Интернет-портал интеллектуальной молодёжи

http://ipim.ru/discussion/1500.html (версия для печати)

Дискуссии

Новая парадигма археологии

Член-корреспондент Российской академии наук, заведующий лабораторией Института археологии РАН Евгений Черных. Фото с сайта www.strf.ru Справка STRF.ru:
Черных Евгений Николаевич, российский археолог, заведующий лабораторией естественно-научных методов Института археологии РАН, доктор исторических наук, профессор. Основные научные интересы: древнейшее горно-металлургическое производство на территории Евразии; применение методов естественных наук в археологии; история производящей экономики; основные закономерности развития и факторы существования древних культур, история древнейших индоевропейских миграций

Речь идёт о системном анализе самых разнообразных археологических материалов, накопленных в больших объёмах. Для демонстрации радикальных сдвигов в постулатах прежней парадигмы член-корреспондент Российской академии наук, заведующий лабораторией Института археологии РАН Евгений Черных выбрал комплекс горно-металлургического производства.

– Примерно пять или шесть десятилетий назад в повседневную практику археологии внедрились методы физико-химических, а также геолого-минералогических и биологических дисциплин. Стали применяться приёмы некоторых технических наук – из раздела материаловедения и технологий производства. В последние пару десятилетий проявилось воздействие компьютерных и ГИС-технологий. Причина понятна. Ведь база археологии покоится на необъятной массе тех артефактов, что оставили нам после себя древние и древнейшие культуры.

Львиная доля аксиом прежней парадигмы предполагала внимание археологов к анализу внешних признаков объектов изучения. Формирующаяся ныне новая парадигма, не отвергая необходимости анализа внешних деталей археологических материалов, требовала решительного сдвига в сторону извлечения из них информации скрытой и ранее недоступной. Имеется в виду начало широкого системного анализа чрезвычайно разнообразных археологических материалов, накопленных в масштабах воистину непомерных.

Для демонстрации радикальных сдвигов в постулатах прежней парадигмы я предпочёл выбрать комплекс горно-металлургического производства. Для всестороннего изучения металла и технологии горно-металлургического производства наиболее эффективными оказались физико-химические и геолого-минералогические методы, равно как и приёмы металлографии.

Металл почти всегда служил фундаментом для построения систем периодизации культур, как и для освещения многих иных аспектов функционирования социумов. В этот ряд вмещается понятие знаменитой "триады веков" – или же веков камня, бронзы и железа. Сама триада господствовала в прежней археологической парадигме более чем столетний период.

Справка STRF.ru:
Базовые постулаты исходной общеевразийской парадигмы: Моноцентризм "Свет с Востока" (Ex Oriente Lux); Диффузии и миграции – важнейшие механизмы распространения инноваций в "варварском мире"; Плавное и постепенное развитие производств; Принцип развития "от простого к сложному" в основе морфолого-типологического анализа объектов и построения систем относительной хронологии; "Триада веков": каменный, бронзовый, железный

Типичными для прежней парадигмы были карты распространения идей и достижений с Востока по "варварским" окраинам Европы. Месопотамия – источник всех идей. Поэтому подражания в периферийных регионах, за пределами "колыбели цивилизаций" должны были датироваться обязательно позднее, нежели в исходной области.

Металлургическая революция произошла в V тысячелетии до нашей эры. Однако технологический рывок случился не в Месопотамии, а в 2,5–3 тысячах километров к северо-западу – на севере Балкан и в Карпатском бассейне. Это был технологический и производственный взрыв. Почти без подготовки и долгого разбега в этом районе возникает производство меди и золота. Изделия отличаются совершенной формой и качеством.

Богатые местные медные и полиметаллические месторождения стали источниками минералов для выплавки большой массы меди и возникновения ярких центров металлообработки.

Практически сразу медь из исходных районов начала распространяться по обширным регионам, лишённым собственных минеральных богатств, либо экспортироваться в те области, где местные племена не имели навыков горно-металлургического производства. С этого времени международное разделение труда станет весьма характерным и постоянным признаком на картине евразийских сообществ.

В Евразии в эпоху раннего металла наиболее были заметны процессы, подобные взрывам и рывкам. Результат такого рода взрыва проявился на крайнем востоке континента – в древнем Китае. Поразительная металлургия зарождается в бассейне Жёлтой реки без долгой подготовительной базы в предшествующих периодах.

Рывок и стагнация

Могучий технолого-производственный "взрыв" мог сменяться глубочайшим и поразительно длительным упадком. Приведу пример: Степной пояс Евразии, Южный Урал, зона господства полукочевых скотоводов. Гигантское и богатейшее рудное поле Каргалы – на базе медистых песчаников. Его открытие и начало эксплуатации восходит к финалу IV тысячелетия до нашей эры. Однако апогей древнего горно-металлургического производства приходится на II тысячелетие до нашей эры. Поверхностными следами этого являются до 35 тысяч шахт и карьеров. Подземные выработки простираются, по всей вероятности, на многие сотни километров. Лишь один пример:
под испещрённой вертикальными шахтами поверхностью площадью лишь в один гектар зафиксирован фантастический лабиринт подземных выработок общей длиной в полтора километра!

А подобного рода сгущения на Каргалах занимают до 14 тысяч гектаров!

Во II тысячелетии до нашей эры из каргалинской руды было выплавлено до 100 тысяч тонн химически чистой меди. Проанализированные остатки от всей этой громады меди раскрывают ареал её распространения: на запад и юго-запад, вплоть до бассейна Днепра. Площадь этого ареала – до одного миллиона квадратных километров.

Каргалинскую продукцию выменивали на крупный и мелкий рогатый скот. Здесь также не могут не поразить объёмы этой "первобытно-рыночной экономики". На Каргалах исследовано одно из поселений бронзового века площадью в 3 гектара. И лишь на единственном и крайне ограниченном участке культурного слоя этого посёлка горняков и металлургов – всего лишь в 1/30 от общей площади селища – оказались сосредоточенными ярчайшие свидетельства обменных операций во II тысячелетии до нашей эры. Настоящая гора из 2,5 миллиона фрагментов костей содержала остатки примерно 50 тысяч коров и 20 тысяч овец и коз. Каргалинские горняки и металлурги не занимались ни скотоводством, ни земледелием: об этом, безусловно, свидетельствовали археозоологические и археоботанические изыскания. Поэтому мы и утверждаем столь необычный по масштабам размах обменов.

Но вот совершенно внезапно горняки и металлурги покидают Каргалы. Отказ от горно-металлургического производства произойдёт на гигантской площади до полутора миллионов квадратных километров, охватившей Южный Урал с Мугоджарами, Центральный Казахстан, Рудный Алтай.

В таком забвении этот феноменальный горно-металлургический центр сохранится вплоть до 1740-х годов, когда здесь появятся российские промышленники.

Они купят у местных и ничего не ведающих об этих богатствах скотоводов всего за две сотни рублей области с территорией в половину Бельгии! К 1770-м годам из каргалинской руды выплавляли уже до четверти меди всей Российской империи.

Этапы развития и распространения металлоносных культур в Евразии

Первые медные вещицы появляются в культурах Анатолии ещё в IX–VII тысячелетии до нашей эры. Однако речь шла о немногочисленных, крайне невыразительных по своему облику и очень мелких украшениях типа бусинок или пластинок. Исходным материалом для этих изделий служила самородная медь. Ни о каких признаках металлургии – то есть выплавки металла из медьсодержащих минералов – мы не знаем. Поэтому я предпочитаю именовать этот долгий период эпохой прото-металла.

Сама же эпоха Раннего Металла, то есть меди и бронзы, подразделяется на четыре крупных этапа, получивших наименование веков: век медный, а также ранний, средний и поздний бронзовые века.

Не было плавного, постепенного, "шаг за шагом" распространения технологий. Мы фиксируем реальные взрывы металлургического производства, сопряжённые, как правило, с ярким и стремительным пространственным скачком или же рывком в расширении зоны металлоносных культур.

Каждый такой рывок сочетался с появлением каких-то новых технологий металлопроизводства. Параллельно наблюдалось формирование неких весьма обширных систем взаимосвязанных металлургических и металлообрабатывающих центров, в которых производилась в значительной мере принципиально сходная металлическая продукция.

Системы подобного рода мы именуем металлургическими провинциями, и такие провинции порой покрывали площадь до нескольких миллионов квадратных километров.

Каждый рывок обычно завершался пространственной и технологической стабилизацией, вплоть до следующего скачка.

И, наконец, с V по начало II тысячелетия до нашей эры наблюдался отчётливый ритм подобных пространственно-технологических рывков: приблизительно один в каждое тысячелетие. Такой характер развития сохранялся вплоть до рубежа III и II тысячелетий до нашей эры, когда этот чёткий ритм испытал кардинальный, весьма неожиданный и выразительный сбой.

Ядро высокотехнологичных культур

Поразительный рывок в пространственном распространении металлоносных культур Евразии датируется рубежом III и II тысячелетий до нашей эры. Тогда ареал этих высокотехнологичных сообществ вырос в четыре раза: с 10–11 до 40–43 миллионов квадратных километров. Однако вслед за этим границы распространения евразийских металлоносных культур застыли в очерченных пределах на долгие три тысячелетия.

В рамках металлоносных сообществ "Великой пространственной стагнации" сформировалось особое – как бы двусоставное "ядро" высокотехнологичных культур. С ним и будут связаны основные события евразийской истории.

Именно внутри ядра формировались, существовали и распадались все великие государства и империи вплоть до XV-XVII столетий нового времени: греческие города-государства, империя Александра Македонского, Римская империя, Персидские монархии, древнекитайские цивилизации, Великая Монгольская империя и многие другие.

Однако: в чём же причина такого парадокса? С целью понимания сути уделим внимание важнейшим геоэкологическим зонам Евразии и культурно-технологическим моделям жизнеобеспечения. В Евразии к рубежу III и II тысячелетий до нашей эры их существовало три: охотники и рыболовы, мобильные скотоводы, оседлые земледельцы.

Только два южных мира – оседло-земледельческий и степной скотоводческий включены в границы металлоносных культур. За пределами последних остаётся подавляющее большинство культур охотников, рыболовов и собирателей лесных зон континента. В таком "до-металлическом" состоянии эти сообщества и будут пребывать вплоть до Нового времени. С этого хронологического рубежа можно говорить о формировании "ядра" высокотехнологичных металлоносных культур Евразии. И первой составляющей этого "ядра" стал, безусловно, мир оседло-земледельческих сообществ. С севера к нему вплотную примыкал мир мобильных скотоводческих культур, ставший второй составляющей данного "ядра", доменом которого служил Степной пояс Евразии с меридиональной протяжённостью около 8 тысяч километров.

Конфронтация культур

Обратимся к характеру взаимодействий сообществ различных культурно-технологических моделей жизнеобеспечения на примере многотысячелетней конфронтации двух миров – мобильно-скотоводческого и оседло-земледельческого.

Для правильного понимания характера этого многотысячелетнего противостояния обратимся к географическим границам трёх основных евразийских доменов, где Степной пояс занимал центровую, как бы осевую позицию. Однако обе – северная и южная – его границы были весьма несходны между собой. Северная граница с "до-металлическими" культурами охотников и рыболовов казалась расплывчатой и не вполне определённой. Южная граница, наоборот, отличалась чрезвычайной чёткостью и выразительностью почти на всём протяжении многих тысяч километров.

Основным водоразделом здесь служила Альпийско-Гималайская антиклиналь, а также побережья Чёрного и Каспийского морей.

Однако на самом восточном фланге Степного пояса высокие хребты антиклинали резко сворачивали на юг, а затем уходили и на запад. С целью исправления этой "ошибки природы" китайцы уже с середины I тысячелетия до нашей эры начинают возведение столь знаменитой Великой Китайской стены. Строительство с перерывами продолжается более двух тысяч лет и завершается лишь в XVII веке.

Так возникло и обрело свой неповторимый облик рукотворное продолжение Альпийско-Гималайской антиклинали.

Великая Китайская стена – это неисчислимый лабиринт самых разнообразных оборонительных сооружений. За ними старались укрыться народы различных цивилизаций древнего Китая от неистовых нападений конных армий северных варваров. По этим линиям, обозначающим бесконечную протяжённость древних и старинных стен, можно определять периоды удач или провалов враждующих культур. Южные линии стен говорят об успехах кочевников. Линии сдвинуты к северу – и это знаки успеха армий Китая.

Основная мощь степняков заключалась в сформированных ими конных отрядах. Кавалерия, зародившись в среде степных народов ещё в V тысячелетии до нашей эры, играла роль важнейшего, подвижного и ударного вида войск вплоть до начала XX столетия, но уже новой эры, то есть в течение не менее пяти и даже шести тысяч лет. Кажется, именно это и предопределило у кочевых народов господство наступательного характера ведения военных действий.

Важнейший характер военной доктрины у оседло-земледельческих народов был, скорее, оборонительным. Им нужно было защищать свои города, сёла, земледельческие угодья. Вместе с тем очень часто они старались перенять у кочевников те способы ведения войн, результат которых становился для оседлых племён совершенно очевидным.

Эффективность же металлического оружия у основных соперников, как правило, оказывалась весьма схожей.

Продвигаясь на Иранское нагорье, отряды кочевников без особого труда преодолевали невысокие хребты Копетдага. Самым знаменитым проходом на Южный Кавказ и в Анатолию служили Дербентские ворота у западного побережья Каспия. И, наконец, долина Дуная служила для кочевников основным каналом для проникновения на запад, вплоть до Апеннин и Пиренеев (здесь скажем о столь памятном для европейцев нашествии гуннов с их легендарным вождём Аттилой).

Практически на всём этом протяжении велась едва ли не беспрерывная борьба этих двух миров. Домен лесных охотников, рыболовов и собирателей очень мало привлекал внимание мобильных скотоводов. Противник для них здесь казался слабым: он мог интересовать их лишь пушниной. Представляется также, что лесные народы слабо воспринимали различные технологические инновации.

По этой причине север Евразии лишь с началом российской колонизации Сибири (то есть с конца XVI столетия) стал выходить из "до-металлического" состояния. Так в Евразии завершалась эпоха "Великой пространственной стагнации".

Справка STRF.ru:
Контуры новой парадигмы: • Безусловный полицентризм в развитии культур; Диффузии и миграции, конечно же, безусловны, но чаще всего они служили лишь импульсом для зарождения новой технологии; Взрывчатый и часто фиксируемый "рваный" ритм распространения новых технологий; Принцип развития "от простого к сложному" далеко не всегда был обязательным. Совсем нередко проявляли себя регресс и провалы в "восхождении к высотам"; "Триада веков" была связана лишь с ядром евразийских культур, но отнюдь не со всеми евразийскими сообществами

Записала Ирина Тимофеева

источник: STRF