Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/2190.html (версия для печати)

Дискуссии

Соцконтракт ударит по бедности?

Фото с сайта www.rosbalt.ru К 1 апреля будущего года Минздравсоцразвития собирается подготовить очередные изменения в закон о социальной защите. День смеха-2012, как обещают, официально переведет часть получателей господдержки на социальные контракты. Основная цель новой формы общения с россиянами – борьба с бедностью. Замысел серьезный, но, несмотря на сроки, все еще довольно абстрактный.

Суть соцконтракта, со слов авторов этой идеи, — во взаимных обязательствах дарителей и одаряемых. До сих пор россияне получали помощь либо деньгами, либо в натуральном виде — продуктами, одеждой, путевками, холодильниками. Это спасает на время, но не избавляет от проблемы как таковой. Как накануне заявил президент РФ Дмитрий Медведев, доходы 15% россиян – ниже прожиточного минимума. По данным департамента соцзащиты Москвы, за чертой бедности остаются 10,7% горожан. А порядка ста тысяч человек и вовсе ничего не зарабатывают.

Так вот их предлагается стимулировать и поддерживать на договорной основе. Мы тебе, скажем, корову, ты нам – обещание поправить хозяйство. Москву за неимением фермеров и площадей под сеновалы бартер ожидает примерно следующий. Одинокая мама не может найти ни место в детском саду, ни, соответственно, работу. Составляется программа социальной адаптации. С мамой заключают контракт, в котором, с одной стороны, власти обязуются пристроить малыша в ДОУ и помочь "партнеру" с трудоустройством, с другой – сам "партнер" обязуется четко следовать инструкциям, чтобы в конечном итоге освободиться от пут бедности.

"Программу они составляют вместе, — рассказывает заместитель директора департамента анализа и прогноза развития здравоохранения и социально трудовой сферыМинздравсоцразвития РФ Наталья Антонова. – Такие контракты заключаются, как правило, на три-шесть месяцев, но с правом продления. Речь может идти о содействии в поисках работы через службы занятости, о постановке на учет в службе занятости, о помощи по переобучению, профориентации, переквалификации и так далее. Либо, что очень распространено в регионах, о материальной помощи на ведение личного подсобного хозяйства или на индивидуальную трудовую деятельность. Т.е. о некой стартовой сумме, которая поможет человеку либо начать собственное дело, либо продолжить его. Могут быть какие-то иные формы — вплоть до того, что, если семья неблагополучная, в контракт заносится запись об обязательствах гражданина по воспитанию детей".

"В любом случае это развитие форм государственной социальной помощи, — подчеркивает она, — попытка сконцентрировать внимание на беднейших лицах", а конкретно – "на тех, кто не только ждет помощи от государства, но реально сам хочет поправить свою ситуацию".

Но разве не этим занимаются в свое рабочее время специалисты разветвленной сети центров занятости или, к примеру, сотрудники органов опеки и попечительства. Разве мамы и папы не должны априори воспитывать детей, а безработные, твердо нацеленные на поиск работы, — искать ее (если не в Сети, то на бирже труда), не дожидаясь, когда же им предложат выгодный соцконтракт? В то же время: как понимать обязательства по устройству ребенка одинокой мамы в детский сад? Почему вообще право на доступное образование нужно подтверждать в отдельном документе, если оно уже обозначено в Конституции?

Ответы Натальи Антоновой звучат решительно, но ясности не прибавляют. "Там все-таки подход такой: пришел, встал на учет, предлагает варианты служба занятости, — говорит она, прочерчивая очевидную, на ее взгляд, границу между старым и новым механизмами. — Со стороны же социального органа есть контроль за такой семьей, есть мониторинг. И не только вопроса занятости — здесь комплексный подход к проблеме этой семьи".

Из чего можно, казалось бы, заключить, что с теми, чьи беды объясняются только иждивенческими наклонностями, никаких контрактов заключать не будут. С кем тогда будут? На каких основаниях? Антонова называет всего два, и ни одно не исключает официального сотрудничества с лодырями: доход, не дотягивающий до прожиточного минимума, и трудовой потенциал.

При этом на вопрос о санкциях на случай неисполнения требований второй стороной специалист Минздравсоцразвития отвечает отповедью к "неосведомленным" журналистам: "это малоимущие семьи. Что мы надеемся от них получить? Что должен сделать малоимущий гражданин, который и через шесть месяцев останется бедным? Вернуть 20 тыс., которые мы дали на корову? Чего мы хотим? Обратные деньги получить? Или мы хотим чего-то другого? Пока мы предусматриваем только условия для расторжения контрактов".

Далее Антонова замечает: новый инструмент органам соцзащиты понадобится в работе максимум с 10% бедного населения. Остальным будут помогать по старым программам. "Мы не должны ждать большого эффекта уже завтра. Нам главное, — примирительно добавляет она, — чтобы тренд был у семьи правильный".

Эксперимент по внедрению соцконтрактов стартовал в 17 регионах страны в мае 2010-го. В Москве в середине этого года к нему подключились еще 26 семей. О результатах говорить рано – с ними в профильном департаменте просят подождать до 2012-го. Единственное, что уже сейчас там могут утверждать наверняка и что не может не воодушевлять: столица пойдет особым путем. Так, первый замглавы департамента Ольга Грачева считает, что "нельзя ограничивать возможности социального контракта рамками прожиточного минимума". "Это, — продолжает она, — новая форма, которую в перспективе можно использовать не только для поправки материального положения, но и для решения ситуаций, которые мы сейчас предугадать не сможем".

Основной посыл федеральных реформаторов проще: "Эту форму мы задумали как дополнительную, — подчеркивает Наталья Антонова, — форму соцподдержки для семей, в которых есть трудовой потенциал". Т.е. соцконтракт не может ни заменить, ни отменить существующие выплаты. Это такая сверхпомощь для решения не понятно каких сверхзадач.

Нет, правда: конечных адресатов услуг пока не могут назвать даже в профильном департаменте профильного министерства. "Вопрос не в том, что денег не хватает на эту технологию, а в том, на кого и как их тратить", — говорит Антонова, минутой ранее докладывавшая о том, что проект, "рыба закона", уже подготовлен и в конце сентября будет отправлен на рассмотрение коллег из других ведомств.

У председателя комиссии Мосгордумы по социальной политике и трудовым отношениям Михаила Антонцева такое отношение к делу вызывает "определенные идеологические сомнения". Он не против контрактов и инноваций, всеми руками за искоренение бедности и иждивенчества, но, как и все, хочет понять, что к чему.

Во-первых, Антонцева интересует, "как осуществляется отбор нуждающихся?" По его словам, "как только озвучено было в СМИ, что появляется дополнительная возможность получить социальную помощь, наиболее ушлые и информированные обратились с огромным количеством звонков и писем: "А что вы там можете нам еще дать? Давайте". Когда же им сказали, что чистых денег программа не предполагает, у многих пропало желание заключать контракты".

"Вход небедных в программы поддержки бедных должен быть пресечен, — постулирует в свою очередь научный руководитель Международного научно-методического Центра городских социальных практик Галина Климантова. — Для этого нужен высокий уровень контроля". "Без учета состояния рынка труда, — добавляет она, — работать невозможно по социальному контракту".

"Ну отобрали, ну определили, какие услуги оказываем, ну контракт заключили – все чин по чину – а кто его будет сопровождать? — Снова спрашивает депутат Антонцев. — Есть ли в нашем городе профессионально подготовленные для этого люди? Социальный контракт – это не только социальная помощь, но еще и психологическая. А подчас – медицинская. И не только взрослым, но и детям. Трудоустройство? Да ведь целая структура есть — с профессионалами, подходами и базой данных. Если мы говорим о межотраслевом взаимодействии, нужно уже и профессию межотраслевого характера вводить".

Однако, по словам Ольги Грачевой, которая не склонна к громким заявлениям, прежде чем переписывать законодательство, нужно сначала посмотреть, чем закончится первый московский эксперимент: многим ли удастся помочь и в чем именно. Заранее отказываться от потенциального успеха глупо — тем более это не требует дополнительных бюджетных трат. Но если, подчеркивает Грачева, несколько (или даже одна) из 26 семей-участниц пилота окажутся вне тесных рамок бедности, Москва сделает все, чтобы помочь остальным.

Дарья Миронова

источник: Росбалт