Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/1667.html (версия для печати)

Дискуссии

Ядерный тандем как гарантия равновесия

Фото Сергея Приходько с сайта www.ng.ru В ближайшее время, после окончания летних каникул, в парламентах России и Соединенных Штатов возобновится процесс ратификации Пражского Договора СНВ, подписанного президентами двух держав в апреле 2010 года. На слушаниях и в прессе это соглашение рассматривается во всех технических и юридических деталях, что объяснимо и правильно. В то же время нельзя за "деревьями" терять из виду "лес". Ведь Договор, в конце концов, накладывает лишь более или менее рельефный отпечаток только на стратегические силы и программы их развития двух ведущих стран. Он косвенно отразится на их военных доктринах и стратегии, никак не скажется на оперативно-тактических ядерных силах (ТЯО). Тем более Пражский Договор не касается остальных семи государств, обладающих ядерным оружием (ЯО).

В международно-правовом отношении ядерные государства логически подразделяются на "пятерку" держав, узаконенных в их статусе Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) от 1968 года, и четверку "аутсайдеров", стоящих вне этого Договора. К первым, как известно, относятся Россия, США, Великобритания, Франция и КНР, ко вторым – Индия, Пакистан, Израиль и КНДР.

Однако в военно-стратегическом плане РФ и США настолько превосходят остальных, что их следует выделить в отдельный класс. Они образуют своеобразный "ядерный тандем". С одной стороны, их ядерные силы в преобладающей степени направлены (даже если, по официальным декларациям, не нацелены) друг против друга.

Но, с другой стороны, две сверхдержавы тесно связаны друг с другом договорно-правовыми узами сокращений, ограничений стратегических ядерных сил (СЯС).

Соединенные Штаты

США первыми испытали и пошли на боевое применение ядерного оружия против Японии в 1945 году, в последние два месяца Второй мировой войны. Спустя 65 лет в мае 2010 года Пентагон впервые опубликовал данные об общем количестве своих развернутых и находящихся в резерве стратегических и нестратегических боезарядов (5113 единиц), а также сообщил о том, что несколько тысяч боезарядов находится на складах в ожидании демонтажа (по экспертным оценкам, 4200–4800 единиц). Согласно усредненным подсчетам специалистов, примерно 2700 ядерных боезарядов развернуты в боевом составе вооруженных сил. Все американские боезаряды представляют собой самые совершенные термоядерные взрывные устройства с ураново-плутониевым "триггером" и водородной "накачкой" с мощностью в диапазоне от 10 до 500 кт.

К настоящему времени американские СЯС по их методике подсчета располагают 798 "оперативно развернутыми" носителями и 2202 боезарядами. Сюда относятся 450 МБР "Минитмен-3", часть из которых оснащена одной, а часть тремя боеголовками в разделяющихся головных частях (РГЧ) – в сумме 550 боеголовок. Около 90% наземных ракетных сил поддерживается в минутной готовности к запуску.

Морская составляющая триады поддерживает 14 атомных стратегических подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) системы "Трайдент/Огайо", каждая из которых может нести по 24 баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) типа "Трайдент-2/D-5", способных доставить по 8 боеголовок РГЧ (США не включают в состав СЯС 4 подводные лодки, которые переоборудуются под крылатые ракеты морского базирования (КРМБ) с обычными высокоточными боезарядами (по 154 ракеты – в сумме 616 единиц). Впрочем, общее число ракет и боезарядов, которое заявлено Вашингтоном по обмену данными с Россией в 2009 году, составляет 288 и 1152 соответственно: не учитываются 2 ПЛАРБ, которые в каждый данный момент стоят на капитальном ремонте, а на БРПЛ "Трайдент-2" засчитываются не по 8, а в среднем по 4 боезаряда. Из них 8 ПЛАРБ базируются и осуществляют боевое патрулирование на Тихом океане, а 6 – в Атлантике. Примерно 50–60% морских стратегических сил постоянно находятся на боевом дежурстве в океане (т.е. 500–600 ядерных боеголовок).

Воздушная компонента состоит из 93 тяжелых бомбардировщиков (ТБ) типа В-52H и 21 типа B-2, из которых "оперативно развернуты" 44 и 16 соответственно, несущие 350 ядерных крылатых ракет воздушного базирования (КРВБ) и 150 бомб свободного падения (типа В-83 и В-61). Согласно правилам СНВ-1, за этими самолетами засчитывалось бы 93 носителя и 930 боезарядов, а по новому Договору – всего 60 носителей и 60 боеголовок. Кроме того, есть 67 бомбардировщиков типа B-1B, переоборудованных под обычные ракеты и бомбы.

В целом разночтения между правилами засчета по СНВ-1 и принципом "оперативного развертывания" (который был камнем преткновения на переговорах по СНП и новому Договору СНВ) составляют для США порядка 300 стратегических носителей и 3000 боезарядов.

По экспертным оценкам, США располагают примерно 500 единицами оперативно-тактического ядерного оружия (ТЯО), включая 100 ядерных КРМБ типа "Томахок" (TLAM/N) и дополнительно 190 боеголовок к ним для многоцелевых атомных подводных лодок на базах ВМС на территории США. Также есть около 400 авиабомб свободного падения типа В-61, из которых около 200 размещены на 6 складах ВВС США в 5 странах НАТО (Бельгия, Италия, Нидерланды, Турция, ФРГ). Эти бомбы предназначены для доставки истребителями-бомбардировщиками ВВС США типа F-16, а также бельгийскими и британскими авиационными носителями того же типа и германо-итальянскими ударными тактическими самолетами типа "Торнадо". Официальные американские данные по этой теме весьма туманны.

Современная американская программа развития ядерных сил в обозримый период не предусматривает строительства новых баллистических ракет, бомбардировщиков или стратегических подводных лодок. Технический ресурс имеющихся МБР "Минитмен-3" продлен до 2030 года, и некоторые из них переоснащаются с трех боеголовок РГЧ на моноблочную головную часть (ГЧ) с более мощной боеголовкой (порядка 500 кт) типа Mk 21/W-87 от демонтированных ракет МХ "Пискипер". Продолжается производство модифицированных БРПЛ типа "Трайдент-2" для переоснащения ПЛАРБ типа "Огайо", которые должны оставаться на службе до 2030–2040 годов. Обсуждается план поставить на каждый подводный ракетоносец в 2 пусковые установки ракеты "Трайдент-2", оснащенные 3–4 обычными высокоточными боевыми блоками РГЧ. ВВС приступили к проектированию перспективного типа бомбардировщика на период после 2020 года.

Как следует из доклада министра обороны Гейтса, после выполнения условий нового Пражского Договора СНВ ядерная триада США будет состоять из 420 МБР "Минитмен-3", 14 ПЛАРБ типа "Огайо" с 240 БРПЛ типа "Трайдент-2" и до 60 ТБ.

В части нестратегического ядерного оружия было принято решение ликвидировать все ядерные КРМБ типа "Томахок", но сохранить и усовершенствовать авиабомбы типа В-61. Возможно, новый многоцелевой тактический истребитель типа F-35 будет сертифицирован для оснащения этими бомбами.

Новейший вариант ядерной стратегии США был выдвинут в документе "Обзор ядерного положения", опубликованном в апреле 2010 года, который, по существу, стал новой ядерной доктриной США, приведенной в большее соответствие с политикой администрации Барака Обамы.

Отмечая необходимость сохранения ядерного сдерживания, США снижают акцент на "важность ядерного оружия в международных делах" и намерены сокращать ядерные вооружения. Американские гарантии безопасности союзникам будут преимущественно опираться не на ядерное оружие, а на ПРО и обычные вооруженные силы.

Как гласит новая доктрина, "фундаментальная роль ядерного оружия США, пока существует ядерное оружие, состоит в сдерживании ядерного нападения на США, их союзников и партнеров". Соединенные Штаты "будут рассматривать возможность применения ядерного оружия только в крайних обстоятельствах для защиты жизненно важных интересов США, их союзников и партнеров". Резко снижена роль ЯО в сдерживании нападения с применением обычного, химического или биологического оружия. Соединенные Штаты "готовы объявить, что не будут использовать и не будут угрожать использованием ядерного оружия против неядерных государств, которые являются участниками ДНЯО и выполняют свои обязательства по нераспространению".

Правда, это обязательство не относится к ядерным державам и странам, нарушающим ДНЯО. Видимо, подразумевая союзнические гарантии безопасности Японии и Южной Корее, США сохраняют вариант ядерного сдерживания нападения с использованием обычного оружия или других видов ОМУ "для узкого набора сценариев". Потому они "не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия, но будут действовать в направлении создания условий, при которых такая политика могла бы быть безопасно принята".

С Россией и Китаем США намерены укреплять стратегическую стабильность, транспарентность и взаимное доверие в целях продвижения к безъядерному миру и противодействия ядерному распространению и терроризму.

При всех оговорках, связанных прежде всего с союзническими обязательствами, ядерная доктрина Обамы существенно отличается от агрессивной и "размашистой" ядерной доктрины предшествующей администрации – в сторону снижения роли ЯО в обеспечении безопасности и внешнеполитических интересов США.

Российская Федерация

СССР вслед за США создал ядерное оружие в 1949 году. Российские термоядерные боезаряды по устройству сходны с американскими и разнятся по мощности в диапазоне от нескольких килотонн до 1 Мт.

По состоянию на середину текущего года российские СЯС состояли из 605 носителей и 2667 ядерных боезарядов. Наземные ракетные силы в составе РВСН насчитывали 369 пусковых установок (ПУ) и МБР, оснащенных 1247 боезарядами. В том числе в шахтных пусковых установках имелось 58 тяжелых МБР типа РС-20 (каждая с 10 боеголовками РГЧ), 70 ракет типа РС-18 (каждая с 6 боеголовками), 171 грунтово-мобильных ПУ и ракет с моноблочной головной частью типа РС-12М "Тополь", а также 49 МБР типа РС-12М2 "Тополь-М" шахтного и 18 таких ракет мобильного базирования с моноблочной ГЧ и три мобильных комплекса с ракетой РС-24. Более 90% ракет наземного базирования стоят в минутной готовности к запуску.

Морская составляющая имеет 12 ПЛАРБ и 160 баллистических ракет подводных лодок, которые могут нести 576 ядерных боезарядов. Из них в боевом составе Северного флота состоит 6 атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) типа "Дельфин" (проекта 667 БДРМ) с ракетами РСМ-54 (несущими по 4 боезаряда РГЧ). Тихоокеанский флот располагает 4 более старыми атомными подводными ракетоносцами типа "Кальмар" (667 БДР) с БРПЛ типа РСМ-50 (по 3 боеголовки). Одна АПЛ находится в ремонте.

По мнению многих экспертов, на боевом дежурстве в море постоянно находится порядка 20% сил, то есть около 100 боеголовок. Дополнительно часть лодок в базах поддерживается на дежурстве для запуска ракет "от стенки", хотя очевидно, что в таком положении ПЛАРБ крайне уязвимы для удара ядерного и даже обычного оружия. Сам смысл создания крайне дорогостоящего подводного ракетного флота – в обретении высокой живучести за счет скрытности базирования стартовых платформ, коим являются ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПК СН).

Дополнительно одна подводная лодка типа "Тайфун" (проект 941 "Акула") используется в качестве испытательной платформы для новых БРПЛ РСМ-56 "Булава-30" и потому тоже засчитывалась в заявленном составе российских СЯС как несущая 20 ракет. Также засчитывается 1 новая подводная лодка типа "Юрий Долгорукий" (проект 955) с 12 ракетами, хотя лодка пока не оснащена новой ракетной системой РСМ-56 "Булава-30", под которую была построена.

Авиационная компонента состоит из 76 самолетов – 63 турбовинтовых тяжелых бомбардировщиков типа Ту-95 и 13 реактивных бомбардировщиков Ту-160 ("Белый лебедь"), в общей сложности несущих 856 ядерных КРВБ типа Х-55.

Российские нестратегические (или достратегические) ядерные силы скрыты завесой тайны еще в большей степени, чем американские. По экспертным оценкам, в настоящее время имеется примерно 2000 таких средств. Среди них – около 500 тактических ядерных авиационных ракет и бомб для 120 бомбардировщиков средней дальности типа Ту-22М и для 400 фронтовых бомбардировщиков типа Су-24. Кроме того, есть примерно 300 авиационных ракет, бомб свободного падения и глубинных бомб для морской авиации в составе 180 самолетов Ту-22М, Су-24, Бе-12 и Ил-38. Свыше 500 единиц ТЯО – это противокорабельные, противолодочные, противовоздушные ракеты, а также торпеды кораблей и подводных лодок, включая до 400 ядерных КРМБ большой дальности многоцелевых подводных лодок. Около 100 ядерных боеголовок приписывается ракетам-перехватчикам Московской системы ПРО А-135 и еще 630 – зенитным ракетам С-300 и другим системам ПВО территории тактического назначения.

По заявлениям представителей военно-политического руководства, уже сейчас все нестратегические ядерные средства находятся на объектах централизованного хранения. При этом не ясно, идет ли речь только об обособленных специальных хранилищах, где также содержатся и снятые с ракет и ТБ боезаряды СЯС, или имеются в виду и склады при базах ВВС и ВМФ, где развернуты оперативно-тактические ядерные носители. В принципе одно из отличий ТЯО от стратегического ядерного оружия в том, что в мирное время оно не размещено на носителях, а сами носители в основном относятся к обычным вооружениям (системы двойного назначения). Общее количество складированных ядерных боезарядов держится в секрете, но зарубежные специалисты сходятся на цифре порядка 8000 единиц.

Открытые разделы программы развития российских ядерных сил предусматривают прежде всего продолжение развертывания моноблочной ракеты "Тополь-М" и развертывание новых МБР типа РС-24 "Ярс", представляющих собой "Тополь-М" с разделяющимися головными частями и размещаемых на грунтово-мобильных ПУ. Также в последнее время было официально объявлено о планах разработки новой тяжелой МБР шахтного базирования. Несколько ранее, в 2007–2008 годах был сделан ряд заявлений о будущем создании новой МБР с "маневрирующим и планирующим гиперзвуковым боевым блоком" для преодоления любой вероятной ПРО других стран.

Оба эти проекта вызывают большие сомнения как в плане их стратегической обоснованности, так и по критерию "стоимость–эффективность". Похоже, они отражают избыток престижных мотивов и дефицит системного подхода в процессе принятия решений, а также являются продуктом лоббирования заинтересованных ведомств и промышленности. Для всех задач, которые могли бы выполнять указанные новые системы, развертываемые в боевом составе МБР "Тополь-М" и РС-24 "Ярс" шахтного и мобильного базирования, как с моноблоком, так и с РГЧ, а также с совершенными комплексами систем преодоления ПРО (КСП ПРО) – вполне достаточно на все обозримое будущее. Возобновление советской традиции множества типов параллельных ракетных программ в условиях жестких бюджетных ограничений только ослабит общий потенциал сдерживания.

Главная морская стратегическая программа – строительство новых подводных лодок проекта 955. Одна из них проходит ходовые испытания, а еще две находятся в разных стадиях строительства. Принято решение о закладке четвертого ракетоносца, хотя доработка БРПЛ еще не завершена. Для ВВС продолжается строительство бомбардировщиков Ту-160 (по одному самолету за несколько лет). Также разрабатывается новая система КРВБ как в ядерном, так и обычном оснащении.

Оперативно-тактические системы обновляются путем развертывания тактических ракет типа "Искандер", которые могут оснащаться как ядерной, так и обычной головной частью. Возможно, что новый фронтовой бомбардировщик Су-34 также будет иметь двойное назначение.

Поскольку из боевого состава СЯС выводится намного больше вооружений, чем туда вводится, новый Договор по СНВ мало отразится на параметрах ядерного потенциала РФ. Например, к 2020 году Россия может иметь около 150 МБР "Тополь-М" и РС-24 "Ярс", порядка 30 ракет РС-18, 3–4 ПЛАРБ проекта 955 ("Юрий Долгорукий") с 44–60 БРПЛ "Булава-30" и 40–50 бомбардировщиков Ту-160 и Ту-95, что в совокупности составит примерно 300 носителей и 1400–1500 боезарядов (по правилам засчета нового Договора СНВ – 1000–1100 боезарядов).

Современная российская ядерная стратегия была представлена в новой Военной доктрине, опубликованной в феврале 2010 года. Порядок применения ЯО был определен следующим образом: "Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства".

Иными словами, во-первых, ядерные силы России предназначены для ответного ядерного удара в качестве возмездия за ядерный удар противника по России и (или) ее союзникам. Во-вторых – для первого ядерного удара в ответ на нападение на РФ и ее союзников с использованием химического, бактериологического или радиологического оружия. В-третьих – для первого ядерного удара в условиях неминуемой национальной катастрофы в результате нападения на Россию (но не на ее союзников) с использованием обычных вооруженных сил и вооружений. Последнее, очевидно, адресовано угрозам, проистекающим от превосходства расширившейся НАТО по силам общего назначения и высокоточным обычным вооружениям, а также возможным опасностям меняющейся не в пользу РФ стратегической ситуации на востоке.

По сравнению с предыдущей официальной российской Военной доктриной от 2000 года обращает на себя внимание более сдержанная трактовка возможности первого применения ЯО в ответ на агрессию с использованием обычного оружия. (Раньше это предусматривалось "в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях".) Как и в прежнем документе, в новой Доктрине боевые задачи ядерных сил определялись как "нанесение заданного ущерба агрессору в любых условиях обстановки".

Итоговые положения

Характерно, что в новой Доктрине нет ряда "новаций" начала десятилетия, в частности, постановки задачи "деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения". Нет и концепций "дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания". Однако их отсутствие в главном документе военной политики и военного строительства РФ заметно снижает пафос военно-политического нажима на страны – адресаты стратегии ядерного сдерживания.

Несомненно, процесс сокращения ядерных вооружений не может бесконечно оставаться двусторонним. В зависимости от глубины последующих сокращений рано или поздно к нему должны будут в какой-то форме присоединиться остальные ядерные государства. В то же время нельзя не отметить, что в кругу "ядерной пятерки" на Россию и США приходится свыше 90% оперативно развернутых ядерных боезарядов, и даже после сокращений по Пражскому Договору к 2020 году этот уровень будет превышать 80%. Остальные четыре страны – обладательницы ЯО (Индия, Пакистан, Израиль, КНДР ) мало меняют эти пропорции, особенно с учетом складированных запасов ядерного оружия двух ведущих держав.

Алексей Арбатов

источник: Независимая газета