. Проект софинансируют крупные работодатели из областей авиа– и машиностроения, нефтехимии, атомной энергетики и других.

Что еще? Есть целая совокупность проектов по созданию единой информационной системы в образовании, которая объединит все уровни – от муниципального до министерского. Эта система в будущем позволит отслеживать образовательный путь каждого ученика: детский сад, школа, колледж, вуз.

Кроме того, мы пытаемся создать на всех уровнях образования – начиная с дошкольного, заканчивая дополнительным – независимую систему оценки качества. Скажем, в части профобразования есть проект по созданию центров сертификации профессиональных квалификаций. Такие центры создаются по различным отраслям (в 2011 году были выбраны первые 15 отраслей) совместно с ведущими работодателями, которые и оценивают выпускников учреждений профессионального образования по навыкам и умениям, необходимым для работы в конкретной отрасли. Причем на основе этих оценок возможна корректировка образовательных программ.

— То есть откровений вроде "мир устроен совсем по-другому!" у выпускников станет меньше?

— Для того это и делается. Во время учебы ты должен практиковаться на том оборудовании, на котором тебе потом предстоит работать в действительности. Но сейчас с этим интересная ситуация складывается: не всегда работодатели успевают за новинками. В одной из областей есть несколько техникумов, которые начали переоснащаться современным сварочным оборудованием, современными станками для работы по металлу – и станки там лучше, чем у ведущих работодателей региона.

— А выпускнику надо ждать, когда работодатель его догонит?

— Ну да, немного поспешили (смеется). Хотя, с другой стороны, образование не может плестись в хвосте. Оно всегда должно быть чуть-чуть впереди. Уж лучше студент будет обладать теми знаниями, которые ему через год понадобятся, чем такими, которые уже пару лет как не актуальны.

Беседовала Дарья Миронова

источник: Росбалт