Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/1971.html (версия для печати)

Дискуссии

ФЦП для инженеров

Президент Ассоциации инженерного образования России (АОИР) Юрий Похолков. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
АОИР провела серию тренингов в ведущих технических вузах Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, Томска и Новосибирска. Участники тренингов, более 90 человек, представители почти 40 вузов страны из 34-х регионов, выступили в качестве экспертов в области инженерного образования и инженерного дела в России. Больше половины из них оценили состояние инженерного дела как критическое или находящееся в глубоком системном кризисе. Примерно треть считает, что инженерное дело находится в состоянии стагнации. И только 15 процентов признали его удовлетворительным. Ни один участник не выбрал формулировку "хорошее"

Каждый год российские вузы выпускают 200 тысяч специалистов в области техники и технологии. Чем они занимаются? Где работают? У нас вся техника и технологии зарубежные. Инженерное образование в стране в глубоком системном кризисе, и, чтобы из него выйти, необходимо принять федеральную целевую программу, считает президент Ассоциации инженерного образования России (АОИР) Юрий Похолков.

Как Вы оцениваете уровень развития инженерного образования в России?

– Оно находится в состоянии глубокого системного кризиса. Должны быть приняты системные меры не только в сфере высшего образования, но и в школе, бизнесе, экономике, политике.

В школе так построена образовательная программа, что техника и технологии не являются приоритетами. В прошлом году только 23 процента школьников изъявили желание сдавать ЕГЭ по физике. Это означает, что остальные 77 процентов учеников не видят своё будущее в системе техники и технологии!

Промышленность в России разрушена: электромашиностроения нет, машиностроения нет, лесная промышленность – на боку... Я недавно выступал на коллегии в Минобрнауки и сказал, что в структуре российского экспорта только 5 процентов машин и оборудования (в 60–70-е годы этот показатель превышал 20 процентов). Всё остальное – сырьё. А мне после совещания ректоры говорят: "Ты зачем приукрашиваешь? На самом деле – меньше 3-х процентов". Вы представляете, какой это ужас? В Соединённых Штатах в 2009 году этот показатель был на уровне 34 процентов, в Японии – 62-х, в Южной Корее – порядка 50-ти.

Я посмотрел первый топ-100 самых крупных и известных фирм в мире, среди них: Microsoft, Yamaha, Toyota, Siemens, Bosch. И нет ни одной российской компании. Мы уже пользуемся всем иностранным. Иногда возникает вопрос: "А зачем тратить деньги на подготовку инженеров в России?" Чтобы они грамотно эксплуатировали зарубежные разработки?

Как Вы предлагаете изменить ситуацию?

– Необходимо разработать и принять федеральную целевую программу по развитию инженерного дела и инженерного образования в России. Решение этой проблемы требует системных мер. Эта ФЦП должна быть надструктурной, межведомственной. Правительство должно понять: этим образованием надо заниматься.

В частности, необходимо возрождать систему подготовки квалифицированных рабочих, которая раньше была в техникумах. Россия подписалась под Болонской декларацией (переход на двухуровневую систему – "4+2"). Это правильно, весь мир давным-давно живёт по этим законам. Нельзя подготовить инженера за 5 лет. Он приходит на предприятие, а ему говорят: "Забудь всё, чему тебя учили. Мы тебя научим заново". Полученных за 3–4 года знаний вполне достаточно, чтобы стать инженером. Если же мы хотим повысить качество подготовки специалистов, тогда надо вводить систему сертификации инженеров.

Во многих странах мира никогда не готовили инженеров, однако инженеры там есть, и неплохие. Просто у них введена система сертификации. Например, в Японии, чтобы пройти такую сертификацию, надо проработать семь лет по специальности, из них два года на должностях, где человек принимает инженерные решения. После этого он сдаёт два экзамена (по экологии и этике инженерного труда). Потом государственная общественная комиссия рассматривает заявление и выдаёт сертификат инженера.

Получается, нам надо ориентироваться на такую систему?

– Думаю, да. Я неоднократно выступал с этой идеей на различных совещаниях – в Торгово-промышленной палате России, Совете Федерации. Не всех она привлекает, заражает. Один молодой человек выступил против: "Нам японская система не подходит, у нас своя должна быть". А какая – "своя"? Её нет.

То, что президент обратил внимание на проблему с инженерами, ускорит её решение?

– Это, конечно, хорошо. Я смотрю материалы в интернете, читаю высказывания президента. Если эта проблема останется в центре внимания руководства, то, возможно, что-то изменится. Надо иметь представление о том, что делать. Я знаю высокопоставленных людей, которые рассуждают так: "А зачем нам это высшее образование? У нас нефть есть. Так давайте её продавать! Мы получаем хорошие деньги за неё. Вот туда надо направить инвестиции. А технологии и технику мы купим за границей". Есть такая точка зрения. А есть и другая: "Почему мы, российские инженеры, не можем на равных конкурировать с немецкими, японскими, английскими, американскими? Почему мы должны пользоваться их техникой, их технологиями, а не своими?"

Пока, к сожалению, побеждает первая точка зрения. В противном случае у нас уже давно бы произошли какие-то существенные изменения. Каждый год вузы выпускают 200 тысяч специалистов в области техники и технологии. Чем они занимаются? У нас вся техника и технологии зарубежные.

Многие не идут работать по специальности …

– По статистике, минимум 40 процентов идут работать по специальности, а максимум – 60. То есть примерно половина выпускников устраиваются инженерами. Чему их учат в вузах? Ректор одного из авиационных вузов выступал на конференции, рассказывая, как они повышают качество подготовки специалистов в своей области (готовят и конструкторов, и технологов). Я спрашиваю: "Как Вы соотносите ежегодное повышение качества подготовки ваших специалистов с переходом российских авиакомпаний на зарубежную авиационную технику?" Он говорит: "Мы наших специалистов отправляем за рубеж на стажировки". То есть этот ректор даже не понял вопроса. Логика его рассуждений такова: "Мы отправляем студентов на стажировку, чтобы они научились грамотно эксплуатировать иностранную технику". Но мы же выпускаем специалистов не для эксплуатации – у нас есть разработчики, которые должны создавать технику не хуже зарубежных коллег. Это касается всего – и автомобилей, и телевизоров, и компьютеров…

Сейчас на территории России западные компании организовывают свои производства…

– Правильно, потому что наши специалисты не способны организовать производство лучшего продукта, чем у зарубежной компании. Мы их этому не научили. В этом есть проявление кризиса.

По Вашим оценкам, в российских вузах сохранилась какая-то база для подготовки хороших инженеров? Сколько таких университетов?

– В 30–40 университетах готовят толковых инженеров. Например, в нашем вузе – Томском политехническом университете, где я 18 лет проработал ректором, есть система элитного технического образования. По ней мы готовим специалистов уже 10 лет. По существу, с ней справляется один из двадцати. Идёт жёсткий отбор. Наши компании-партнёры (их 12–13) выделяют на обучение каждого магистра 25–28 тысяч рублей в год. Ежегодно выпускаем примерно 70 человек. Думаю, аналогичная система есть и в других ведущих вузах.

На высшем уровне предлагают прекратить подготовку гуманитариев (экономистов, юристов и т.д.) в технических вузах. А те средства, которые выделяются из бюджета, направлять на обучение инженеров. Что Вы думаете по этому поводу?

– По-моему, не там ищут. Конечно, готовить юристов в техническом вузе смысла нет, а вот экономистов – надо. В каждой отрасли – нефтегазовой, машиностроительной и т.д. – своя специфика. В любом случае сокращение гуманитариев в технических вузах не решит проблему инженерного образования в стране.

Муравьёва Марина

источник: STRF